Смертельный спуск. Трагедия на одной из самых сложных вершин мира – К2 - Аманда Падоан

передвигался неуклюже, словно под порывами сильного ветра, но каким-то образом держался на ногах. Догнав процессию, Джехан покачал головой и стал помогать Фредрику. Они вдвоем держали одну веревку, Изо и Педья – другую.

Вскоре они вышли на покрытый льдом участок склона, который вполне подошел бы для горнолыжной трассы, если бы не заканчивался обрывом. Ранним утром здесь провесили веревки, но теперь перил не было – их сняли, чтобы использовать в Бутылочном горлышке.

Пытаясь спустить тело и одновременно не дать ему съехать в сторону, мужчины стравливали веревку примерно по метру. Так они преодолели около половины опасного участка, когда одновременно произошло сразу несколько событий.

Джехан потерял равновесие и, толкнув Фредрика, молча заскользил по склону на спине. Доехав до тела Дрена, он схватился за него.

Фредрик от толчка споткнулся о веревку и упал лицом вниз. Ему удалось выпрямиться и вбить кошки в лед. Это сработало – Фредрик удержался. Но падая, он запутался в веревке, которая обмоталась вокруг его правой голени, затянувшись, словно проволока, на которой подвешивают разделанное мясо.

Общий вес Джехана и тела Дрена тянул вниз, и Фредрик не мог удержаться на месте – начал сползать, царапая кошками лед, а веревка все сильнее врезалась в ногу.

– Отпусти веревку! – крикнул Фредрик.

Джехан молчал.

– Отпусти веревку!

Пакистанец по-прежнему не отвечал.

«Мы кричали ему на трех языках – шведском, английском и сербском, и я начал паниковать, – вспоминает Фредрик. – Ему надо было просто отпустить тело Дрена и воспользоваться ледорубом, чтобы закрепиться на склоне. Но он не реагировал».

Наконец до Джехана дошло, о чем ему кричали. Он разжал руки и начал съезжать по склону, неподвижный, как труп.

Джехан набирал скорость, с ужасающей точностью повторяя то, что недавно случилось с Дреном. Кошки зацепились за склон, и Джехана развернуло головой вниз. Он ехал прямо в пропасть. Перед обрывом склон выполаживался, и скольжение стало замедляться. Казалось, пакистанец остановится, не доехав до края.

Эрик и Мухаммад Хуссейн, подоспевшие на помощь, кричали Джехану, чтобы очнулся, чтобы пришел в себя. Все, что ему надо было сделать, – раскинуть руки и ноги. Но вместо этого тот все продолжал скользить. «Возможно, у него случился сердечный приступ, – вспоминал Мухаммад. – Джехан отдал себя в руки божьи».

Лед у кромки обрыва был гладким. Джехан медленно проехал оставшееся расстояние. Сначала с края свесилась голова. В момент, когда все его тело соскользнуло с обрыва, Джехан, по всей видимости, вышел из оцепенения и закричал.

Кричали и те, кто видел случившееся. Эти крики, записанные на пленку Фредрика, свидетельствуют, что никто не понял, как такое могло произойти. «Какого черта? – надрывался Фредрик. – Я поднялся сюда, чтобы помочь вам». Они не могли видеть, куда упал Джехан, но высота обрыва там составляла около трехсот метров. Попытка спустить с горы погибшего привела к смерти еще одного человека. Ошарашенные Изо и Педья дополнительно обмотали тело Дрена веревками. Фредрик вбил в лед крюк и закрепил труп. Он будет висеть, пока его не заберет гора.

Возвращаясь в лагерь, мужчины были вне себя, кто-то плакал. «Вершина уже не имела никакого значения, – сказал Изо. – Все казалось совершенно бессмысленным».

* * *

В 14:21 Луна, идя по своей орбите, оказалась между Землей и Солнцем. Ее сероватое тело притушило свет дня, превратив Солнце в полумесяц. Назиб, мать Джехана, в этот момент была в Шимшале. Примерно когда он погиб, символ ее веры запечатлелся на Солнце. Горизонт пылал оранжевым. Солнечная корона создала иллюзию дыры в небе.

Над К2 затмение было неполным. Свет солнца потускнел на 121 минуту. Некоторые альпинисты, все еще находившиеся в Бутылочном горлышке, были в солнцезащитных масках и очках и не заметили изменение освещенности. «Солнечное затмение – предзнаменование, – сказал Чхиринг, – но я не увидел его». Большинство не знало, что К2 забрала вторую жертву. Альпинисты понимали только, что поднимаются слишком медленно и, если достигнут вершины, спускаться придется в темноте. Тем не менее девятнадцать человек в Бутылочном горлышке продолжали восхождение.

ВЕРШИНА УЖЕ НЕ ИМЕЛА НИКАКОГО ЗНАЧЕНИЯ. ВСЕ КАЗАЛОСЬ СОВЕРШЕННО БЕССМЫСЛЕННЫМ…

Каждый из них придумал веские основания, чтобы не поворачивать назад в запланированное время – 14:00. Итальянец Марко вспоминал альпинистов, успешно совершивших восхождение в вечернее время. Среди них и первые восходители на К2 Акилле Компаньони и Лино Лачеделли. Марко думал, как его учитель, Агостино да Поленца, выжил после ночевки в зоне смерти. Конечно, некоторые из этих альпинистов потеряли пальцы из-за обморожений, но остались живы. Марко убедил себя, что тоже спустится целым и невредимым.

Вилко искал оправдание в законах физики. Спуск ночью безопаснее, так как солнце не нагревает сераки и вероятность их обрушения меньше: «Казалось почти невероятным, что глыбы льда будут откалываться ночью, когда похолодает». На подготовку к восхождению Вилко потратил годы, он сделал все возможное, чтобы уменьшить риск, и не собирался поворачивать назад только потому, что слабые альпинисты задержали его: «Я знал, что буду сожалеть, если вернусь домой без вершины».

Чхиринга успокаивало то, что он не один. Так много менее умелых альпинистов идут к вершине, почему и ему не пойти? Погода пока держалась. Перильные веревки помогут найти путь вниз в темноте. «Другой попытки взойти на К2 не будет», – сказал он себе. Но гибель Дрена показала, что богиня горы не настроена доброжелательно. Чхиринг старался не обращать внимания на подступающую тошноту.

Мысли о богине напомнили шерпе о рисе и ячмене в кармане. Все еще вися на страховке у Бутылочного горлышка, он достал пакет и высыпал содержимое в воздух. Зернышки блеснули на солнце. Вдруг порыв ветра подхватил их и швырнул обратно ему в лицо. Подношение было отвергнуто.

* * *

Участники «Прыжка с разбегу» не смогли пройти Бутылочное горлышко до 14:00. «Мы шли слишком медленно, – вспоминает Пасанг, – а кислород заканчивался слишком быстро». Но он не поделился своими опасениями с руководителем. Мистер Ким высказался вполне ясно: его наняли не чтобы отступать, а чтобы идти вперед. Поэтому Пасанг, поднимавшийся теперь первым, прокладывал маршрут выше Бутылочнго горлышка. За ним следовали семнадцать человек.

Пытаясь нагнать время, Пасанг старался продвигаться быстрее, но рельеф был сложным. Теперь они находились на траверсе – крутом, открытом всем ветрам участке, проходящем под сераками, по юго-восточной стене. Кошки скребли и клацали по граниту. Чтобы держаться, приходилось расчитывать каждый шаг. «Я говорил себе: сосредоточься, сосредоточься, сосредоточься; думай только о следующем шаге», – вспоминает Пасанг.

Примерно через два часа он добрался до Снежного купола – ледяного массива, ведущего к снежному полю под вершиной. Пасанг ступил на него и провалился в снег по бедра. С трудом пробиваясь вперед, он проверил