Швейцарец - Роман Злотников

– Да-да, конечно, я все понял, – заверил Алекс, окончательно уверившись, что все, ждать больше нельзя. Пора линять. – Можете не сомневаться – все будет сделано в лучшем виде.

– Герр Майер, я очень на вас надеюсь, – проникновенно произнес герр Обервеер. – Поймите, акция – это, по существу, ваша инвестиция в будущее. Да-да, можете мне поверить! – Он сделал короткую паузу и, чуть наклонившись вперед, заговорил максимально доверительным тоном: – Признаюсь, что там… – гестаповец с глубокомысленным видом показал подбородком вверх, – зреет мысль потихоньку прекратить эти игры. Так что эта акция вполне может оказаться последней. И те, кто примет в ней участие, будут в глазах всех остальных овеяны этаким романтическим ореолом. Понимаете меня?

– По-моему, да, герр Обервеер, – кивнул парень.

– И ваша выгода заключается в том, что совместное участие в столь громкой и значимой акции, в которой вы, кроме всего прочего, будете исполнять обязанности руководителя, лидера, вождя, эмоционально очень сильно привяжет тех, кто в ней участвовал, к вам лично. Понимаете? Вас будут связывать не просто принадлежность к некому волнующему и запретному сообществу, но еще и громкое и опасное дело, совершенное плечом к плечу!

Алекс медленно кивнул, попытавшись состроить на лице выражение предвкушения и затаенного восторга. Похоже, удалось… Потому что гестаповец удовлетворенно кивнул и закончил:

– А дружба представителей таких семей очень дорого стоит. Вам могут открыться такие возможности… – и он закатил глаза. Алекс едва заметно скривился. Переигрывает дядя. Или просто в предвкушении… Если так – то это к лучшему. Излишнее возбуждение должно снизить его внимательность.

– Я понимаю, – на этот раз парень попытался изобразить крайнее воодушевление.

– Что ж, надеюсь на вас. Я понимаю, что в данный момент все на каникулах, но постарайтесь сорганизоваться в ближайшую пару недель. Лучше всего будет приурочить «акцию» ко Дню взятия власти [64]. А ведь нам еще нужно провести подготовку и хотя бы одну тренировку. Ну если мы хотим, чтобы все прошло хорошо…

На следующий день в четыре часа утра Алекс тихо вышел из квартиры и, хоронясь, дворами двинулся пешком в сторону фермерского рынка на окраине города. Пока дошел до рынка, едва не поседел. Все время казалось, что за ним наблюдают и что из ближайшей подворотни выскочит герр Обервеер и этак ласково спросит:

– Куда это ты собрался, сучонок?

Но обошлось… Дойдя до рынка, он около получаса проверялся всеми доступными ему способами, после чего, не обнаружив слежки (что отнюдь не доказывало, что ее действительно нет), бросил письмо с информацией о герре Обервеере и исповедью о собственном предательстве в почтовый ящик на автобусной остановке рядом с рынком. Адрес на конверте соответствовал «берлоге» Фрица, но внутри лежал еще один запечатанный конверт с надписью «Бригитте». Отправлять подобное письмо ей напрямую Алекс не решился… Он сильно сомневался, что столь отмороженная личность, как его «сестрица», сумеет правильно распорядиться полученной информацией, но и оставить ее в неведении посчитал невозможным для себя… А еще спустя полчаса он трясся в кабине старенького SAURER [65], принадлежащего местному bauer [66], возвращавшемуся домой после того, как он привез утреннее молоко в лавку agrargenossenschaft [67], в котором он состоял. И только после того, как тот высадил парня на развилке в Вольхузене, Алекс почувствовал, что его слегка отпустило. Как там дальше сложится – бог его знает, но пока он, похоже, удрал…

До Базеля парень добрался на перекладных. То есть автостопом. Ему надо было как-то прожить три следующих месяца и не попасться Обервееру, который, несомненно, очень скоро должен был начать его активно искать. Вряд ли он простит ему если не полное разрушение, то как минимум серьезные затруднения его собственных планов… А обустроиться, не сильно засветившись, он, со своим свеженьким паспортом гражданина второго класса, уже внесенным в столь же свежую электронную базу данных, мог бы только в бывшей Швейцарии. Нет, классические гастхаузы, где постояльцев пока что еще не вносили в компьютерную базу, а старомодно вписывали в амбарную книгу, встречались не только в бывшей Швейцарии. Не слишком высокий уровень развития цифровых технологий сказывался… Но юридически Алекс считался местным жителем только на «Свободно присоединившейся территории Швейцария». И только здесь владельцу гастхауза не требовалось сразу по заселении предоставлять о нем подробную информацию в полицию, как это было установлено в отношении как иностранцев, так и граждан Райха, прибывавших из других административных единиц. Вот такие тут были правила. Райх – это вам не аморфные европейские лимитрофы прошлой реальности. Он довольно жестко контролировал свое население… Вследствие чего можно было надеяться, что даже если герр Обервеер и разошлет на него что-то вроде ориентировки, то за три оставшихся месяца его отыскать не успеют. Нет, если бы Алексу требовалось скрываться дольше – шансов бы не было. Система есть система… Но переждать три месяца надежда была. Тем более что особенно шляться по улицам он не собирался. Только строго в рамках, необходимых для подготовки к переходу. Базель же он выбрал потому, что, во-первых, этот город был ему более-менее знаком. Как-никак в двадцать первом году прошлого века он прожил в нем несколько месяцев. Конечно, современный город должен был очень сильно отличаться от старого, но самый центр вряд ли так уж поменялся. Так что сориентироваться ему так точно будет несколько легче… А во-вторых, в этом времени он никогда и никому не говорил об этом факте…

* * *

До самых развалин в него больше никто не стрелял. Алекс на подгибающихся ногах добрался до скалы и, дыша как загнанная лошадь, рухнул на камни, придвинув к себе саквояж. В отличие от пальто и костюма, являющихся новоделом, саквояж был вполне аутентичен. Парень обнаружил его на блошином рынке в Париже, куда выбрался на несколько дней, сумев договориться о ночлеге со знакомцем, которого завел в Сети. Потому что заселяться в отели, апартаменты и гастхаусы за пределами «Свободно присоединившейся территории Швейцария» ему было категорически противопоказано… В этой реальности как раз шел тот романтичный период развития сетевых отношений, когда те, кто активно пользовался сетью, ощущали себя некой особой кастой, отличающейся от всех остальных. И им казалось, что внутри этой касты нет места подлости и обману. Поэтому, когда человек из этой касты просит тебя о некой услуге, то отказать ему будет верхом предательства. Государство же, как и законы, полиция и все такое прочее, не имеет к этому отдельному миру никакого отношения…