Профессор, поправьте очки! - Дмитрий Стрешнев

– -Верно.

Он вынул из нагрудного кармана арбатские поделки и принялся их изучать.

– -Питухаев… Это кто из вас?

– -Я,-сказал Потапов.

Человек в форме посмотрел на него и скривил губы.

– -Что-то ты как-то одет… не так. В обществе всякий должен выглядеть так, как ему положено. Чтобы была полная ясность. Если ты, скажем, в женской шубе и перепоясан солдатским ремнем, то сразу ясно: бомж; если в кокошнике и майорских погонах, значит – из эстрады…

– -Попрошу называть меня на "вы"!-запетушился профессор.

Сева съежился, догадываясь по виденным кинофильмам и читанным книгам, какую козу им сейчас устроит энкаведешник. К его удивлению, тот вполне миролюбиво сказал:

– -Ну что ж, на "вы", так на "вы"… А вы, уважаемый, стало быть, Свищов?-обратился он к Севе, и тот согласился.- Что же, по всем приметам видно, что попались интеллигенты. Вашего брата как ни одень, всё равно уши торчат. (Сева при этих словах против воли тайком потрогал себя рукой за упомянутые части тела) Меня, кстати, можете называть Викентий Сергеевич… А вы, господин Питухаев,-снова сказал он Потапову,- чем-то смахиваете на писателя. Угадал?

– -Не совсем,-сказал профессор, явно польщенный.-Но близко.

– -Значит, тоже пишете что-то,-благодушно сказал Викентий Сергеевич.-Ну-ну. Трудное у вас дело. У меня был знакомый писатель. До перестройки ему говорили: "Это у вас слишком остро", а после: "Это у вас слишком сглажено". Спился, бедняга. Типичная российская судьба.

В этот момент в комнате приглушенно кукарекнул электронный петушок.

"У него пейджер!"-в смятении подумал Сева.

Лицо Викентия Сергеевича приобрело пугающе бессмысленное выражение. Он посмотрел на наручные часы (“Небось, Rolex”,-с уважительной неприязнью подумал Чикильдеев).

– -Мне пора.

– -Куда?-вырвалось у Севы.

Тот посмотрел на него серо-стальными, ничего не выражающими глазами.

– -Посидеть в холодке. Если каждые два часа не сидеть, начинается процесс разложения.

Чикильдееву на самом деле показалось, что кожа у Викентия Сергеевича вдруг стала сереть. Но профессор тут же возразил:

– -Такого не бывает!

– -Ишь, какой ты… вы умный,-глухим голосом сказал их новый знакомый.-Прямо не писатель, а профессор. Не зря очки нацепил.

Потапов побледнел и осекся. Севе тоже стало не по себе от проницательности живого трупа в форме НКВД.

Викентий Сергеевич поднялся, аккуратно надел фуражку, не забыв проверить ребром ладони положение козырька, и вышел. Сева с профессором услышали, как клацнул замок.

Очутившись в одиночестве, Чикильдеев и Потапов посмотрели друг на друга весьма озадаченно. На самом деле их состояние, конечно, уместней было бы описать каким-нибудь другим, гораздо более сильным словом.

– -Опять по уши в бетоне,-констатировал Чикильдеев.

– -Послушайте, откуда он взялся?-хриплым шепотом спросил Потапов.-Ведь НКВД упразднили в 1942 году!..

– -НКВД упразднили, а его оставили!-огрызнулся Сева.- Просто попался какой-то ненормальный. После будем разбираться. Сейчас давайте не разговоры говорить, а сматываться отсюда!

– -Он же дверь запер, вы слышали?-все тем же страшным голосом сказал Потапов. Увидев синий околыш, профессор явно поглупел.

– -Вот же еще двери, вы что – слепой?

– -Эти наверное ведут во внутренние помещения. А там тоже энкаведешники!-прошептал профессор.

– -Куда ведут, туда и побежим,-ответил Сева.

Подскочив к ближайшей из дверей, он ухватился за ручку. Послышался возмущенный звук, посыпалась мелкая строительная труха. Чикильдеев застыл, пораженный в самое сердце своих представлений об окружающем мире: за дверью была глухая стена! Сева бросился ко второй двери – та же картина.

– -Мы что, в четвертом измерении?-растерянно пошутил он.

– -Я предупреждал!-заявил профессор.-Я эти серые глаза сразу узнал! Когда дядю забирали, такие же глаза заходили.

Промахнувшись с дверями, Сева переключился на телефоны. Но трубки всех трех аппаратов молчали, в том числе самого большого, сколько Сева ни щелкал его клавишами.

– -Влипли,-констатировал он.-Мышеловка.

– -Кажется, сюда идут!-прошептал профессор.

Сева бросился к своему стулу и присел в расслабленной позе беспечно отдыхающего человека.

Щелкнул замок, и снова вошел Викентий Сергеевич. Но как он успел измениться за это короткое время! Сева и профессор не сразу поверили, что это всё тот же их новый знакомый. "Екарный бабай!"-чуть не вырвалось у Чикильдеева, и даже в обреченном взгляде профессора появился некоторый интерес к происходящему. Вместо болотного цвета формы, выдержанной в строгом дизайне НКВД, на Викентии Сергеевиче были: снежно-белая фуражка со звездой и перетянутая портупеей и ремнем такая же ослепительная гимнастерка с алыми “ушами” на воротнике, каждое “ухо” – с большой жестяной золотой звездой; еще одна звезда нашита на рукаве над красно-желтым зигзагом. Но самой потрясающей деталью были широчайшие малиновые галифе, развевающиеся над щегольскими сапогами, в которых отражались электрические лампы. Сделав этими сапогами несколько смачных шагов по бетонному полу, Викентий Сергеевич остановился возле веера из раскрошенной штукатурки и поднял одну бровь.

– -Дверями интересуетесь? Надеюсь, вы оценили интеллект тех, кто их создал? Эти двери, который никуда не ведут, сделаны для того, чтобы не было ощущения подземелья. Такие же, кстати, имелись даже наверху, в личном кабинете одного известного кремлевского персонажа… А впрочем,-задумчиво добавил Викентий Сергеевич,-не исключено, что всё это было нужно для того, чтобы каждый имел возможность побояться, полагая, что из-за этих дверей в любой момент выйдут, кто надо, и завернут всем крылья назад, как жареным цыплятам!..

Не возвращаясь на прежнее, председательское, место возле фальшивых телефонов, Викентий Сергеевич выдернул из длинного ряда зачехленных стульев ближайший и сел, махнув малиновыми галифе.

– -Н-ну, рассказывайте дальше.

Однако Сева и профессор так упорно молчали, что Викентий Сергеевич продолжил сам:

– -Что это вас так сразило? Кавалерийской формы не видели? Вы вообще-то в кино в детстве ходили? Это всего-навсего форма маршала конных войск конца тридцатых годов.

– -Мы думали, вы из… этих,-пролепетал профессор.

– -А теперь выходит – из тех?-усмехнулся Викентий Сергеевич.-Успокойтесь, не из тех и не из этих. Вы находитесь на территории бывшего секретного объекта, а это,-потрогал он себя за сукно,-наследие темного прошлого. Склады, доложу вам, здесь весьма богаты. Интендантство у нас в стране всегда было на высоте.

– -А! Вы музейный работник!-догадался профессор, оттаивая и сопровождая свои слова нервным смешком.-Я читал! Как в бункере Сталина в Самаре, верно? А мы вас, знаете ли, несколько испугались.