Осколки времени - Райса Уолкер

– Хорошо, но я делаю это, когда это кажется важным. И сейчас это действительно очень важно. Я подумала, может быть, на съезде Сенека-Фоллс? Именно тогда она изменила документ – тот, который заметила Кэтрин, добавив свою подпись.

– Пру там не было. Мы уже проверяли это раньше, в другой временной линии.

– Но… ее имя есть в этом документе.

– Я не отправился на съезд с тобой… прости, с моей Кейт – но я очень хорошо помню эту поездку. Мы провели некоторое время в хижине на Фингер-Лейкс неподалеку отсюда. Кейт не нашла Пру на собрании. Она решила, что Пру, возможно, даже никогда не была там. Просто подкупила печатника, чтобы он добавил позже ее имя, – он делает еще один глоток. – Виктория Вудхалл. Пру работала на ее президентскую кампанию.

– Я уже слышала это имя. Что-то связанное со «свободной любовью», значит, это были шестидесятые или семидесятые, верно?

– Да. 1872-й.

Я думала, скорее, о 1972 годе. Женщины даже не могли голосовать в 1872 году, так как же одна из них в конечном итоге баллотировалась в президенты? Но я только киваю. Если мы отклонимся от темы, это только сильнее прогонит его сон.

– Запасной план Кейт состоял в том, чтобы выкрасть ключ Пру в 1872 году, – продолжает он, – предполагая, что она не сможет заманить ее обратно в то же время, что и твою маму. Вудхалл выступила с целой речью в Нью-Йорке. Вероятно, Пру была там. Она была примерно твоего возраста, сразу после рождения ребенка. Саймон как-то упомянул об этом. Сказал, что Пру вышла из себя из-за того, что сделал Сол, и исчезла на несколько дней, но Пру сказала, что она была там гораздо дольше.

– А тогда она знала о тебе и твоей Кейт?

– Не… напрямую. Мы с Пру не были вместе, пока ей не исполнилось восемнадцать, почти девятнадцать лет. Впрочем, старшая Пру могла рассказать ей об этом. В любом случае, если Пру не будет на выступлении, я знаю, что она будет там, когда Вудхалл посадят за статью о Бичере. И сама чуть не попадет под арест.

– Знаешь, я ничего из этого не понимаю. Кто такой Бичер?

– Бичер, Генри Уорд. – Еще один глоток из бутылки. – Проповедник он. Черт… О, рифмуется.

Что ж, вот и ответ на все вопросы о том, подействовал ли алкоголь.

– Ладно… – я жестом прошу его продолжать.

– Бичер высказался против речи о «свободной любви» Вудхалл, но он крутил шашни с замужней женщиной. Вудхалл обозвала его лицемером, и ему предъявили обвинение в непристойном поведении. Это было во всех газетах.

Он возвращает мне бутылку, в которой осталось уже четверть жидкости.

– Еще немного этого, и я буду метать харчи.

Я вынуждена улыбнуться, гадая, где же он успел нахвататься такого жаргона.

– Посмотри, сможешь ли ты заставить Марту выпить еще немного. Помоги ей уснуть. – Он снова падает на подушку. – И не ворчи на меня за то, что я развращаю несовершеннолетних. В снотворные таблетки 1905 года кладут страшные ингредиенты. Бурбон безопаснее.

– Кирнан, когда ты встретишь меня в следующий раз, не упоминай об этом. И тебе нельзя следовать за мной, как это было в Австралии. Тебе правда нельзя.

– Ладно.

В прошлый раз он сказал «Ладно» и все равно убил крокодила из-за какой-то ошибочной решимости защитить меня, поэтому я дергаю его плечо. – Нет, Кирнан. Не ладно. Ты должен мне пообещать.

– Я обещаю тебе, – с полузакрытыми глазами он протягивает руку и хватает мою футболку, прижимая меня к себе. – Mo ghrá thú[7].

Поцелуй Кирнана, пахнущий бурбоном, остался наполовину на моей щеке, наполовину на моих губах, но я чувствую то же самое волнение, что и всегда, за которым следует поток вины. Я мягко толкаю его обратно на подушку и целую в лоб, рядом со шрамом, который почти зажил.

На его лице появляется сонная улыбка.

– Спокойной ночи, Кэти.

Бетесда, Мэриленд

11 сентября, 13:35

Переместившись, я вижу, что Коннор уже сидит за компьютером. Он щурится, но я не могу сказать, то ли от содержимого того, что он читает, то ли от того, что ему нужно надеть очки для чтения.

Он бросает на меня взгляд, когда я сажусь.

– С Тилсоном все прошло нормально?

Коннор уверен, что установленные им устройства защищают дом от любой прослушки, но я все еще нервничаю, когда обсуждаю такое внутри. Однако он прав – мы не можем каждый раз выходить на задний двор, когда нам нужно что-то обсудить, и я охотно признаю, что он знает об электронике гораздо больше, чем я когда-либо буду знать.

Но все равно я стараюсь говорить тихо:

– Да. Должно быть, кто-то заранее назначил дату и время. Тилсон ждал у двери. Я просто протянула ему образцы со статьей и отправилась обратно.

Я опускаю ту часть, где моя рука слишком долго сжимала ручку холодильной сумки. Тилсон сочувственно посмотрел на меня, поэтому, я думаю, он понял, почему у меня могут быть некоторые сомнения по поводу передачи смертельного вируса кому-то, кого я едва знаю. Мне пришлось напомнить себе, что отец Трея и дед Трея знают Тилсона уже на протяжении десятилетий и высоко ценят его, а также напомнить себе, что в несколько иной временной линии более старая версия человека передо мной будет относиться к киристам, как к «паразитам с лотосом». Я просто очень надеюсь, что Тилсон и его коллега из Массачусетского технологического института действительно смогут придумать вакцину, основанную на образцах крови и воды внутри сумки. Хотя я думаю, что они уже сделали это, основываясь на том, что сказал Тилсон на встрече.

Марта едва открыла глаза. Мне хотелось бы думать, что это был мой новообретенный навык медсестры, но я подозреваю, что это было связано скорее с дозой бурбона, которую Кирнан дал ей ранее, и затянувшимся шоком. Она несколько раз кивнула, пока я говорила, и слегка поморщилась, когда игла вошла внутрь, но она снова заснула до того, как я закончила перевязывать ей руку.

– Есть успехи с Вудхалл? – спрашиваю я.

Коннор читает оцифрованную версию Harper’s Weekly от 17 февраля 1872 года. На первой странице изображена карикатура под названием: «Изыди, (миссис) Сатана!» На переднем плане стоит женщина – я полагаю, Виктория Вудхалл, с торчащими из волос рогами и крыльями летучей мыши, прикрепленными к спине. В руках у нее лист бумаги: «Будь спасен свободной любовью». Другая женщина, бредущая по каменистой местности на заднем плане, с детьми, привязанными к ее телу, и пьяным мужчиной на спине, утверждает, что она предпочла бы быть закованной в самые худшие из возможных браков, чем следовать по пути Вудхалл.

Он потирает глаза:

– Проблема не в недостатке информации. Все как раз наоборот. Жаль, что ты не спросила Кирнана, какая именно речь. Эта женщина произносила много речей. Помимо того, что она зарабатывала публикацией газеты, большую часть ее доходов составляли деньги за публичные выступления. Могу предположить, что он говорит о ее вступительной речи на съезде Партии Равных Прав 11 мая. Но еще подходит та речь, которая в сентябре начнет весь этот скандал с Бичером, или одна из тех, что были даны для спиритической ассоциации. Не могла бы ты вернуться и попросить его прояснить ситуацию?