Потерянные поколения - Ив Престон

Мы становимся вокруг Солары, и никто не решается произнести ни слова. Я же совсем не знаю, что и сказать: мне не понятно, что такого страшного в уходе Никопол.

Тягостное молчание длится уже несколько минут, когда дверь со скрипом открывается, и на пороге в нерешительности останавливается Финн.

– Сол, надо поговорить.

– Хочешь что-то сказать – говори при них, – совершенно безэмоциональным голосом произносит Солара, все так же глядя в одну точку.

Мгновение – и она преображается, оживая. Швырнув стакан в раковину, в несколько размашистых шагов она пересекает общую комнату и, оттеснив Финна плечом, вновь с громким стуком захлопывает дверь, а затем возвращается на то же место, где стояла, и поворачивается к Финну, скрестив руки на груди.

– А ну стоять! – резким окриком останавливает она Альму и Паулу, которым уже почти удалось незамеченными прошмыгнуть в женскую часть казармы. – Или, может, им мне тоже не следует доверять? Может, я чего-то не знаю, и кто-то еще собирается уйти из моего отряда? – проговаривает она, зло прищурившись.

– Сол, дай мне… – Финну явно неловко говорить в нашем присутствии, и Солара это прекрасно понимает.

– Ты знал, – в ее голосе звучит ярость. – Ты знал, что Никопол подала прошение о переводе, что она хочет уйти – и ты не сказал мне ни слова!

– Я не мог… – Финн пытается что-то сказать, но Солара вновь перебивает его:

– О, конечно, зато ты смог одобрить ее перевод, – она еще сильнее повышает голос.

– Я пытался помочь тебе! – Финн тоже начинает горячиться.

– Помочь?! – с негодованием восклицает Солара. – Ты это так называешь?

– Дай мне хоть слово сказать! – Финн почти срывается на крик. Солара стискивает зубы, и он уже спокойнее говорит: – Так будет лучше и для тебя, и для твоего отряда. Никопол явно… не вписалась. Позже у тебя с ней возникли бы проблемы, а так…

– Спасибо за помощь, Финн, – говорит Солара, коротко кивая. Ее голос дрожит от сдерживаемых слез. – Большое спасибо. Ты уничтожил мою репутацию одного из лучших капралов – ты хоть понимаешь это?! Ты… ты знал, как репутация важна для меня, как я старалась все это время… И кто я теперь? Командир, от которого курсант сбежал, не проведя и месяца в его отряде. Такого еще не было. Спасибо, Финн.

– Так будет лучше, – замечает Финн, но голос его звучит уже менее уверенно.

– Когда ты узнал? – спрашивает Солара, пристально глядя ему в глаза. – Финн, как давно ты об этом знал? Два дня, три? Неделю?

Он отводит взгляд.

– Уходи, – голос Солары едва слышен. Финн не двигается, он выглядит потерянным. Он хочет что-то сказать, но Солара кричит так, что закладывает уши: – Убирайся!

Солара разбита. Через пару минут после того, как Финн уходит, она буквально вылетает из общей комнаты, так ничего нам и не сказав.

– Что будем делать? – робким голосом произносит Риц, нарушая молчание.

– А что мы можем сделать? – Клод выглядит мрачнее тучи. – Нико нам не вернуть.

– Да и не особо хочется, – говорит Паула, обнимая его. – А Солару жалко.

– От нее раньше курсанты не уходили? – интересуюсь я.

Паула качает головой:

– Переводы вообще для Корпуса редкость, их за все время по пальцам сосчитать можно. Это сложно – должно быть свободное место в одном из отрядов, капрал должен посчитать пожелавшего перевестись к нему в отряд курсанта хорошим приобретением, также перевод должны одобрить еще два капрала. Да и переводятся в основном уже ближе к концу обучения, когда понятно, какой отряд что из себя представляет…

– Когда уже ясно, кто пойдет на Второй круг, – резко заканчивает Юн, посмотрев на меня. – Уходят только из таких отрядов.

«Загляни завтра», – сообщает записка, которую обнаруживаю на двери, ведущей в зал Кондора. Я стою перед закрытой дверью в растерянности. Почему он отменил занятие? Из-за того, что я наговорила в прошлый раз? Чувствую себя виноватой, но в то же время обманутой, ведь он сам сказал, что я могу говорить все что угодно… Кажется, я потеряла бдительность и зашла слишком далеко.

Черт, черт, черт.

Я подвела свой отряд.

Если Кондор откажется меня тренировать, мы пропали.

Но что пошло не так? Я пытаюсь вспомнить свои слова – и по-прежнему не понимаю, чем могла задеть его так сильно. Не до конца понятна и его реакция – он обиделся? оскорбился? Кондор спрятал ее от меня, а я уже слишком привыкла к тому, что могу читать лица, стала слишком полагаться на это умение.

Ладно. Не стоит накручивать себя раньше времени. Подожду до завтра. Если бы Кондор хотел прекратить занятия, сказал бы об этом лично. И потом, из-за того, как он выглядит, как ведет себя, я постоянно забываю, что он не просто странный тип, не покидающий нижних уровней, не просто наставник – он Стратег, человек, который взял на себя ответственность за наше возвращение. Наверняка он сейчас занят чем-то важным, вот и не смог прийти.

Зато сегодня у меня останется больше времени на записи для Смотрителей. Как раз успею подняться в Архив, скопировать шифры статей, которые могут понадобиться…

В казарму я возвращаюсь незадолго до отбоя и сразу же, переступая порог, понимаю: что-то случилось.

Общая комната, несмотря на позднее время, заполнена. Здесь весь отряд, но в первые секунды мне кажется, что кого-то не хватает. Нет, здесь все, поправляю я себя. Просто Никопол больше не одна из нас.

– Арника, – вскидывает голову Берт, увидев меня. – Скажи им…

– На Берта напали, – говорит Альма, нервно постукивая пальцами по поверхности стола. – Он… В порядке. Не били, – поспешно добавляет она, заметив мой судорожный вдох.

Мне хочется как можно быстрее оказаться рядом с Бертом, самой убедиться, что с ним все хорошо, но одного внимательного взгляда оказывается достаточно, чтобы понять: сейчас это не самая лучшая идея. Берт, весь растрепанный, хмурый, сидит на диване, упрямо скрестив руки на груди, отгородившись таким образом от всех нас.

– А что тогда… – Я не договариваю, заметив на столе перед Альмой планшет Берта. – О. Ясно.

Кто-то сильно постарался. Планшет разбит так, что в нем вряд ли осталась целой хотя бы одна деталь. Ни о каком ремонте не может идти и речи. Я вспоминаю, как Ефим трясся над планшетом, выдавая его мне на руки, как долго убеждал меня пользоваться им только в случае крайней необходимости, чтобы не сломать ненароком. Очень ценная вещь – и над ней явно поработал чей-то тяжелый ботинок.

– Кто это сделал? – спрашиваю я, хотя и сама знаю ответ. Закар, чужими… ногами или даже сам – неважно. Важно то, что из-за помощи мне Берт стал его мишенью. Узнали его расписание, подкараулили, когда он в одиночку возвращался с занятий, чтобы никто из нашего отряда не видел, не смог вступиться… Напасть на беззащитного – подлый поступок. Впрочем, Закар наверняка так не считает.