Не играй с огнем, девочка, или Ведро воды тебе на голову! - Екатерина Вострова

— Как это может быть?.. — я ужаснулась, не в силах представить, как такое возможно. Это же еще младше, чем сейчас Мила!

— Айна. Каким бы благом ни казалась магия — вся она от нечистого. Не позволяйте себе заблуждаться на этот счет. Последствия ее использования слишком непредсказуемы. Даже Король согласен со мной.

— Но ведь в королевстве сотни магов, и даже есть школы… — я против воли втянулась в спор.

В свое время нечто похожее не раз твердил мне отец, но мне не верилось в то, что сам Король хочет отказаться от благ магии.

— Поэтому представьте, как мы обрадовались, когда узнали о том, что нашлись вы.

— Не понимаю, как я могу помочь, — я передернула плечами, чувствуя себя неловко, и чуть отодвинулась от сидящего рядом Пресветлого.

Мужчина всем своим видом располагал к себе — улыбкой, прямым взглядом голубых глаз, живой заинтересованностью в беседе. И, вместе с тем, то к чему он клонил, мне совсем не нравилось. Да и то, как я вообще оказалась сидящей на пороге дома Арквила — мне казалось очень подозрительным.

— Магия — это зло. А вы избранная богом и богиней. Для вас этого зла просто не существует. Вы вне этой порочной системы. Это ли не чудо?

— Как вы можете говорить так, Пресветлый! — его убежденность порядком мне поднадоела. Неужели он думает, что сможет меня убедить? — Вы же сами говорили, что лечились с помощью магии! Да и та ведьма, что спасла ребенка. Нельзя возлагать на нее ответственность. Сколько обычных детей вырастают и становятся чудовищами в человеческой шкуре? Ворами, убийцами, насильниками! И магия тут совсем не при чем. Дак давайте вообще тогда не рожать детей, если никто не родится, никто не станет плохим человеком.

Я ожидала, что церковник разозлится, но он лишь мягко засмеялся, невесомо касаясь моей руки. Почувствовав чужое прикосновение, я испуганно отдернулась.

Запоздало пришло понимание, что я сейчас одна рядом с посторонним человеком. На дворе ночь, а я веду себя совершенно не так, как полагается приличной незамужней девушке.

— Не переживайте, Айна. Я тоже раньше думал как вы, — кивнул головой он.

— Да, я помню, Пресветлый, трехлетний ребенок, ставший убийцей, открыл вам глаза, — не удержавшись, я фыркнула. Звучало довольно глупо.

— Скоро и вы прозреете. И меня зовут Лоу. Мне будет приятно, если вы будете звать меня по имени, — он поднялся, задрав голову, посмотрел на небо. — Сегодня чудесная ночь, глаза богини почти открыты. Скажите, Айна, вы когда-нибудь размышляли о том, как могли боги низвергнуть единственное свое дитя ради благополучия всего человечества? Ведь дети — это самое ценное.

Подул ветер, я обхватила себя руками, ощущая на коже мурашки от холода. Как дочь церковника я прекрасно знала ответ на этот вопрос. И он мне никогда не нравился.

— Порой, чтобы поступить правильно, приходится жертвовать самым ценным.

— Я надеюсь, когда придёт время, вы примите правильное решение.

Он снова загадочно улыбнулся и неторопливо пошел вдоль улицы. Вот за этим он ждал меня? Поговорить ни о чем, сказать, что магия — это плохо?

А мне-то теперь что делать?

— А что стало с тем ребенком? — спросила я, просто чтобы Пресветлый не уходил так быстро. В конце концов, если он своим желанием вытащил меня из дома, то пусть пожелает, чтобы я попала обратно!

— Он вырос, — церковник кивнул на дом Арквила, и тут до меня дошло.

Кер и есть тот проклятый малыш? Но… нет, быть не может!

Дверь за спиной щелкнула. Я обернулась — позади чернел проем, но за ним никого не было. Вздохнув, я зашла внутрь и, прежде чем идти на диванчик, несколько раз перепроверила, чтобы дверь была закрыта, а потом для надёжности приставила к ней еще и стул, уперев в ручку, чтобы уж точно никакое желание и помощь богов не смогли ее отпереть.

Пресветлый был слишком уж подозрительной личностью. Если ребенок, о котором он говорит — это Арквил, то церковнику уже как минимум лет пятьдесят, а то и все шестьдесят, что, конечно, вполне соответствует занимаемой им должности, но выглядит-то он при этом гораздо моложе!

От этого открытия стало не по себе. А что если он и сам маг? Некстати вспомнились те самые бусины, которыми чуть не убили Бальтазара. Тот, кто их сделал, явно хотел подставить кого-то другого. А кто еще так не любит магов, как глава церкви?

Теория выходила такой гладкой, что я уже успела себе даже представить гаденько ухмыляющегося Пресветлого, зачаровывающего бусины и потирающего в предвкушении руки.

«Айна, ты вконец спятила!» — оборвала я себя, но отмахнуться так просто от навязчивых мыслей мне не удалось. В конце концов, я смогла уснуть, только пообещав себе, что завтра утром расскажу обо всем Арквилу, и вместе с ним мы придумаем план действий. Ну или он скажет, что я фантазерка и мне нужно побольше работать, чтобы в голове не оставалось места для посторонних мыслей.

Утро началось с того, что кто-то барабанил в дверь. Я с трудом разлепила глаза, а вокруг собралось уже множество слуг, все они пытались хоть что-то сделать с закрытой мною вчера дверью.

— Не поддается! Кера, стул как будто приклеили! — всплескивала руками экономка.

Я резко села, сложив руки на коленях, словно секунду назад совсем не спала, сладко развалившись и подложив ладошку под щеку. Наверное, вид у меня был весьма помятый. Впрочем, на меня никто не обращал внимания, слуги бегали взад-вперед, кера Миранда всплескивала руками. Я так засмотрелась на всю эту беготню, что когда кто-то рядом плюхнулся на диван, не сразу поняла, кто это.

— Кер Арквил… — часто заморгала и потерла глаза тыльной стороной ладони, чтобы окончательно прогнать сон. — Доброе утро.

— Тебе бы еще поспать, — улыбнулся он.

— Ари! Там отец в дом попасть не может, помоги! — обратилась кера Миранда к сыну. — Тут какие-то чары на двери.

— Не могу, матушка, — Арквил расслабленно откинулся на спинку дивана. — Пусть отец сам себе поможет. В конце концов, он же у нас великий маг и волшебник.

— Ари, он же на улице… Сейчас нельзя магией просто так… Ари! Люди увидят! — женщина растерянно оглядела столпившихся слуг. — А ну все брысь отсюда!

Меньше чем через минуту в холле уже никого не было. Остались хозяйка дома и ее сын. Я осторожно поднялась, не желая учувствовать в очередной семейной разборке аристократов. Лучше пойду, проверю, не проснулась ли Мила. Но кер перехватил меня за руку, взглядом прося остаться. На его лице в тот же миг медленно начали проступать шрамы, поняв это, мужчина сразу отпустил меня и чуть отодвинулся.

— Это ты дверь заколдовал? — укоризненно спросила женщина, не выказав никакого удивления по поводу изменения внешнего вида сына. — Ари, это ребячество. Тебе ведь не десять лет. Пусти отца в дом.

— Колдовство в бытовых целях запрещено декретом короля, — развел руки в стороны кер. — Но ты можешь попросить Айну открыть дверь. Уверен, если ты сделаешь это вежливо, она не откажет.