Профессор, поправьте очки! - Дмитрий Стрешнев

Какой бы ни был раззасекреченный спецобъект, канализация в нем всё равно действует по общечеловеческим законам. Сева просунул руку в темноту и нащупал в стене скобу, затем другую. Путь наверх был открыт. Слегка нервничая, Чикильдеев полез в тесный, как лисья нора, лаз, с горечью отметив отсутствие заботы строителей о рабочем человеке. Ощущая спиной сквозь рубашку наличие в трубах горячей и холодной воды, а также похвальную прочность кронштейнов, Сева преодолел несколько скоб и увидел узкую полоску прищемленного света. Он понял, что это еще одна заслонка, неведомо где расположенная. Сева прижал ухо к железу, пытаясь уловить малейший шорох, которым выдаст себя мир, находящийся по другую сторону. Он сидел так довольно долго, пока упавшие за воротник несколько капель не придали ему смелости. Тогда Сева пальцем поднял защелку, приоткрыл дверку, и взгляд его проник в неведомое пространство. Как вы догадались, ничего неожиданного Сева не увидел – такое же точно заведение, какое он покинул несколько минут назад. Если бы не другой цвет стен, можно было бы даже подумать, что никакого перемещения в пространстве не произошло. Но оно всё же произошло, поэтому нужно было поскорее убираться подальше от мышеловки с унитазом – либо в дверь, либо обратно по скобам. Поколебавшись, Сева выбрал первое.

Он вылез из отверстия и выглянул в коридор. Все эти остросюжетные мотивы были не в его характере, но приходилось наступать на горло собственной пасторали.

Больше всего Севу пугали двери, мимо которых он проходил. Из-за одной бубнили голоса. Сева хотел прокрасться мимо, но вдруг в "бу-бу-бу" явно послышались интонации Викентия Сергеевича. Жилы в севином теле натянулись и неслышно зазвенели. Дверь была неплотно прикрыта. Вот что значит беспечность! Никогда и нигде – слышите? – не считайте себя в безопасности от чужих глаз и ушей! Даже под землей. Недаром, ох, недаром прижимала палец к губам женщина на плакатике!

Не в силах побороть приступ любопытства, Сева осторожно заглянул внутрь. О радость! Это была не просто дверь, это был тамбур, вторая дверь которого тоже была прикрыта неплотно. Сева с облегчением покинул наполненный беспощадным неоновым сиянием коридор и нырнул в темноту. Отсюда в узкий просвет ему была видна комната – очень похожая на ту, в которой их принимали в подземелье в первый раз – и находящийся в ней человек. Но это был не Викентий Сергеевич, а другой – с итеэровской головой на тонкой шее, при галстучке а ля подающий надежды молодой специалист ("тритутик" – окрестил его про себя Чикильдеев). Тритутик смотрел с уважительным вниманием подчиненного в ту сторону, откуда раздавался знакомый голос. Переместив глаз, Сева обнаружил недавнего экскурсовода по подземелью. К его удивлению Викентий Сергеевич оказался не в очередном историческом оперении, а в костюме и при галстуке, заставляющих вспомнить сакраментальные имена из Пантеона моды.

Перед Викентием Сергеевичем лежали бумаги, которые он разглядывал с видимым удовольствием – примерно с таким же, с каким рассказывал о предназначении петли над задним сиденьем ЗИСа. Наконец он поднял глаза на тритутика и сказал – неожиданно весело, с чапаевским задором:

– -А не врёшь?

– -Не вру, Сергей Викентьевич,-сказал тритутик, и Сева чуть не подпрыгнул: наврал им всё-таки этот подземный кавалерист, назвался шиворот-навыворот, а на самом деле вот как он, оказывается, как звучит! При этом Севе удивительно естественно забылось про удостоверения с фамилиями "Питухаев" и "Свищов".

– -Откровенно говоря, с большим трудом разобрались. Но теперь точно установлено: получился перехват разговоров на креольском языке,-между тем сообщил тритутик.-Текст проверен и переведен специалистами.

– -А на языке антарктических пингвинов ничего нет?-в свою очередь сострил Сергей Викентьевич или как его там звать? кому верить?.. Поэтому мы будем всё так же именовать его на привычный манер: Викентий Сергеевич.-И что они там?

– -Обычный треп местных контрабандистов. Разрешите – почитаю?

– -Ну, почитай. Интересно, какие их там проблемы мучают.

Тритутик взял листок и с выражением стал читать, ухитряясь неплохо исполнять сразу на два далеких негритянских голоса:

– -Вот один говорит: "Бра Ипо и бин гоуи, и Рамгот вака тронг фо хилл", то есть: Брат Бегемот ушёл… свалил, по-нашему, а Козёл сильно пошел в гору. Другой отвечает: "Де кин де ток Рамгот бринг фанфан каго эн дон пул Бра Арата гона уата" – Поговаривают, что Козёл принес красивые вещи и сбросил Брата Крысу в воду…

– -В общем, ясно,-перебил Викентий Сергеевич.-Значит, говоришь: Козёл пошёл в гору? Надо же, всё совсем как у нас… Ну, хватит о папуасах, напряги свои компьютерные мозги и не отвлекайся на заморских козлов, своих хватает. Даю ответственное задание: отработать одного гуся по полной программе: сама птица, помощники, охрана, водители, парикмахер… ну и конечно – неформальное общение: срочные вызовы на деловые переговоры в сауну… хе-хе… и так далее…

Последние слова смазал переливчатый сигнал телефона. Жестом заморозив тритутика в позе почтительно замершего суслика, Викентий Сергеевич снял трубку:

– -Слушаю.

И тут же его фигура встрепенулась, словно в наушнике вдруг прозвучал пронзительный окрик трубы.

– -Ясно! -бросил он в трубку, а трубку – обратно на аппарат.-Начальство прибыло. Так что валяй, работай. Сканируй от Москвы до самых до Гаваев.

Сева тихо запаниковал, ожидая, что тритутик выйдет через тамбур, в котором он затаился. Он уже был готов сбежать в коридор, но в последний момент увидел, что объект направляется в другую сторону – к одной из фальшивых дверей, с которыми Сева уже был знаком. Сева сморщился, ожидая услышать характерный хруст осыпающейся штукатурки, но дверь вполне нормально открылась и компьютерный работник исчез за ней в глубине неведомых помещений.

Викентий Сергеевич подождал, пока наступит тишина, одернул пиджак и придушил себя галстуком. Сева настороженно наблюдал, как он вышел из-за стола, приблизился к другой двери – не к той, за которой скрылся тритутик – и остановился перед ней как бы в раздумии.

"Ага, уж эта точно фальшивая",-обрадовался Сева.

В тот же момент над фальшивой дверью зажглась лампочка и прозвучало нежное "ди-инь!..". Створка ушла в стену, обнаружив за собой сверкающую кабину лифта. Впрочем, зеркала и лампы в ней заслоняла внушительная фигура в темно-синем плаще (очевидно наверху город орошал дождик).

Прибывший в лифте вышел наружу. Сева увидел поредевший местами седой английский газон, агатовые глаза и властные щеки. На миг показалось, что Викентий Сергеевич стал как будто ниже ростом, но это он просто пожимал протянутую ладонь – и тут же он обнаружился снова в нормальный рост за плечами человека с агатовыми глазами. Аккуратно освобождая гостя от плаща, Викентий Сергеевич сказал – очевидно в виде приветствия:

– -Как живет отец мой Ра-Хар-Ахт, ликующий в небосклоне под именем своим как Шов, который есть солнце?

"Чересчур заковыристо",-критически подумал Сева.

Прибывший в лифте выразил ту же мысль более конкретно: