В волчьей шкуре - Сергей Зверев

Камень, упавший сзади него, привлек внимание душмана. Он обернулся и стал всматриваться в то место, откуда приблизительно мог исходить этот звук. Сделал несколько шагов в ту сторону, потом, поднявшись на большой булыжник, стал всматриваться туда. И, что-то увидев, спрыгнул с камня и быстро пошел туда. Именно к тому месту, где Фарид оставил уснувшего бача.

– Гэй, гэй! – крикнул он.

И в ту же секунду Файзулла заметил спускающихся к Мухамеджану еще двух моджахедов, таких же бородачей, в выцветших от дождей и солнца длинных халатах, перевязанных широкими черными поясами. У каждого в руке была винтовка.

Они обступили тело юноши, о чем-то переговорили, и один из душманов, взвалив мальчишку себе на плечо, начал подниматься с ним вверх, туда, откуда пришли.

– Басмачи! – прошептал Фарид. – Видно, этот бача кому-то из них доводится родственником.

Файзулла не спускал с них глаз. Усса, дождавшись, когда они удалятся подальше, переметнулся на ту сторону ущелья и полез вверх. Он, как всегда, был быстр и тих.

– Они, скорее всего, пойдут к кишлаку Гили-Сурх. Это недалеко от того кишлака Калабараль, где будут собираться полевые командиры Торака, – в задумчивости сказал Фарид. – Грин, за нами! – и, подтолкнув Файзуллу, он быстро пошел по покрытой растительностью насыпи.

– Куда ведешь? – нагнав Фарида, спросил Файзулла.

– В логово Саадр ад-Дина. Не отставай.

* * *

– Вяс трое и такой смелый? – мягкий голос бородатого душмана, вышедшего с автоматом наперевес им навстречу, не говорил о том, что Фарид с сопровождающими его людьми попал к врагам.

Файзулла с удивлением посмотрел на бородатого моджахеда с необычно бледным лицом.

– Что, Фяйзулла, не узняль? – улыбаясь, спросил тот и, обойдя Фарида, подошел к Федору поближе.

– Бляха! – вздохнул Федор, но приближаться к этому человеку, с которым он должен быть знаком, не стал. Он не ожидал, что здесь ждут именно его, а не Фарида. И хорошо, что вспомнил, настоящий Файзулла был жестким человеком, скупым на слова. И любимыми его выражениями были такие, как «бляха».

– Ахнаф? – кто-то окликнул бородача, не сводившего глаз с Файзуллы.

Федор прекрасно понимал, что сейчас и может произойти переломный момент: узнают ли его соратники, или сподвижники, или как этих душманов еще можно назвать, или нет.

– У него была сильная контузия! – тихо сказал Ахнафу Фарид. – Рядом мина взорвалась, когда он отстреливался от шурави.

– Слишаль, – кивнул Ахнаф. – И смотрю, уже отошель кепь?

– Не полностью, но он знает, зачем здесь.

– Ты поч-чему его не защитиль от пуль? – схватив левой рукой Фарида за грудки, со злостью прошептал Ахнаф.

– Финиш! – вскрикнул Файзулла. – Коджа? (Куда?)

– Он тебья сунюль под огонь, Фяйзулла, – огрызнулся Ахнаф. – Если бы хоть одна дырка в тебе появилясь сейчас, ты знаешь, ты знаешь, что с нами бы сделал Ахмад Шах Масуд. Фяйзулла?

Файзулла оперся спиной о камень и, прищурившись, посмотрел на Ахнафа.

– Ахмад Шах сказал привести тебя к нему, – брызгая слюной себе в бороду и усы, прошептал моджахед, – и я должень это сделать, Фяйзулла.

Файзулла навел на бородача пистолет.

«Вот так игра, – размышлял Федор. – Кто же ты такой, Ахнаф? Почему Фарид мне о тебе ничего не сказал? Кто же ты? Скорее всего бывший боец Советской Армии, как и я, а теперь пресмыкаешься перед Львом Панджшера, который спас тебя. Ну, ничего, я теперь актер. Я теперь очень хороший актер».

– Он о-очень недоволень твоими словами по радио, – дрожащим голосом продолжил говорить Ахнаф. – Ти толька сталькнуль лбями многих командирев здеся. Он зол на тепья, и ты долзень перед ним говорить, нет, объясниться. Я по его приказу пришель сюда за топой.

– Сам Ахмад Шах просил? – сплюнув в сторону, вопросительно посмотрел на Ахнафа Файзулла. – Что еще он сказал? Ну!

Ахнаф не спускал с Файзуллы глаз, но, видно, стоял перед вопросом, отвечать или лучше промолчать, понимая, что Файзулла в любое мгновение может нажать на спусковой крючок пистолета.

Файзулла не выдержал и выстрелил. Пуля задела камень рядом чуть выше, за плечом бородача, и, отрекошетив вниз, застряла где-то в камнях. Ахнаф, с испугу отпрыгнув назад, дрожащим голосом прошептал:

– Я привез форму шурави. Саадр ад-Дин даст тебе танк и БТР. Вас будет сопровождать Царандой с их начальником Наджибуллой.

– С Наджибуллой? – Файзулла, прищурившись, посмотрел на Ахнафа.

– Это их командир. Ть-ты его знаешь?

Да, Федор хорошо знал этого капитана царандоевцев, если, конечно, это тот самый офицер. Не раз им приходилось вместе с его взводом милиционеров прочесывать кишлаки, воевать с местными бандитами, пытавшимися поджигать школы, забирать последнее пропитание у бедняков. А знает ли его Файзулла, вот в чем вопрос. Так знает ли?

Федор вопросительно посмотрел на афганца, связника Ахмад Шаха Масуда.

– Он сейчас будет здесь. Вы, Фяйзулла, должны переодеться в советскую форму и… – Ахнаф опустил глаза.

– Что?

– И уничтожить дукан Арафа. Там соберутся командиры Торака. Файзулла, ты должен смыть грязь с лица Ахмада, так сказал Масуд.

– А почему это не должен сделать жалкий кот Саадр?

– Саадр уже заплатил Ахмаду. Он будет тебя защищать.

– Все?

– Да, Фяйзулла! Если что, прости менья! – и Ахнаф, легонько поклонившись, сложил ладони лодочкой, прижал их к подбородку и исподлобья посмотрел на Файзуллу. – Прости, я знаю, что зол ты на менья и готов упить щас. Но ты мог и не слушать менья тогда, когда лез в реку. Я не знал, что там охотится на тепья пулеметчик Суура. Суура польше нет, Ахмад его не защитил от Казаха и его волков.

– Что?

– Оно так, Фяйзулля. Оно так, – поклонился Ахнаф.

– Жаль, – вздохнул Федор.

– Я ни разу не пыл в Паграми. Мозно я пойду с вами? – смотря на Файзуллу исподлобья, просительно прошептал Ахнаф.

Файзулла с удивлением глянул на Фарида, и, как бы понимая, о чем он хочет его спросить, тот сказал глазами – «да».

– Да у тебя язык длинный, Ахнаф. Отрезать его пора, – с ненавистью сказал душману Файзулла.

– Прости. Я не понял, о чем ты подумаль, уважаемый Фяйзулля?

Федор вскинул руку с зажатым в ней пистолетом и выстрелил. Пуля сбила с головы Ахнафа чалму. Тот, тут же схватившись за голову, упал на колени перед Федором и, подняв руки, взмолился:

– Прости менья, мебахшед, Фяйзулля-я! Прости, мебашхед, менья Фяйзулля! Та, та, согласень, Фяйзулля, Ахмад биль в плохом настроении. Но он тебя уважает и ценит, как воина, как брата, врута, врута. Порадуй его! Аллах ряхмят элясин.