Испанский поход - Тимур Лукьянов

В 1094-м году большая часть Испании находилась под властью мусульман, а христианские владения в ней, помимо Испанской марки, которую сами испанцы называли Каталонией, состояли из нескольких королевств – Кастилии, Леона, Галисии, Наварры и Арагона. После смерти в 1065-м году короля Кастилии и Леона Фернандо I, пытавшегося собрать воедино все христианские земли Испании, короны снова были разделены между наследниками. По завещанию Фернандо I кастильская корона досталась его старшему сыну Санчо, леонская – среднему сыну Альфонсу, галисийская – младшему сыну Гарсии, земли Саморы – старшей дочери Уракке, земли Торо – младшей дочери Эльвире. Все эти владения были очень различными по своим размерам и богатствам, и неудивительно, что, как только умерла их матушка, вдова покойного короля Фернандо I, дети начали друг против друга братоубийственную войну за наследство, не гнушаясь при этом привлекать на свою сторону мусульманских властителей для борьбы с родными братьями и сестрами.

Санчо, самый старший из детей покойного короля Фернандо, первым начал междоусобицу. Он победил своего брата Альфонса в сражениях, отобрал у него корону Леона и упрятал Альфонса в темницу, потом сверг с трона Галисии брата Гарсию, а затем отобрал у сестрицы Эльвиры город Topo. Но при попытке отобрать собственность у сестрицы Уракки захватчик Санчо напоролся на меч ее верного рыцаря Вельидо Дольфоса и испустил дух. Королем Леона и Кастилии стал отныне Альфонс, который к тому времени сбежал из тюрьмы и прятался от своего кровожадного старшего брата у мусульманского правителя Толедо. Желая прибрать к рукам Галисию, Альфонс разгромил армию Гарсии и держал младшего брата в неволе до тех пор, пока тот от печали не отправился в мир иной. Таким образом, король Альфонс, по счету шестой, собрал на своей голове сразу три короны: Леона, Кастилии и Галисии. Сочетание трех корон на одной голове являлось весьма грозным предостережением всем соседям монарха на землях Испании: как мусульманским, так и христианским.

Правители христианского королевства Арагон настороженно взирали со стороны на действия Альфонс VI, занимаясь при этом насущными заботами, главнейшей из которых была постоянная война с маврами. Но королю Санчо Рамиресу[35]за время своего правления удалось сильно расширить территорию государства не только с помощью военной силы. Санчо Рамирес выгодно отличался от Альфонс VI хотя бы тем, что по возможности избегал ходить войной на единоверцев, и уже за одно это его уважали люди. В результате он присоединил к Арагону все королевство Наварра по воле самих же наваррцев, предпочитавших отдать корону ему, нежели очередному местному злодею. Поля сражений с неверными этот доблестный король, напротив, не оставлял никогда. До последнего вздоха сражался Санчо Рамирес с маврами.

В то время как в христианских землях Испании свирепствовал Альфонс VI, в ее мусульманской части бесчинствовал Юсуф, вождь «религиозных людей» – морабетинов, или, как их еще называли, альморавидов. Повелитель берберских племен Сахары Юсуф прибыл из Северной Африки на помощь эмирам Испании в борьбе против христиан. Те призвали его, испугавшись наступательных действий короля Альфонс VI, войска которого в 1085-м году взяли мощно укрепленный город Толедо и множество других городов и крепостей. Но, недовольный погрязшими в роскоши и праздности эмирами, призвавшими его, Юсуф в конце концов низложил их и в 1091-м году провозгласил себя единоличным властителем всей мусульманской Испании. А за пять лет до того, в октябре 1086-го года, армии Юсу фа и Альфонс VI сошлись в тяжелом сражении у реки Гвадианы, близь местечка, которое мавры называли Асагал, испанские христиане звали Саграхасой, а франки почему-то прозвали Залакой. Враждующие стороны так сильно потрепали тогда друг друга, что король Альфонс едва-едва унес ноги, а победивший Юсуф, «отпраздновав победу над горой отрубленных голов христиан»[36]и оставив свое сильно уменьшившееся после битвы войско, не способное уже развить свой успех дальше, вернулся на время в Африку. Но война на этом и не думала заканчиваться, христианская Испания, оплакав потери, продолжала сражаться.

Как то лью корабль был закреплен у причала, шампанские рыцари начали выгружать на берег своих лошадей, весьма утомленных морским путешествием. Их было всего несколько, перенесших все трудности долгого пути, не павших при этом, не повредивших ноги и не получивших в стычках их хозяев с врагами серьезных ран. Остальных лошадей пришлось бросить. Первой на берегу оказалась пегая Босеан. Господь был милостив к этой кобыле, ибо силы не оставили ее, невзирая на тяготы всех последних дней похода и плавание на корабле связанной.

Выгрузка была в разгаре, когда к ним направился небольшой вооруженный отряд, возглавляемый сухощавым пожилым командиром. Оказалось, что это командор порта, дон Матиас де Кампо, самолично отправился проверить, что за незваные гости приплыли нынче в его владения. Узнав, что на захваченном у норманнов дракаре прибыли франки из далекой Шампани, мрачный поначалу дон Матиас сразу просветлел лицом: французов с севера Франции здесь издавна почитали за добрых друзей, а норманнских пиратов, напротив, считали опаснейшими врагами.

Когда все представились и поприветствовали друг друга, выяснилось, что город находится на военном положении: три дня назад мавры снова устроили набег на Барселонскую долину, и, хотя неприятеля удалось быстро отогнать, ущерб от вылазки мусульман оказался весьма серьезным, и граф вынужден был мобилизовать большие силы, чтобы перекрыть все входы в долину с юга и с запада. Дон Матиас просиял, выяснив, что франки отбили у пиратов Эсмеральду де Куаре и еще нескольких уроженцев Барселоны, оказавшихся среди гребцов. Но командор порта опечалился, услышав скорбную весть о гибели отца Эсмеральды. Игнасиас де Куаре приходился дону Матиасу старым другом, поэтому командор порта сразу же взял на себя заботу о дочери погибшего. Эсмеральда тепло попрощалась с де Пейном и со всеми шампанскими рыцарями, еще раз поблагодарила их и покинула отряд.

Перед уходом командор порта пообещал доложить о прибытии отряда из Шампани самому графу Барселонскому, а пока бесплатно предоставил шампанцам для проживания пустующую казарму в порту: солдаты портовой охраны, обычно живущие в ней, недавно по распоряжению графа были отправлены на усиление пограничных крепостей.

Заняв казенную казарму, представляющую собой отдельно стоящее здание, просторный двор которого был отгорожен довольно высоким каменным забором, шампанские рыцари первым делом накормили измученных долгим походом и плаваньем на корабле коней, благо при портовой казарме оказался большой запас овса. С пищей для людей все обстояло несколько ху же: за время пути припасы отряда совсем оскудели, и на завтрак шампанцы съели последние крохи. Гуго де Пейну пришлось послать в город Джеральда и еще двоих оруженосцев, чтобы прикупить немного еды. По возвращении этой маленькой продуктовой экспедиции, когда все, наконец, утолили голод, Гуго де Пейн провел на казарменном плацу смотр вверенного ему графом Шампанским отряда, вернее, того, что от этого отряда осталось.