Смертельный спуск. Трагедия на одной из самых сложных вершин мира – К2 - Аманда Падоан

сайте он объяснял рекламодателям, что вложенные сто двадцать тысяч долларов могут принести 4,3 миллиона в виде пиара и узнаваемости бренда. «Мы гарантируем, что охват аудитории десятикратно окупит вложенные деньги», – писал он, основываясь на расчетах стоимости рекламы. Так что интересы всех споносоров были завязаны на вершине. 1 августа результат был налицо.

ВЕРШИНА ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ОБХОДИТСЯ ДОРОГО. ВО ВСЕХ СМЫСЛАХ. И 1 АВГУСТА ПОСЛЕ 19:45 ЭТА ЦЕНА СТАЛА РАВНА ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЖИЗНИ.

Высотные носильщики и гиды тоже получали деньги, когда их клиенты оказывались на вершине. За каждого клиента причитался бонус в тысячу или больше долларов. Такая сумма побуждала подбадривать клиентов, которые не были достаточно сильны для восхождения. «Когда твоей семье нужны средства, – признался Пасанг, – иногда не настаиваешь, чтобы слабый альпинист повернул обратно».

Вершина действительно обходится дорого. Во всех смыслах. И 1 августа после 19:45 эта цена стала равна человеческой жизни. Участники «Прыжка с разбегу» начали спуск как гуляки, вышедшие из бара, – пошатываясь, сквернословя и изрыгая рвоту на ботинки. Праздник на вершине подошел к концу. Настало время возвращаться.

Часть III

Спуск

Спасаясь с вершины

Когда Пасанг направился вниз, голова болела так сильно, что пульс отдавался в ушах. Вскоре шедший впереди мистер Ким сел на корточки и стал размахивать руками, словно волшебник, творящий заклинания. У него закончился кислород.

Оторваться от «кислородной бутылки» гораздо хуже, чем вообще к ней не прикладываться. В лучшем случае человек начинает испытывать сильнейшую усталость. Из-за разреженного воздуха можно лишиться сознания, как это может произойти с военным летчиком, у которого отказала кислородная система. Может начаться отек головного мозга или легких, и они станут наполняться жидкостью. В худшем случае тело скрутит из-за спазма сосудов, так как вены и артерии сужаются, уменьшая кровоснабжение органов. В течение трех минут после начала острого вазоспазма начинают отмирать клетки сердца, легких, почек, печени и мозга. Примерно через двадцать минут органы становятся биологическими отходами, как и сам альпинист.

Пасанг видел светившие ниже налобные фонари остальных восходителей. Сделав неоправданно глубокий вдох через загубник, он добрел до мистера Кима. Тот уже был слишком уставшим, чтобы говорить. Ким постучал по своему кислородному баллону и показал на датчик. Пасанг понимал, что от него требуется. Жестом показав Киму, чтобы тот не двигался, Пасанг встал на колени, отсоединил пустой баллон и заменил его своим.

Оставшись без кислорода, Пасанг напряженно ожидал шока. Шок наступил, но работоспособность не пропала, Пасанг по-прежнему был в состоянии нормально двигаться и достаточно ясно мыслить. Возможно, помогло его происхождение и он значительно лучше переносил высоту, либо сосуды не так остро реагировали на случившееся. Клиенты находились в большей опасности.

От этой точки альпинистам требовалось не менее трех часов, чтобы добраться до перил на траверсе, и Пасанг решил сократить путь. Он спустился по прямой к Снежному куполу, обозначающему начало траверса и перильных веревок. Такой маршрут позволял обойти ведущий к вершине гребень, но с одной стороны Снежного купола был обрыв. Без света луны или без указывающих направление вешек найти путь было нелегко. И люди начали сходить с маршрута.

Пасанг заметил человека, уходившего влево над Снежным куполом. Это был Карим. Пакистанец двигался от траверса в сторону сераков, то есть вместо того чтобы спускаться в сторону Бутылочного горлышка, он поднимался высоко над ним.

Пасанг понял, что если так пойдет дальше, кто-то потеряется. Он собрал участников «Прыжка с разбегу» вместе и придумал, как помочь им. Пасанг завязал узел «восьмерка» с петлей – первый альпинистский узел, который научился вязать, и накинул петлю на ледоруб. Воткнув ледоруб в снег, он протянул моток Джумику, который стал разворачивать веревку, спускаясь впереди группы. Когда веревка размоталась, Джумик привязал ее к своему ледорубу, тоже воткнув его в снег. Так получились перила, которые вели в направлении траверса. Альпинисты пристегивались к веревке и держались за нее. Когда все спустились к Джумику, Пасанг вытащил ледоруб и отправился вниз, сматывая веревку. Шерпы вновь и вновь натягивали эти импровизированные перила – более десяти раз.

Этот способ более-менее помогал держать верное направление. Веревка не давала людям упасть, когда они поскальзывались, или сойти с маршрута. «Перила спасли жизни», – говорит Чхиринг. Но дело шло медленно. Почти после каждого шага альпинисты наваливались на свои ледорубы или лыжные палки, чтобы передохнуть, и дрожали, пытаясь согреться. Для местности на уровне моря ночь можно назвать морозной – минус двадцать, но для К2 – умеренной. В обычный вечер сильный ветер просто сдул бы людей на китайскую сторону, но 1 августа было сравнительно безветренно, так что холод лишь обжигал открытые части тела.

Когда Пасанг провесил перила на последнем опасном участке, он подумал о ледорубе. Его нельзя было вытащить, не разрушив перильную систему, ставшую «линией жизни».

Пасанг ждал, дрожа, похлопывая одной рукой о другую в попытке согреться. Все больше фигур появлялось из темноты и пристегивалось к веревке. Время от времени кто-нибудь мешкал, заставляя находившихся позади ждать. Налобный фонарь Пасанга тускнел, а минута, когда он смог бы заполучить свой ледоруб, все не приближалась. «Надо было решать: ждать там или оставить ледоруб». Он связался по рации с мистером Кимом.

Ким согласился, что ледоруб можно оставить: благодаря перильным веревкам в Бутылочном горлышке Пасанг мог обойтись и без него. И Пасанг отправился вниз, по пути обогнав Джумика с несколькими клиентами. Он шел и думал, что спуск без ледоруба, возможно, трудный, но не смертельно опасный.

* * *

Рольф безудержно дрожал в ожидании жены, но улыбнулся, увидев ее. Он ослабел и решил прекратить восхождение, не дойдя до высшей точки примерно девяносто вертикальных метров. Сесиль поднялась на К2 в 17:45. Теперь, час спустя, новобрачные воссоединились. Ларс, третий член норвежской команды, записал на видео их разговор, один из последних:

– Ты мерзнешь? – спросила Сесиль.

– Не особо, – ответил Рольф.

Ларс снял кроличьи уши, которые надел на вершине, и взял крупным планом лицо Рольфа:

– Тяжелый денек выдался? – спросил он.

Они вышли из палаток семнадцать часов назад, но голос Рольфа звучал так, словно он обсуждал работу в офисе:

– Обычным его не назовешь.

Дрожащими пальцами Рольф вытащил таблетку дексаметазона и поднес ее к губам, но не удержал. «Черт, – сказал он, – она пропала».

Супруги стали первыми, кто начал спуск после Альберто Зерайна. Шедший следом Хьюго применял рискованную тактику. У него кончился кислород, и, желая быстрее спуститься, француз быстро продвигался вниз. За ним шел Кас ван де Гевель из голландской команды, он спускался даже быстрее Хьюго и догнал его на траверсе. «Мне