Владимир Набоков, отец Владимира Набокова - Григорий Аросев

В датах, когда Соломон Крым был избран премьером, существует путаница. Почти во всех источниках указывается, что власть он принял 15 ноября, однако это представляется неверным. Владимир Дмитриевич Набоков в своей статье «Крым в 1918/19 годах» пишет, что земское совещание единогласно избрало Соломона Крыма премьер-министром 3 (16 по новому стилю) октября – предположить, что он что-то перепутал, нельзя. Но сейчас можно утверждать, что С. Крым был премьер-министром без правительства. 15 ноября была опубликована декларация, в которой провозглашались определенные цели, главная из которых – «объединение и воссоздание России», и Крым инициаторы декларации видели ее частью. Как следствие этой декларации было объявлено о создании нового правительства, куда и вошел Набоков. Но за полтора месяца, когда в Крыму органа, который выполнял бы функции общего правительства, фактически не было, произошел ряд примечательных событий.

4 (17 по новому стилю) октября в Ялте утром началось заседание представителей местных властей, на котором обсуждалось текущее положение дел и куда также пригласили «новых крымчан», включая Набокова. Интересно, что заседание было запланировано как двухчастное, первая часть – в Ялте до обеда, вторая – в Симферополе в тот же день, но вечером. Набоков рассказывал, что явился на заседание пешком и в белых брюках (упоминание брюк как подчеркивание своего нерабочего настроения), совершенно не предполагая, что потом придется куда-то ехать, и в результате был вынужден просить привезти ему какие-то бытовые вещи для поездки на сутки.

Во время ялтинской части заседания Соломон Крым рассказал о разговоре с начальником германского штаба, генералом Робертом фон Кошем. От имени своих единомышленников Крым выдвинул ряд условий, на которых кадеты готовы будут взять власть. Позднее Набоков перечислил четыре условия (возможно, были и другие): отставка Сулькевича, независимость полуострова от Украины, ориентация на Великороссию и прием власти от немцев (то есть немецкое командование отдает управление будущему правительству).

В свою очередь сам Набоков поднял тему военных сил, которые, в случае ухода немецких войск, смогут от имени нового правительства участвовать в борьбе с большевиками, на тот момент отброшенных от Крыма. Было решено, что до организации собственной армии (до чего дело так и не дошло) надо опираться на военную поддержку Германии, которой пользовалось правительство Сулькевича, а точнее, правительство Сулькевича как раз и представляло немецких военных.

Набоков всерьез сомневался в необходимости вхождения в новое правительство. Он считал, что туда должны входить больше местные жители (как Соломон Крым), а не люди, бежавшие из Петрограда и лишь волею судьбы оказавшиеся в Крыму. В отношении другого возможного (а в дальнейшем и состоявшегося) члена правительства, Максима Винавера, Набоков сомневался еще больше: не только из-за его «пришлости», но и из-за национальности. Естественно, ВДН не стал внезапно антисемитом, просто он смотрел на дело куда шире. Набоков небезосновательно опасался, что антисемитизм, распространившийся в результате «нашей злосчастной революции» в военных кругах и Добровольческой армии, может помешать Винаверу исполнять свои обязанности, а претендовал тот ни много ни мало на портфель министра внешних сношений (иностранных дел). Мнение Набокова дошло до Винавера, последний немного обиделся, но их давнее знакомство (лет 15 назад Винавер и Набоков вместе в Санкт-Петербурге редактировали журнал «Вестник права») помогло избежать серьезной ссоры.

Набоков отмечал, что кабинет министров (Второе крымское краевое правительство) состоял из «искренних демократических элементов общества, несоциалистического типа» и что между ними никаких разногласий не было. Но время было такое, что даже искренняя демократия не помогла: правительство не продержалось и полугода.

Набоков был прав: военный вопрос оказался важнее самого важного. О создании собственной армии речи быть не могло из-за отсутствия, по выражению Набокова, «принудительного аппарата» (того, кто обеспечил бы призыв) и хорошей организации на местах. Соломон Крым вел переговоры о поддержке со стороны Деникина, который мог бы прислать небольшие отряды Добровольческой армии. Их предполагалось рассредоточить по основным городам полуострова и поручить им охрану порядка. Общая же военная поддержка осуществлялась также отрядами Добровольческой армии. Кроме того, до ухода немецких частей из Крыма было еще очень далеко, и точно так же далеко проходил большевистский фронт – севернее Харькова. Но, как известно, эта ситуация изменилась очень быстро: крах Германии в мировой войне повлек за собой отвод отовсюду всех возможных военных сил, а Красная армия как раз наоборот – стала продвигаться от Харькова на юг. То, чем все это закончилось, получило отображение в книгах и кино, например в фильме «Служили два товарища».

Поменявшаяся конъюнктура сделала невозможным план «набоковского» крымского правительства, которое предлагало определенную сумму Добровольческой армии за осуществление военного командования (и свободу в нем) при невмешательстве во внутренние дела Крыма. Борьба с «внутренним большевизмом» (термин В. Д. Набокова) быстро, хотя и постепенно, приводила к тому, что деникинцы выдвигали различные требования к правительству, которые Крым с министрами далеко не всегда могли выполнить (а зачастую и не хотели, считая их необдуманными).

Быстрому падению Второго крымского правительства и установлению большевистского правления до крайности способствовали действия Добровольческой армии. Никакой популярности у местного населения военные в итоге не снискали, занимаясь убийствами и грабя людей. Обращения правительства и лично В. Д. Набокова как министра юстиции к руководству Добровольческой армии видимых результатов не принесло: на словах генералы были готовы принимать меры, на деле ничего не происходило. В таких условиях перемежаемое обвинениями Ставки Добровольческой армии в адрес Соломона Крыма и министров в недостаточной борьбе с большевиками отчуждение военного командования от правительства, взаимные недоверие и недоброжелательность были неизбежны.

В первых числах марта 1919 года в Севастополе началась агитация с призывом к всеобщей забастовке, конечной целью которой были: уход с полуострова Добровольческой армии, отставка правительства Соломона Крыма и установление советской власти.

Одновременно с этим на местное население давила тяжелая экономическая ситуация: инфляция, безработица, очень высокие цены на хлеб, хождение различных денег – в обороте были вообще все представимые валюты. Поговаривали и о том, что правительство вынужденно прибегает к цензуре (подтверждения этому, впрочем, нет).

В самом начале апреля 1919 года большевики захватили Перекоп (незадолго до того в боях в Северной Таврии погиб Георгий Рауш фон Траубенберг, племянник В. Д. Набокова и друг детства его сына Володи, будущего писателя) и начали продвижение в сторону крупнейших городов Крыма: Севастополя, Симферополя, Ялты, Евпатории.

Каким министром был Владимир Дмитриевич Набоков? Начнем с внешнего вида и сделаем шаг назад, вернувшись в дореволюционные времена.

Многие отмечали полнокровность, плотность телосложения, высокий рост и безупречные манеры Набокова. Князь Владимир Оболенский вспоминал их петербургские встречи: «Достаточно было взглянуть на этого стройного, красивого, всегда изящно одетого человека с холодно-надменным лицом римского патриция и с характерным говором петербургских придворных, чтобы безошибочно определить среду, из которой он вышел. ‹…› Родители дали ему прекрасное образование. Он безукоризненно говорил на иностранных языках. ‹…› Богат, красив, умен, талантлив, образован…»[66]