Переводы с языка дельфинов - Юлия Миронова

Другой раз Вова закатился на занятии с лошадьми — его напугал громкий выстрел из стартового пистолета. Он, закрыв голову руками, судорожно бился на земле. Но здесь его истерику погасили специалисты: они быстро переключили его внимание на копну сена, разрешили прыгать в нее с небольшой будки, и Вова забыл про свои страхи.

Протокол также давался на удивление легко. Вова привык к вливаниям лекарства. Перед процедурой он азартно прятался от матери по всей квартире, а когда Алина раскладывала его на диване, он покорно открывал рот.

Покормив ребенка обедом, Алина оставила его в детской. Он немедленно разложил квадратные карточки по цветам и стал выстраивать их в идеально ровные полосы. Алина понаблюдала за ним минуты две и пошла звонить сестре — давно не рассказывала об успехах. Юля сняла трубку сразу и очень обрадовалась звонку сестры.

— Ну вот, видишь, — сказала она в ответ на воодушевленный рассказ Алины о значительных Вовиных продвижениях, — я тебе сразу говорила: нормальный мальчик, просто немного отстает…

— Юля! — Алина не ожидала от себя такой злости. — Ты слышишь меня вообще? Хватит мне уже твердить о его нормальности! Я тебе говорю, сколько всего я проделала, чтобы он элементарно научился ложку в руках держать или в штаны не делать, а ты мне опять: нормальный мальчик! Да я счастлива была бы, будь он нормальным! Давай не будем закрывать глаза на очевидное. У Вовы аутизм. Чтобы его вылечить, нужно усилий в несколько раз больше, чем я могу. У меня уже сил нет. Да еще вот эти мнения! Прости, но бесит, реально!

— Ну ладно, ладно, — примирительно сказала Юля, — не сердись. Просто подбодрить тебя хотела. А врачи что говорят?

— А что они скажут, Юля? — опять начала закипать Алина. — Прошу подсказать методики и варианты, говорят: нет определенного лечения. Рассказываю о наших занятиях — пожимают плечами, типа это все ерунда. Говорю: если ерунда, прекращать, что ли? Отвечают: как хотите. Никто не хочет взять на себя ответственность, никто ничего не знает. Пробираюсь на ощупь, Юля, где-то одно попробую, где-то другое, одно подойдет, другое не воспринимается. Вот недавно ввела биомедицинский протокол. Ты знаешь, что это?

— Нет, конечно. И что это такое?

— Ввожу Вове специальные лекарства в геометрической прогрессии. Начинали с малого, сейчас уже почти пятнадцать препаратов в день, а дойдем до двадцати. Это не опасные препараты, ты не подумай, просто витамины, микроэлементы и минералы, только в ударных дозах. Юля, скажу я тебе, прогресс налицо!

Но сестра перебила ее, практически закричав в трубку:

— Алина! Алина, что ты делаешь?! Кто прописал тебе этот… протокол этот? Губишь ребенка, пичкаешь его этой химией, зачем?!

— Юля, ты что? — опешила Алина. — Как это я его гублю? Да я же тебе вот только пять минут назад рассказала, какие хорошие у него результаты на фоне протокола.

— И без таблеток были бы эти же результаты! — стояла на своем Юля. — Хорошо, диета — я еще согласна, так как видела там у тебя и мясо, и фрукты, а без молока и особенно мучного прожить можно, ничего страшного. Занятия ваши тоже приветствую, с детьми можно и нужно заниматься. Но зачем его в таких дозах накачивать химией, ты мне объясни?

— Я тебе уже все объяснила, Юля! — Алина теряла остатки терпения: ну почему все, кому не лень, пытаются, не разобравшись, ее поучать? — Протокол нужен для успешного восстановления Вовы. Это часть его реабилитационной программы.

— Кто тебе его прописал? — Юля была непреклонна.

— Его используют сотни людей с такой же проблемой, как у нас. Мои действия курирует человек, который собаку на этом съел. Я все делаю правильно.

— Вот пусть твой человек, съевший собаку, съест еще и всю эту гадость! Оставь ребенка в покое, Алина! Делай только то, что советуют врачи. А если они ничего не советуют, то ничего и не делай, твой ребенок уже совсем скоро догонит сверстников, и ты забудешь об этих глупостях!

— Юля, нет у нас врачей, к которым можно привести аутиста, а спустя время забрать от них здорового человека! — почти взмолилась Алина. — В наших условиях борьба за здоровье ребенка — это реально борьба! За каждый сантиметр, продвигающий его вверх в социализации. За каждый осмысленный взгляд. Даже за простое прикосновение к моей руке, если он делает его по своей воле! — Алине хотелось плакать, в ней все клокотало: никогда, никогда она не отступит от намерения сделать Вову нормальным человеком!

Кое-как закончив разговор с сестрой, расстроенная Алина налила себе стакан сока, выпила его залпом и решила, что не станет больше посвящать близких в свои проблемы. Все равно никто ничего не понимает и понять не желает. Алина заглянула в комнату: Вова разложил на столе счетные палочки в каком-то ему одному известном порядке, а что это был порядок, сомневаться не приходилось! Да уж, еще неизвестно, где люди нормальнее: в ее реальности, где все живут эмоциями и сомнениями, или в его замкнутом мире, где все четко, размеренно и строго по правилам.

Ночью Алина проснулась — она плакала. Ей приснился кошмар: будто бы она, обычная здоровая маленькая девочка, живет в мире, где правит аутизм. Все вокруг аутисты, тут и там она видит стереотипные движения и действия, люди-аутисты ходят по улицам, мотают головой или, закрыв руками уши, повторяют наизусть латинские пословицы и считают вслух на китайском. Раскладывают предметы по цветам и размерам, все сортируют, гуляют по строго выверенным маршрутам, едят в строго отведенное время строго отмеренные продукты. Но самое страшное, что все они недовольны ею, Алиной, нормальной здоровой девочкой. Всех раздражает ее неорганизованность и эмоциональность. Попытки обнять родителей вызывают у них брезгливость, они с отвращением отталкивают ее. Их бесит ее поспешность, невнимательность к мелочам и плохая память. Люди вокруг неодобрительно качают головой, глядя, как Алина пытается что-то объяснить, им неинтересно, они ею недовольны.

Алина проснулась. Остатки сна улетучивались из памяти, но она вдруг поняла главное: та грань, которая отделяет нормальных людей от ненормальных, весьма условна. И навязывать свои желания даже своему собственному ребенку — особенно своему! — неправильно и жестоко.

Утром Алину ждал неприятный сюрприз. Ее разбудил Вова. Он с монотонными завываниями кружился по комнате, время от времени валился с ног, смеялся, поднимался и снова начинал кружиться.

Испуганная, Алина бросилась к компьютеру и написала письмо Лили. Ей нужно было подтверждение или опровержение: протокол не дал результата? Или дело в чем-то другом? В чем?

Лили ответила только на следующий день. Алина была словно в шоке: Вова менялся на глазах, возвращаясь к себе прежнему: писался только в штаны, плакал или канючил, пару раз взрывался бешеной истерикой, переходящей то в отчаянные рыдания, то в надрывный хохот… Что происходит?

Письмо от Лили содержало успокаивающие нотки, она писала, что Алина ни в коем случае не должна останавливать протокол, нужно продолжать, как будто ничего не происходит, но сдать анализы, чтобы быть уверенной, нет ли других отклонений. Лили утверждала, что причина резкого ухудшения в чем-то другом, что-то изменилось в организме Вовы, и это «что-то» нужно выявить и устранить. Алина внимательно прочитала, но успокоиться не могла.