Шантаж - Джон Гришэм

На первый взгляд Лафкин ничем не отличался от араба, жителяегипетской столицы. На нем были свободного покроя белые слаксы, легкий пиджакцвета хаки, мягкая белая фетровая шляпа, надвинутая на лоб и спасавшая его отпалящего солнца, из-под которой виднелись большие темные очки. Они помогалиуберечься от солнца и к тому же скрывали от посторонних его глаза. Лицо и рукиЛафкина были загорелыми, а коротко подстриженные темные волосы моглисвидетельствовать о том, что он если и не местный житель, то, во всяком случае,не чужак в этой стране. Кроме того, он говорил на прекрасном арабском языке и снеобыкновенной легкостью передвигался на всем пространстве от Бейрута до Каираи Дамаска.

Лафкин снимал номер в отеле «Эль-Нил», что возвышался насамом берегу одноименной реки. Немного посидев в кафе, он решил пройти пешкомшесть переполненных людьми и машинами кварталов, и примерно на полпути к отелюк нему подошел высокий тощий иностранец, говоривший на ломаном английском. Онибыли знакомы с давних пор, доверяли друг другу и продолжили путь вместе,стараясь, однако, держаться на некотором отдалении, чтобы со стороны непоказаться кому-нибудь старыми друзьями.

– У нас есть сведения, что все случится сегодня вечером, –тихо произнес иностранец, прикрывая глаза широкополой шляпой.

– Почему?

– Сегодня вечером в посольстве устраивают прием.

– Да, я знаю.

– Так вот, прекрасный повод для операции. Оживленноедвижение машин, много людей и так далее. Бомба будет заложена в фургоне.

– В каком именно? – поспешил уточнить Лафкин.

– К сожалению, нам это неизвестно.

– Что-нибудь еще?

– Нет, это все, – тихо ответил его собеседник и мгновеннорастворился в разноликой толпе.

Лафкин вошел в отель и выпил в баре стакан холоднойпепси-колы, лихорадочно раздумывая над тем, что делать дальше. Конечно, нужнобыло бы немедленно связаться с Тедди Мэйнардом, сообщить ему последнюю новость,но Тедди почему-то молчал. Прошло уже четыре дня после их последнего разговорав штаб-квартире ЦРУ, а директор так и не удосужился связаться с ним и дать хотькакие-то указания. У них такое бывало уже неоднократно, и Лафкин понимал, чтоесли Тедди не собирается вмешиваться в какие-то дела, то, стало быть, развитиесобытий его устраивает. Тем более что Каир в эти дни превратился в чрезвычайноопасное место для выходцев из западных стран и вряд ли кто посмеет обвинять ЦРУв том, что американцы не предотвратили террористический акт.

Конечно, все станут орать, показывать друг на другапальцами, находить веские основания для оправдания собственных просчетов, нопройдет немного времени, и все забудется. На носу президентские выборы, аизбирательная кампания сейчас в самом разгаре. Кто вспомнит о несчастныхжертвах арабских террористов в далеком Каире? Американцы давно привыкли, что ихубивают, похищают, взрывают и вообще ненавидят во всех арабских странах.Достаточно посмотреть новости – по телевизору круглые сутки показываюттеррористические акты, моря крови, трупы, – чтобы понять: мир либо совсемсвихнулся, либо находится на грани помешательства. Люди устали от трагедий икризисов, они легко проглотят то, что произойдет сегодня вечером в американскомпосольстве в Каире.

Допив пепси-колу, Лафкин поднялся в свой номер и подошел кокну, выходящему как раз на американское посольство. Правда, само здание былоскрыто домами, так как находилось примерно в миле от отеля, зато хорошо былавидна потемневшая от времени и палящего солнца крыша посольства. Он пододвинулк окну кресло, взял журнал и стал терпеливо ждать начала огненного фейерверка.

Грузовик представлял собой двухтонный панельный фургон марки«Вольво», от пола до потолка нагруженный тремя тысячами фунтов взрывчатки,произведенной в Румынии. Обе стороны фургона были украшены зазывной рекламойхорошо известной в Египте фирмы, специализирующейся на поставках продовольствияпочти во все западные посольства. Именно поэтому оставленный в подземном гаражефургон не вызвал поначалу никаких подозрений у службы охраны посольства. Всеохранники из числа морских пехотинцев США хорошо знали этот фургон и весьмадоброжелательно относились к его водителю – большому, грузному, всегдадобродушно улыбающемуся египтянину по имени Шейх. Он почти каждый день приезжалв посольство, привозил продукты, выгружал их и отправлялся по другим делам,добродушно помахивая охранникам рукой. Сейчас его бездыханное тело покоилось наполу фургона между ящиками со взрывчаткой.

Взрыв прогремел ровно в двадцать минут одиннадцатого, посленажатия на кнопку пульта дистанционного управления, который находился в рукахукрывшегося на противоположной стороне улицы террориста. Он тут же спрятался закорпусом стоявшей рядом с ним машины и в ужасе закрыл руками голову.

Взрыв был настолько сильным, что мощные колонны, на которыхкрепился весь корпус здания, рухнули, и поэтому посольство сразу после взрыварезко наклонилось в одну сторону. Осколки стекла, обрывки кабеля, куски бетонаразлетелись на несколько сотен метров, а из окон всех ближайших зданий вылетелистекла.

Почувствовав колебание почвы и услышав дребезжание стекла,Лафкин, наблюдавший за происходящим из окна, вскочил, выбежал на балкон ипосмотрел в сторону посольства.

Там, где несколько секунд назад виднелась крыша здания, внебо взметнулась туча пыли и дыма. А когда пыль немного улеглась, никакой крышина том месте он уже не увидел. В ту же секунду над зданием появились яркиеязыки пламени, и одновременно зазвучали сирены пожарных машин. Лафкин уселся в креслои с отрешенным выражением лица стал наблюдать за происходящим, понимая, чтоотоспаться ему теперь вряд ли придется. Через несколько минут после взрываотключился свет в прилегающих районах Гарден-Сити, и только яркие сполохи огняв окрестностях американского посольства освещали близлежащие улицы и дома.

Это было впечатляющее зрелище. Немного успокоившись, Лафкинснял трубку и набрал номер директора ЦРУ. На другом конце провода ответилиспециалисты по безопасности связи, и после их заверений, что линия работаетнормально, послышался усталый голос Тедди Мэйнарда. Звучал он настолько чисто,что, казалось, разговор происходит между Бостоном и Нью-Йорком.

– Да, Мэйнард слушает.

– Тедди, это Лафкин. Я сейчас в Каире и собственными глазаминаблюдаю, как горит наше посольство.

– Когда это случилось?

– Минут десять назад.

– Насколько сильным был взрыв?

– Трудно сказать. Я в отеле, а это примерно в миле отпосольства. Но могу с уверенностью утверждать, что от посольства практическиничего не осталось.