Последняя амазонка - Александр Майборода

— И чего же вы хотите? — громко спросила Красимира.

Ярослава была неглупой женщиной и тут же сообразила, что ее дальнейшие слова приведут к ссоре старых амазонок с молодежью — в этом споре старые проиграют. Проиграют не потому, что молодых амазонок больше — слово старых амазонок весомее сотни слов молодых. Проиграют потому, что будущее за молодыми.

Но отступать было уже поздно.

— Похититель нашей подруги должен быть наказан, ибо отсутствие наказания подает плохой пример остальным, — натужно промолвила она.

Ярослава отметила, что молодежь возмущенно зашепталась. Этого и следовало ожидать.

Понимая, что проигрывает битву, еще не начав ее, Ярослава с досадой добавила:

— Если простить, то все девушки разбегутся.

— Ярослава, ты забыла, что поляницы — не рабыни! Они наши подруги и никто никого насильно в дружине не держит.

— Но есть обычай.

— Но разве в наших обычаях наказывать того, кто спас одну из нас? — сказала Красимира и слегка усмехнулась. — Ведь когда Величка заблудилась в лесу, Дубыня нашел ее и помог выйти из леса.

Ярослава с сарказмом фыркнула:

— Как же — заблудилась!

Красимира сделала вид, что не услышала замечания, и продолжила:

— Что касается наших обычаев — многие их неправильно понимают. А чтобы правильно понимать, надо вспомнить, что мы поклоняемся богине Макошь, прародительнице всего живого на земле. У богини есть муж — Сварог. Поэтому богиня не только не запрещает людям жениться, а наоборот, приветствует это. Только от соединения мужского и женского начал рождается новая жизнь.

— Но наш обычай… — пробормотала Ярослава.

— Наш обычай — не выходить замуж — произошел от первоосновательницы царства поляниц — царицы Вольги. Она дважды была замужем. Ее сыновья от царя Богумира правят на севере. Славный князь Буревой — ее потомок. Второй ее муж, Тан, имя которого дано нашей реке, погиб, защищая свою любимую. В горе Вольга дала оброк, что больше никогда не выйдет замуж. В память об этом многие поляницы не выходят замуж. Но никто не запрещает поляницам выходить замуж; как только она убивает первого врага, то становится свободна в своем выборе. И некоторые наши подруги и раньше уходили к мужьям. Многие мужчины и женщины в округе — дети наших подруг.

Красимира показала рукой на Дубыню.

— Вот посмотрите на этого молодого мужа. Он силен, храбр. Откуда все это у него? Его мать была одной из нас. Это мало кто знает. Так что мы должны убить ребенка нашей подруги ради обычая?

— Какой подруги? — спросила Ярослава.

— Твоей!

— Мои подруги все в дружине. У меня нет подруг среди слободских коров. Мы другие — это я хорошо помню.

— А кто спас тебе жизнь, ты помнишь?

— Кто?

— Как «кто»? А Дана? Ведь она погибла, защищая тебя.

Ярослава смутилась:

— Я об этом забыла.

— Плохо! Дана была твоей лучшей подругой. Разве можно забывать своих подруг? Разве можно забывать, что в минуту опасности наши подруги, которые ушли к мужьям, встанут в наши ряды, как в свое время Дана?

— Нет.

— Так что мы будем делать с виновником? — спросила Красимира.

— Не знаю! — сказала Ярослава и поспешила сесть.

— А я знаю! — сказала Красимира, бросая лукавый взгляд на Дубыню. — Чтобы он больше не искал по лесам девиц, мы отдаем его под надзор нашей подруге Величке.

В палате разразился хохот, и все полезли обниматься к Дубыне, словно всей дружиной вышли за него замуж.

Дубыню так зацеловали, что он покраснел, словно маковый цветок. Немного погодя Величка не выдержала и стала оттаскивать подруг от Дубыни.

— Да уймитесь же, бесстыжие! — ворчала она притворно недовольно. — Не отбивайте у меня мужа!

Свадебный пир шел своим чередом. Пели песни, танцевали. За весельем никто не обратил внимания, как к Красимире подошла Боянка, начальница стражи. Подойдя к царице, она что-то ей сказала. Что — из-за шума не было слышно.

Но тот, кто в это время наблюдал за Красимирой, должен был заметить, что сообщение, очевидно, было неприятным, потому что Красимира мгновенно переменилась в лице — блуждавшая по губам улыбка исчезла, появилась бледность на щеках.

Выслушав Боянку, Красимира поднялась. Это заметила Ярослава и поспешила к Красимире с вопросом:

— Что случилось?

— Пошли со мной, — коротко проговорила Красимира и направилась к двери сбоку от трона. За дверью находилась комната.

В комнате ждали двое мужчин.

Красимира узнала одного из них — это был Деян, боярин вятического князя Вячеслава.

Он был в кольчуге. Лицо его было бледным. На плаще виднелись бурые пятна засохшей крови.

Второго узнала Ярослава:

— Так это кормчий Хвост!

Деян сидел на лавке, прислонившись плечом к стене. Хвост стоял рядом, поддерживая его под руку.

Увидев Красимиру, Деян резко встал, поклонился и пошатнулся — его придержал Хвост.

— Что случилось? — спросила Красимира.

— Я нехорошие вести привез тебе царица, — проговорил Деян, стиснув зубы.

— Говори! — приказала Красимира.

— Недавно в Корьдно пришел купец с севера и сообщил, что на словен напали разбойники… — начал говорить Деян и остановился, закрыв глаза от приступа боли.

Красимира, затаив дыхание, ждала продолжения.

Деян взял себя в руки и продолжил:

— Плохие вести — князь Буревой в сражении убит, а Словенск захвачен морскими разбойниками.

Красимира села на лавку. На ее лице не дрогнула ни черточка. Тем не менее ее глаза странно блеснули. Не желая выдавать своих чувств, Красимира прикрыла глаза.

— Рассказывай, как это произошло?

— Летом морские разбойники вторглись на Нево-озеро и стали грабить проходящие корабли. Узнав об этом, князь Буревой решить наказать их. Выяснив, что разбойников немного и что они основали лагерь в истоке Невы из Нево-озера, он пошел на них малой дружиной. Но оказалось, что разведчики имели неполную информацию — они сообщили только об одном лагере разбойников, а второй, в котором и оказались основные силы, они не видели, и когда князь Буревой напал на первый лагерь, разбойничий вождь Готлиб ударил ему в спину. Князь Буревой только чудом спасся и ушел с остатками дружины в Корелу. Разбойники же тем временем захватили Словенск, — сообщил Деян.

Красимира открыла глаза.

— Так князь жив?

— Нет, — сказал Деян, — князь убит.

— Но как же? — спросила Красимира и напомнила: — он же спасся в битве.