Крылья Киприды - Сергей Крупняков

— Вот наши пиры! — крикнул в сердцах Сириск. — Я во всем виноват!

Диаф спешился.

— Все мы виноваты. Сушей нам не пробиться через сарматов и скифов. Не те, так эти достанут. Не копьем, так стрелой догонят.

— Кибернет ждал восемь дней. — Эти слова произнес Сострат. — Смотрите.

Все подошли к небольшому песчаному холму. Там, на ровном влажном песке был нарисован большой крут. И отмечено восемь дней. В центре круга торчала ровно отструганная палка.

— Это были их часы. — Сириск покачал головой. — Они ждали нас неделю, как и договаривались. И еще один день…

— Идите сюда, — крикнул Диаф. — Смотрите…

Три могильных холма увидели они на берегу. Вместо каменной стелы в каждую был вкопан обломок весла с выжженной надписью. Это были известные им воины: Номофилак, Самосис, Ктиний.

— Надо бы справить тризну по убитым, — сказал Сириск и наткнулся на злой взгляд Сострата.

— Как бы нам не пришлось разделить их участь, — сказал он. — Думаю, надо лететь скорее с этого места.

— В руки к скифам? — ответил Сириск, хотя и понимал, что другого выхода нет.

Диаф молчал. И по его лицу Сириск понял — что-то рождается в его голове.

— Ты что-то хотел сказать, Диаф? — все с надеждой устремили взоры на скифа.

— Кажется, есть выход… Только… Впрочем, мы можем… нам помогут наши убитые братья…

— Как помогут? Убитые? — Сириск не знал, что и подумать.

— Говори, Диаф, — Сострат, видимо, начал понимать замысел Диафа.

— Мы сейчас должны пробиться к скифам. — Все внимательно слушали Диафа. — Если это нам удастся, — а они в одном дне пути отсюда, — мы выдадим себя за послов, но не к Амаге, а к скифам. Это спасет нас. Любой скиф обязан будет сопроводить нас к царю Агару. И он жизнью будет отвечать за нашу жизнь.

— Ловко придумано, — сказал один из воинов.

Но при чем тут наши убитые братья…

— А при том… — Диаф не договорил.

— Понятно, — сказал Сострат. — Дары?

— Точно. — Диаф, хотя и не любил Сострата, в очередной раз отметил цепкость его ума. — Мы скажем Агару, что сарматы убили троих наших людей и похитили дары, предназначенные ему, царю скифов… Это еще более поссорит их…

План был настолько умен и прост, что все, с восторгом глядя на Диафа, согласились с ним. Было раннее утро и это радовало: важно было проскочить владения сарматов. Не сговариваясь, они вскочили на лошадей и понеслись прочь от берега, туда, где раскинулась по бескрайним степям Скифия. Где было их спасение.

Они скакали весь день, ибо у каждого была пара лошадей. И это спасало животных. Держались по оврагам; осмотревшись, проносились от рощи к роще. К вечеру, когда уж казалось, что проскочили, они лоб в лоб столкнулись с десятком конников. Те тоже неслись по дну оврага. И за поворотом, не видя друг друга, буквально смешались в одну кучу.

— Сармата, — крикнул Диаф. И греки, хлестнув лошадей, помчались прочь. Еще не утихло ржание перепуганных лошадей, а стрелы уже засвистели над головами. Сарматы быстро развернулись и с гиканьем пошли в погоню.

— Ну, братья, держись, — крикнул Гераклеон. Он изо всех сил хлестнул коня Сириска плетью. — Не думайте о нас!

Сириск скакал и слышал, как все удаляется от него топот копыт коней воинов. Диаф и Сострат неслись впереди. Сириск оглянулся и увидел, что два воина, воспользовавшись изгибом оврага, по сигналу Гераклеона, понеслись вверх по склону оврага. Трое, во главе с Гераклеоном, продолжали скакать за Сириском. Впереди был очередной изгиб оврага, и Сириск еще раз обернулся: двое воинов стояли уже на гребне оврага, и было видно, как их стрелы летели вниз. Одна лошадь внизу взвилась на дыбы и упала. Четверо из погони развернулись и поскакали вверх. Но это ничуть не испугало двоих греков. Они не спеша расстреляли всех четверых — сверху, стоя на земле, стрелять было намного удобнее. Затем эта пара вновь вскочила на лошадей и поскакала по гребню.

Сириск, Диаф и Сострат проскакали еще несколько стадий и остановились: погони не чувствовалось. Не сговариваясь, они повернули назад и медленно поехали по оврагу.

— Надо спешить. — Сириск вдруг опомнился. — Их всего трое.

Они рванули во весь опор, но тут им навстречу выбежала пара коней без седока. Сириск сразу узнал — это была пара Гераклеона. Сверху послышался топот и треск кустарника. Это спускались два всадника. Чуть дальше, на тропе оврага стояли двое других. У их ног лежал Гераклеон. Чуть поодаль в разных местах лежали сарматы: все они были без панцирей, и стрелы торчали из их тел. Двое еще шевелились. Один сломал стрелу, торчащую в животе и рывком вытащил ее. Он дико закричал, но тут же вскоре затих.

Гераклеон был еще жив: две стрелы торчали из спины, но это были обломки — они не пробили толстый кожаный панцирь. Но одна торчала чуть выше сердца. Сириск хотел сломать стрелу и вытащить, но Гераклеон, молчаливый Гераклеон, отрицательно мотнул головой.

— Нет… не нужно… — тихо сказал он.

— Что я могу сделать для тебя, Гераклеон?

— Можешь… Ты много можешь. Сириск… Хелена… Она моя сестра. Ты не знал этого… У нее нет отца… Я был один… Она о тебе хорошо говорила… Не обижай…

Он рывком сломал стрелу и вырвал из груди. Крови почти не было, но он выгнулся и затих: рана была смертельная.

Сверху послышался топот сотен копыт: в ужасе они подняли головы. Всадники спокойно смотрели на них, не доставая оружия.

— Скифы, — тихо сказал Диаф.

Да, это были скифы. И это было их спасение. Диаф вскочил на коня и поскакал прямо к ним. Он подъехал к предводителю. Говорили они недолго. Тот, что выглядел главным (он был высок, красив и на нем, кроме скифской одежды, сверкал греческий панцирь) пустил коня вниз. Скифы, не менее сотни, рассыпались по оврагу.

Скиф-предводитель и Диаф подскакали к Сириску.

— Ты херсонесский посол? — удивленно обратился воин к греку.

— Да, как видишь… — Сириск стоял, опустив руки. — Как видишь, я и Сострат, — он указал в его сторону, — мы оба послы. И мы не вооружены…

— А кто этот человек? — скиф указал на Гераклеона.

— Этот человек дан нам для охраны. И он исполнил свой долг.

— Что ж, — скиф уважительно склонил голову, — пять воинов одолели десяток сарматов — это достойно уважения. Похороните его согласно вашему обычаю. И мы проводим вас к царю.

…Дождь размыл дорогу, и кибитки скифов медленно двигались по степи, прямо по сухой траве. Давно уже спешились и Сириск, и Сострат, и Диаф. Они и четверо воинов сидели в кибитке. Быки медленно тащили ее и еще десяток таких же повозок по бескрайней степи. Уже четвертые сутки обоз двигался к югу, и ничего нельзя было сделать, чтобы ускорить путь. Сириск лежал на подстилке из сена, а перед глазами сменялись события этих дней. Лицо Амаги… Ее счастливые, восторженные глаза… Пьяное лицо Мидоссака — его слюнявые, красные губы… и сверкнувший нож… Могильный холм Гераклеона… Скифы, привычно снимающие скальпы с убитых сарматов…