Вера Холодная. Королева немого кино - Елена Прокофьева

«Несмотря на разницу в возрасте между мной и Верой Васильевной, воспоминания о ней настолько ярки, что я могу и хочу ими поделиться. Вера Васильевна любила театр, любила искусство и проводила время или в чтении книг по вопросам искусства, или вращалась в кругах актеров, литераторов, художников и бывала часто в клубе “Алатр”. На одном из таких вечеров ее познакомили с представителем кинофабрики Ханжонкова Туркиным и режиссером этой фабрики Евгением Францевичем Бауэром. Новые знакомые почувствовали в Вере Холодной любовь к искусству, тяготение к сцене, к литературе и к тому же обратили внимание на удивительно яркие, многоговорящие глаза.

Глаза у Веры Васильевны были особенные, с первого взгляда они казались черными, в действительности они были серыми, глубокими, всегда грустными, с голубоватыми белками, с длинными густыми ресницами. Возможно, грусть в глазах появилась с тех пор, когда ей не удалось закончить балетное училище, а возможно, ее грусть объяснялась горем, нуждой, которые царили в широких народных массах в дореволюционной России.

А вообще Вера Васильевна была очень похожа на своего отца, типичного украинца трудовой Украины.

Вспоминая внешность Веры Холодной, Наталия Литвак в стихотворении на смерть Веры Холодной пишет:

Туркин и Бауэр предложили Вере Васильевне приехать на кинофабрику, чтобы заснять ее крупным планом, а после удачной пробы – сниматься в картине “Песнь торжествующей любви” по Тургеневу, в роли Валерии.

Вера Васильевна очень волновалась, но вместе с тем в душе радовалась и была счастлива, ибо это была ее первая ответственная роль, которая ей была по душе, и исполнила она ее прекрасно. Первым ее партнером был Витольд Альфонсович Полонский, артист Малого театра.

После первой картины, которая прошла с большим успехом, Вере Васильевне предложили заключить контракт сразу на три года. Так она посвятила себя работе в нарождающейся русской кинематографии. Пошли годы упорной и плодотворной работы. Вера Васильевна никогда не удовлетворялась многочисленными похвалами и отзывами режиссуры, прессы, разных деятелей кино, искусства, театра. После общественных просмотров картин с ее участием она всегда уезжала смотреть себя на экране в самые отдаленные уголки Москвы, чтобы там, среди широкой народной массы Москвы, среди трудящихся масс, услышать мнения, замечания.

И как дороги ей были замечания и отзывы широких народных масс!

Вера Васильевна никогда не показывала себя недоступной, высокомерной, одевалась просто и разговаривала просто с народом. Да и как могло быть иначе, когда она сама – выходец из слоев трудовой интеллигенции Украины.

Часто, приходя в кинотеатр, она одевалась так, чтобы вообще ее не заметили, ничем не отличаясь от других посетителей театра. Главным и всегда верным спутником этих ее просмотров была я, тогда девочка-подросток.

После того как Вера Васильевна проработала год или немного больше, ее пригласил к себе в Художественный театр Станиславский и предложил ей играть роль Катерины в «Грозе» Островского. Она сочла это предложение за великую честь для себя, долго беседовала со Станиславским, но отказалась играть на сцене такого замечательного театра.

Любовь ее к своему Великому немому превысила все. К тому же она говорила, что в Художественном театре над одной ролью работают целый год, а играют ее потом раз 20–30.

Вера Васильевна торопилась жить, будто у нее было предчувствие, что она недолговечна.

Проработав год у Ханжонкова, Вера Васильевна перешла на кинофабрику Харитонова, который сам уплатил неустойку Ханжонкову за расторжение договора с Верой Васильевной.

У Харитонова Вера Васильевна работала под руководством режиссера Петра Ивановича Чардынина. Ее партнерами были Максимов В. В., Полонский В. А., Рунич О. И., Худолеев И. Н., Перестиани И. Н., Хохлов К. П.

Обычно после читки нового сценария на киностудии Вера Васильевна с Максимовым, Худолеевым, Руничем разбирали его и работали над ролями у нас дома. Максимов и Худолеев вообще часто бывали у нас дома и были очень дружны с мужем Веры Васильевны и нашей покойной мамой, которая всегда радушно оказывала им свое гостеприимство.

Вера Васильевна тщательно готовилась к каждой роли, понимая, что одно из главных средств воздействия актера – голос. Но по закону немого кино он не в ее власти. Приходилось обращаться к зрителю другими, более сложными средствами: мимикой, жестами, талантом души.

Она много читала. Ее любимыми писателями были русские классики: Пушкин, Толстой, Достоевский, Островский. Из иностранных – В. Гюго, А. Доде, О. Бальзак, Дж. Лондон. Любила она “Крейцерову сонату” Л. Толстого, “Без вины виноватые” А. Островского, “Даму с камелиями” А. Дюма, “Собор Парижской Богоматери” В. Гюго, “Мадам Бовари” Г. Флобера, мечтала об экранизации этих произведений и исполнении в них ролей героинь. К сожалению, этого осуществить не пришлось…

Очень любила Вера Васильевна музыку, сама играла на рояле. Кумирами ее были Глинка и Чайковский. Обладая небольшим, но приятным, задушевным голосом, в кругу близких друзей сама исполняла романсы. Б. Прозоровский посвятил ей написанный им романс “Жасмин”, который она пела дома.

Вера Васильевна любила все красивое – цветы, деревья, море. Когда она была на съемках в Сочи, писала из гостиницы “Ривьера” письма нам домой о том, что море такое чудесное, но наводит на нее какую-то непонятную тоску, а прибой лишает ее сна и покоя.

Но больше всего любила она свой дом, свою семью, особенно своих дочерей – Женю и Нонну. По утрам обе девочки стучались к ней в спальню, чтобы вручить газеты “Раннее утро” и “Русское слово”. Вера Васильевна нежно ласкала их, расспрашивала о прошедшем дне. И свободное от съемок время посвящала им.

Хозяйство вела дома мама, но в праздничные дни Вера Васильевна готовила свои любимые блюда – салат оливье, рыбу под майонезом, крюшон. А в будни, читая и работая над ролью, любила грызть черные сухари с солью, которые ей приготовляли в неограниченном количестве.

Обладая большим вкусом, выкройки платьев Вера Васильевна накалывала на себя, и только после тщательнейшей примерки их заканчивала портниха. Шляпы Вера Васильевна делала по большей части сама, изредка покупая какую-нибудь импортную модель. Волосы, вьющиеся от природы, как у отца, Вера Васильевна причесывала сама. Только для характерных ролей ее причесывал парикмахер.

Ее любимыми духами были “Роз Жакмино”и “Кеши” Аткинсона, которые она смешивала. Много лет спустя после смерти Веры Васильевны, открыв чемодан с ее вещами, волна еще невыдохшихся духов испугала меня, вызвала передо мной ее живой образ…

Мы с Верой Васильевной были очень дружны и очень любили друг друга, несмотря на то что Вера Васильевна была со мной строга в воспитании, хотя нередко и баловала меня как младшую сестру.