Группи: Sex, drugs & rock’n’roll по-настоящему - Джонни Бирн

В общем, меня порядком задолбала обстановка в «The Case», вдобавок сосед Гарольда Фил начал бубнить, что все бабы шлюхи. Он уверял, что не стал бы спать с девушкой на первом свидании, а я возразила, что, если девушка спит с тобой в первый же вечер, это еще не делает ее шлюхой. И вообще, что он имеет в виду под словом «шлюха»? Фил ответил, что уж он-то может отличить шлюху от нормальной девушки. Вот я, например, не шлюха, и даже если бы мы с ним сегодня перепихнулись, он не стал бы меня считать таковой. В ответ я предложила ему разуть глаза и посмотреть вокруг: нынче девушки уже так себя не ведут, если они не последние дуры. В мире достаточно парней, которым хватает ума понять, что у девушек тоже есть свои принципы и свои потребности, хотя встречаются и узколобые идиоты вроде него, кому нравится нас унижать и втаптывать в грязь без всякого зазрения совести. Но мы вполне можем обойтись без таких мужиков, которые вообще не понимают, что к чему. Фила страшно обидели мои слова, и он надулся. Я и сама не получила ни малейшего удовольствия от нашего спора, поэтому решила свалить, даже не попрощавшись с Гарольдом.

В следующий раз я встретила Граймза на втором концерте, когда сидела в пресс-зоне с Лизой. Он заявился в мешковатых джинсах и ветровке, напялив на голову ковбойскую шляпу, — ему казалось, что так веселее. Отпустив пару пошлых шуток, он пошел в зал, и я вздохнула с облегчением. Неожиданно Лиза стала меня расспрашивать о Гарольде. Она понимала, что у меня с ним что-то было, ведь такие вещи сложно скрыть. Как объяснила Лиза, она считает меня очень клевой, и если я с кем-то затусовалась, он тоже наверняка клевый. Ее слова просто снесли мне крышу: Лиза и сама была круче всех в тусовке, и я не ожидала от нее такого комплимента. Но самое странное, что ее вообще привлекали мои парни и она была не прочь замутить с Гарольдом. Я удивилась еще больше: мне казалось, он даже мне не ровня, не говоря уже о Лизе. С другой стороны, ей нравились трудные задачи, и причиной ее интереса к Гарольду могло быть стремление отвадить его от алкоголя. Или она надеялась подобраться ко мне поближе и понять, что я за человек, переспав с моими парнями. Но почему именно Гарольд? У меня было столько отличных партнеров, хотя мне бы не понравилось, закадри она того, кем я дорожу, потому что Лиза весьма серьезная соперница. В любом случае, я сказала, что дала Граймзу от ворот поворот, так что пусть забирает его себе, и Лиза так и поступила.

На следующей неделе я прочла в «Hit Maker», что Гарольд Граймз плодотворно поработал — сделал целую кучу интервью с разными артистами и написал рецензии на последние концерты. Я невольно улыбнулась, припомнив, как он сначала поработал со мной на приеме и после него, а потом потрудился и над Лизой на балконе «The Big Tower». Но его статьи поддерживали репутацию нашего клуба, да и целом жизнь начала налаживаться. Пока я наблюдала, как Лиза активно очаровывает слегка озадаченного Гарольда, откуда ни возьмись появился Грант, загорелый и окрепший, и сообщил, что сегодня я ночую у него. Я была несказанно рада даже его привычной грубости и не стала спорить. Однако не могла выкинуть из головы мысль, как Лиза справится с пивным брюхом журналиста.

Спустя несколько недель я впервые получила от Гранта письмо. Он сообщал, что находится на севере страны с группой и будет отсутствовать еще три дня. Он жаловался на конфликты с организаторами и еще больше злился на Руби, который совсем пошел вразнос и ничего не делал. Если он не возьмется за ум, придется оставить его в Питлохри, сетовал Грант. Тревожило его и состояние волос, которые продолжали упорно выпадать. Помимо того, Гранта напрягал вялотекущий конфликт с Джо, который собачился по любому поводу. И вообще, из-за ужасной погоды у него несварение желудка, все бабы шлюхи, а наркотиков катастрофически не хватает. Так что мне предстояло как следует подготовиться к возвращению Гранта и всячески поддержать его при встрече. Сантиментами и нежностью в письме и не пахло, но мне все равно было приятно: будто поэма, написанная лично для меня. Он думает обо мне во время гастролей, и я не премину ему на это указать. Пусть объяснится. Мысль о его скором возвращении подняла мне настроение на целый день.

Тем вечером было совершенно нечем заняться, поэтому я двинула в гости к Тео. Я давно его не навещала и хотела посмотреть, какая там обстановка после того дикого скандала, когда все разбежались кто куда. Джонни, Марк и Блондинка-Гигант больше там не обитали. Джонни поселился в какой-то дыре в Килберне и продолжал работу над книгой. Марк и Блондинка свалили в Калифорнию, но нарвались там на целую кучу неприятностей и теперь, кажется, расстались. Марк уже успел в истерике обзвонить всех знакомых, взывая о помощи и прося в долг. Гений проводов тоже слинял, так и не доведя свой компьютер до ума. Ему взбрендило, что спецслужбы следят за ним из-за его махинаций с телефонами, и теперь он прятался где-то на севере. Его заклятый враг Хоббит, который делал проекторы, теперь присосался к каким-то американским банкирам и работал на них.

Таким образом, Тео остался совсем один со своими деньгами, шикарным жильем и паранойей. На ужасы одиночества накладывалась напряженная работа над окончанием сценария, и в результате Тео всерьез подсел на метамфетамин и иглу.

Последний раз, когда я у него была, все вышло просто ужасно. Тео позвонил и попросил ему помочь. Он хотел, чтобы я прочла его сценарий с точки зрения зрителя и указала непонятные места, которые нужно изменить. За труды он обещал 5 фунтов, так что я сразу согласилась. У него в гостиной обнаружилась целая толпа тусовщиков под кайфом, которые не могли оторвать взгляд от световой инсталляции. Самого Тео я нашла в его кабинете — он как раз ширялся ампулой мета. Уж и не знаю, сколько он успел принять до моего приезда, но он был совсем не в себе, носился по кабинету и безостановочно говорил. Я уселась читать сценарий. Любой догадался бы, что его написал заядлый амфетаминщик. Текст нуждался в серьезной доработке, и я начала делать пометки, однако Тео постоянно отвлекал меня. Стоило мне написать очередную фразу, как он немедленно требовал пояснений, что я там обнаружила такого неправильного. Я пыталась ему хоть что-нибудь втолковать, но он никак не мог сосредоточиться и постоянно перескакивал на полнейшую белиберду: то перечислял мне причины для паранойи, то заставлял зачитывать выдержки из книги о ведении боя на сверхмалых подводных лодках. Все это каким-то образом было связано с его так называемой «таблицей власти»: закончив нынешний проект, он собирался написать сценарий и спродюсировать фильм о субмаринах, благодаря которому заработает на собственную минисубмарину, что приведет Тео в ячейку 22 «таблицы власти». Ячейка 22 обеспечит ему неприкосновенность за счет славы, как у Греты Гарбо и Beatles. Идея звучала крайне странно, но чем больше я слушала Тео, тем больше мне казалось, что тут есть определенный смысл. Я даже начала его уважать за умение выстроить такую сложную схему. Его не на шутку понесло, и спустя несколько потерянных часов мне пришлось напомнить, что мы с ним собирались поработать. Он ширнулся еще разок, и мы принялись переписывать сцену. Так продолжалось до десяти утра — мы постоянно прерывались, когда Тео хотел мне что-то показать или поставить запись, на которой некий майор нудно рассказывал о своем опыте работы на подводных лодках.