Завоевание Туркестана - Константин Константинович Абаза

другой день в Самарканд с разных сторон; защитники цитадели сделали в это время вылазку. Пальба не прекращалась, пока отдельные отряды не выжгли половины города и обошли его кругом по главным улицам. К 12 часам дня все было кончено: пальба утихла, над грудами развалин дымились густые черные облака — то горел базар. Въехав в городские ворота, генерал должен был остановиться, пока саперы разбирали грозный завал, сложенный из мешков. Через амбразуру зловеще выглядывала пушка, между зубцами на башнях стояли стрелки с заряженными ружьями. Такова была первая встреча защитников с генералом. Впереди ворот стояли разрушенные сакли, валялись обгорелые трупы, окруженные голодными собаками. Тяжелый смрад от трупов, едкий запах гари — все вместе напоминало о тяжелых пережитых днях. Лошади фыркали, становились на дыбы. Наконец угол завала был очищен; генерал подъехал к саперам и слабосильным 9-го батальона; тут же стояли Назаров, Шеметилло. Генерал долго с ними говорил, но тихая их беседа не слышна была: здесь, впереди и сзади, гремело восторженное «ура!» как оставшихся в живых, измученных и голодных защитников, так и тех, которые явились избавителями — то было братское задушевное свидание сроднившихся в боях и походах туркестанцев…

Вся долина Зарявшана с трепетом ждала наступления грозы.

Шахрисябцы сидели в своем гнезде смирно, самаркандцы явились с повинной; эмир, по слухам, скрылся в пески Кизыл-Кум. Через неделю привезли от него письмо, которое оканчивалось такими словами: «Теперь мне остается только одно: собрать все войско, оружие и пушки, отдать все это Белому Царю и просить, чтобы он позволил мне отправиться в Мекку на поклонение. Я чувствую, что смерть моя близка». Так как Белый Царь не желал новых завоеваний, то мир был скоро заключен. Самарканд и Каты-Курган остались за нами; эмир обязался заплатить все военные издержки, что составило полмиллиона рублей, освободить всех невольников, дозволить русским подданным у себя торговать, заводить конторы, держать приказчиков и строить караван-сараи.

Заключенный с бухарцами мир поддерживается до сих пор.

В конце июня того же 1868 года вновь занятый край получил название Зарявшанского округа, начальником которого был назначен Александр Константинович Абрамов. Этот доблестный генерал, ходивший всегда во главе туркестанских войск, не только управлял вверенным его попечению населением как мудрый и попечительный хозяин, но умиротворил всю долину Зарявшана, укрепив таким образом и власть эмира. В двукратном походе он подавил восстание старшего сына эмира Катты-тюря, против своего отца, потом овладел в пользу эмира непокорным Шахрисябом, перед 80-верстной стеной которого бухарцы всегда оказывались побежденными. Шахрисябские беки Джура-бий и Баба-бий по-прежнему сохраняли враждебное положение. Их участие в осаде Самарканда осталось безнаказанным, почему они продолжали пользоваться каждым случаем повредить нам: высылали разбойничьи шайки для грабежа ближайших кишлаков, нападали на джигитов и чиновников, собиравших зякет, причем было убито два казака и двое ранено. Лучшим временем для нападения на разбойничье гнездо считался август, когда жители заняты уборкой хлеба и по мелководью нельзя затопить окружающую местность. Главное же условие успеха — чтобы нагрянуть внезапно, как снег на голову. Это последнее вполне удалось Абрамову, выступившему в начале августа совершенно скрытно, двумя отдельными колоннами.

По ту сторону гор (Гисарских), приблизительно верст за 100 от Самарканда, бежит речка Кашка, направляясь к Аму. Среди ее притоков, в долинах, основалось много мелких владений, испытавших в свое время и хорошее, и худое. Недаром Александр Македонский провел тут три года. Расположенный в конце горного прохода Самарканд-тау, Шахрисябз состоит из двух укрепленных городов: Китаба, выше и Шехра, ниже, окруженных некогда одной общей стеной, но теперь сильно поврежденной. Эти города отделены один от другого обширными садами, отчего они как близнецы и получили свое название Шахрисябзя, что значит «город, утопающий в зелени». Шехр с его 90 мечетями, купола и минареты которых гордо возвышаются над кучами домов, больше, чем Китаб; в обоих городах считалось в ту пору 35 тыс. жителей. 600 лет тому назад на месте нынешнего Шахрисябзя находилась деревня Кеш, где родилсяТамерлан (1335 г.). Грозный властитель Средней Азии хотел было основать в родном селе свою столицу и построил там множество больших зданий; однако впоследствии нашел более удобным Самарканд, как выгоднее расположенный среди его обширного царства. От Тамерланова дворца «Ак-серая», считавшегося одним из чудес света, осталась только башня и два огромных столба, поддерживавших высокий стрельчатый свод входного портика. Стены еще доселе блестят обшивкой из белого и голубого фарфора, украшенного арабесками, испещренного надписями. Сохранилось сказание, что с этой самой башни бросились разом 40 придворных, чтобы подхватить бумагу, которую ветер вырвал из рук их повелителя.

Население Шахрисябзя, главным образом из узбеков, прославилось своей храбростью, стойкостью, а женский пол красотой. Река Кашка, орошающая их сады, служила жителям лучшей защитой: подвижные плотины позволяли в любое время наводнить на далекое пространство всю местность, окружающую города и крепость. Бухарцам, несмотря на многократные попытки, ни разу не удавалось побывать в городских стенах. Между прочим, долина Кашки в изобилии производит разного рода хлеб, табак, хлопок, пеньку, фрукты, овощи; пласты каменной соли идут отсюда в Самарканд, где другой соли не знают.

12 августа отряд Абрамова приблизился к крепости. За 350 саженей с высоты кургана Алимбек Абрамов рассмотрел внимательно крепость и указал места для пробивания брешей. Неприятель сейчас же открыл огонь, чем сразу обнаружил свою защиту и дал возможность сосчитать его орудия. В то же время выскочила из садов толпа конницы, но ракетные станки быстро ее разогнали. Наступила теплая ночь. Штурмовые колонны, соблюдая тишину, приблизились к крепости: правая под начальством Михайловского, — из 3 рот, 5 орудий, 3 ракетных станков, — приступила к постройке брешь-батареи за 220 саженей от крепости; левая колонна Соковнина, — такого же состава — за 80 саженей. Лестницы, туры, фашины — все принесли с собой.

К кургану Алимбек был назначен небольшой резерв, под начальством есаула Принца; за 2,5 версты, в садах Урус- Кишлака, было оставлено для охраны обоза и парка (повозки со снарядами) 2 роты и 20 казаков под начальством поручика Гомзина.

На рассвете обе батареи открыли огонь; неприятельская стена также загорелась живым огнем: 80 орудий, сколько- то фальконетов били прямо на батарею Соковнина. Этот ветеран кавказских войн, уже носивший в груди смертельную рану, получил еще две тяжелые раны, от которых вскоре скончался. На этой же батарее был ранен и сам Абрамов пулей в живот[6].

К вечеру правая брешь была почти готова, и Абрамов, дорожа каждым часом, решился штурмовать одной правой колонной, не ожидая, пока будет сделан другой обвал; левая же колонна должна была занять