Севера - Дмитрий Николаевич Матвеев

волнами, поднявшись на редан, прямо на их мотобот. Они же, с их скоростью, да с плотом на буксире, почти не имели возможности маневрировать. Катер стремительно приближался. По спине Бородулина пробежал холодок. Если на такой скорости они врубятся в их кораблик, оба очень быстро пойдут ко дну. Он прогнал студентов и Меленьтьева на корму — там у них будет больше шансов выплыть, по крайней мере, за плот уцепятся. Сам же остался стоять рядом с Зоей, одной рукой вцепившись в планшир, другой сжимая ствол прислоненной к борту «сайги», с которой он в последнее время практически не расставался.

— Что делают, засранцы! — пробормотал он.

На самом деле, на язык просилось совсем другое слово, но присутствие рядом женщины сильно ограничивало лексикон. Зоя, плавно доворачивая мотобот на встречный курс, была не столь сдержанной. В ее пространной тираде экипаж катера был обласкан множеством эпитетов, некоторые из которых Андрей слышал впервые.

Когда между судами оставалось меньше трех десятков метров и столкновение казалось неизбежным, катер круто отвернул влево, обдав Андрея тучей брызг. И тут он увидел: у борта катера стояло четыре человека, все с оружием, и все они целились в их мотобот.

— Ложись! — Крикнул он и сам пригнулся, прячась за борт. Хоть и тонкое железо, но, все же, хоть какая-то защита.

С катера раздался нестройный залп и длинная, патронов пятнадцать, автоматная очередь. Что-то несколько раз глухо ударило в борт, над головой свистнуло. Поднимая карабин, Андрей успел подумать — хорошо, что не услышал вскриков — значит, в людей не попали. Быстро, навскидку, он отстрелял половину обоймы по удаляющемуся силуэту. Попал ли он, и куда — видно не было. Вообще-то стрелял он, без ложной скромности, хорошо, птицу бил влет без промаха, но сейчас прицеливание осложняло то, что оба судна непрерывно раскачивала изрядная волна. Катер в несколько секунд удалился настолько, что дальше переводить патроны смысла не было. Кстати, о патронах: у него с собой было лишь два магазина — десятки, пять штук он уже высадил. Надо было поберечь оставшиеся, бить наверняка. Кто знает, сколько запасено у тех. Может, там пара цинков стоит. Катер плавно поворачивал, явно собираясь на новый заход. Дрова! Это же защита! Ну и что, что накренит катер, зато шансы выжить намного увеличатся.

— Мужики, аврал! — крикнул Андрей, и кинулся выкладывать вдоль правого борта какое-то подобие стенки из наваленных в кокпите поленьев.

Идею подхватили слету. Вшестером за считанные минуты уложили дрова в два ряда и залегли за «деревянной броней». До следующей стычки оставалось еще несколько минут, Бородулину было время подумать.

Итак, четыре стрелка, пятый за штурвалом. Откуда они взялись? Та самая агрессивная группа или кто-то еще? Черт его знает. Но раз вышли пиратствовать, значит либо подъели свои запасы, либо решили устранить конкурентов. Судя по всему, это у них первая попытка. Опыта стрельбы на ходу они не имеют, иначе в четыре ствола с первого захода уже разделали бы их на фарш. Тот, у кого автомат, похоже, стрелял только в компьютерных играх. Это хорошо. Остальные сделали по два выстрела, судя по звуку — из нарезного. Значит, у них автоматические винтовки. Это хуже. Но у них есть по крайней мере один хороший стрелок. Не пригнись Андрей — словил бы пулю. И это совсем плохо. Сейчас победит тот, кто лучше сможет прицелиться.

Катер вновь приближался. Бородулин присел за бортом, приготовившись стрелять. Только Зоя осталась стоять у штурвала своего суденышка.

— Пригнись хотя бы! — крикнул он ей, но та только сильнее сжала губы.

На этот раз налетчики подошли значительно ближе. Видимо, для того, чтобы стрелять наверняка. Андрей же заранее выцелил край борта катера: это даст возможность успеть сделать лишний выстрел, а при удаче и не один.

Как только из-за края рубки показался силуэт первого стрелка, Бородулин дважды нажал на спуск. Промахнуться было невозможно. Он отчетливо видел, как стрелок выронил оружие и осел. Он выстрелил еще раз, но попал или нет, увидеть уже не успел. Снова прогремела очередь, на этот раз короче и точнее — видимо, автоматчик тоже чему-то научился. Снова простучали удары по корпусу, брызнуло стекло иллюминатора. Зоя рядом с присвистом втянула воздух сквозь зубы. Позади кто-то сдавленно охнул. Оборачиваться было некогда. Бородулин только крикнул:

— Аптечка в каюте!

На него накатила бешеная злоба. «Ну, держитесь, суки!» — подумал он, прицельно добивая магазин по центру транца. В этот раз ему повезло больше — катер потерял ход и беспомощно закачался на волнах. Теперь можно было осмотреться. Одному из студентов пуля, пробив борт, попала в бедро. Видимо, застряла в мякоти. С него оперативно, пока не прошел шок, сдернули штаны и Мелентьев, начисто забывший о своей морской болезни, умело и сноровисто бинтовал рану. У Зои рукав телогрейки был разорван пулей.

— Остальные все целы?

— Все, — ответил топограф.

— Зоя, ты как?

— Живая, вроде. Кораблик вот мой весь продырявили, гады. Так бы и удавила собственноручно.

— А с рукой что?

— Да ожгло малость, скользом прошло. Ты не переживай, рулить я могу.

— Тогда давай-ка к ним поближе. Посмотрим, что за орлы, да побеседуем, если осталось, с кем.

Мотобот неторопливо повернул и потащился к беспомощно мотающемуся на волнах катеру. Андрей перезарядил карабин и принялся через прицел наблюдать за судном налетчиков — а ну, как попытаются пальнуть! Мелентьев закончил бинтовать студента, раненого утащили в каюту. У Зои действительно была только царапина — пуля лишь разорвала рукав телогрейки, да слегка сдернула кожу на плече. Над бортом поднялась голова, выдвинулся ствол винтовки. Андрей тут же дважды выстрелил в борт чуть ниже головы. Та сразу исчезла. Больше попыток высунуться не было.

Через несколько минут Зоя застопорила ход рядом с катером. Дизель негромко постукивал на холостом ходу. И катер, и мотобот изрядно валяло волной, так что подходить ближе было опасно — запросто можно было раздавить борт. Но это было и не важно — побеседовать можно было и так. Не опуская карабина, Бородулин крикнул:

— Кто остался живой — встать, руки за голову!

В ответ — тишина.

— Считаю до трех и кидаю гранату. Раз… Два…

В катере зашевелились и над бортом поднялись две фигуры. Теперь их можно было хорошо рассмотреть: сопливые юнцы, вряд ли больше двадцати лет от роду.

— Больше никого живого?

— Еще Борька, но он ранен, встать не может.

— Аптечка есть? Сможете кореша своего перевязать?

Пацаны испуганно помотали головами. Было непонятно — то ли аптечки нет, то ли перевязывать не умеют. Вот свезло,