Большие дела - Дмитрий Ромов

Мля-я-я, думает он, как я хреново жил всё это время, теперь я буду жить правильно. Исправлюсь, в натуре.

Трыня молчит, поджав губы и насупившись.

— И тут раз, мы с Тимурычем в очередной раз приезжаем, тренировки там, все дела, и ты смотришь, я обнимаюсь по-братски, ручку жму этому гандону, который тебе вдуть хотел, который унижал тебя, который тебя ни в грош не ставил и наслаждался твоими страданиями. И ты такой, Егор, а чё, ты с этим козлом подружился что ли? А я тебе небрежно так отвечаю, Андрюха, ты чё будешь мне диктовать с кем дружить, а с кем нет? Он изменился, он теперь другой, такой же, как я и у нас с ним много общего нашлось.

Он пыхтит, надеюсь, представляет картину.

— Андрюх, я тебе не классный руководитель и на урок отвечать не требую. Ты просто сам для себя взвесь, что к чему, а мне ничего говорить не нужно. Я тебя всё равно, как брата люблю. Как Юлька, кстати? У вас всё путём?

— Нормально, — цедит он.

— Помнишь женщину, которой ты цветы относил, Ирину?

— Ну.

— Она очень хорошо помогла мне, и я ей благодарен. Было у нас с ней что или нет, это вот правда, только наши с ней дела. И ничью жизнь, ничьи интересы это не затрагивает.

— А я чё? Я в твои дела не лезу.

— Погоди, я и не обвиняю тебя ни в чём, просто по-братски с тобой говорю. Жизнь сейчас такая, что постоянно мотаться приходится, то туда, то сюда, даже поговорить нормально некогда. Так вот, братишка, ты сам видел я Наташке предложение сделал и с той поры ни с одной девчонкой больше никаких трах-тарарахов. Как на духу перед тобой.

— Зачем ты мне это говоришь? — хмурится Трыня.

— С кем же мне ещё пооткровенничать, как не с тобой? Но жизнь, не только чёрная и не только белая, Андрей. Бывают такие ситуации, которые логарифмической линейкой не измеришь и калькулятором не посчитаешь, тем более, когда ставишь перед собой большие цели. Иногда бывает так, что на земле, кроме тебя самого, никакого другого закона и нет больше. И только Господь в небесах. Ты это понимаешь, я думаю, ты это наверняка чувствовал.

Он глубоко дышит и молчит, как первоклашка, поставленный в угол.

— А вот тебе ещё одна картинка для размышлений. Смотри. Стоишь ты в конце мая на улице, хорошо тебе, приятно, солнышко, девушки, птички, цветочки. Покупаешь мороженое, например, а у киоска крутится девчонка из параллельного класса. И так ей хочется мороженого, что спасу нет. Да вот только она совсем без денег. А у тебя деньги есть. Довольно много денег для твоего возраста. Вот скажи, купишь ты ей мороженое или отвернёшься и пойдёшь к Юльке.

— Куплю, — понуро отвечает он.

— Я и сам знаю, что купишь, не сомневаюсь. Ну, и вот. Купил ты мороженое и протягиваешь ей. Она радуется, благодарит тебя и вся сияет. И тебе тоже приятно, доставил человеку радость просто так, приятно же. А мимо проходит училка. Историчка, Алла Никитична. Она тоже улыбается, но как-то хитро и пальчиком грозит, типа ай-яй-яй, Терентьев, шалунишка ты. Ну, и всё на этом, конец эпизода. А потом ты стоишь на переменке с Юлькой, любезничаешь, договариваешься, что она к тебе на хату придёт, пока дома нет никого и тут опять эта историчка. А, говорит, Терентьев, ну как понравилось той девочке мороженое? А у самой глаза хитрые такие, мол, знаю я тебя, юного кобеля.

— Ну я же не так, Егор! Ну ты чего! Я просто… я хотел…

— Да я не в обиде, Андрюх, что было, то прошло, проехали. Ты просто на будущее подумай. Не всё может быть таким, как кажется со стороны. Ладно, не будем больше об этом. Как в школе дела? С уроками есть проблемы?

— Нормально, — хмуро отвечает он. — Будешь ещё кофе?

— Ага, буду. Наливай. Историчка, кстати, та ещё кикимора, если будешь пропускать, она тебе оценку снизит.

Открывается входная дверь и наш разговор прерывается.

— О, вся мафия в сборе, — говорит Платоныч, заходя на кухню. — Привет, народ! Ты когда приехал, Егор?

Он ставит картонную коробку из-под вина, забитую продуктами.

— Часа два назад, наверное, — улыбаюсь я.

— Ну, тогда с приездом. Как дела? Что там новенького?

— Да… — пожимаю я плечами. — За день твоего отсутствия кое-что успело произойти.

— Значимое или мало значимое?

— Ну как сказать, — хмыкаю я.

Раздаётся звонок телефона.

— Андрюш, послушай, — кивает дядя Юра, — тебя, наверное.

Трыня выбегает в прихожую.

— С Юлей со своей по два часа треплется, — качает Платоныч головой.

— Ну, дело молодое, — усмехаюсь я. — Все через это проходили.

— Ну да, ну да… Ладно, давай, рассказывай.

И я рассказываю. На подробностях похищения особо не останавливаюсь, больше внимания уделяя его последствиям.

— И что, Чурбанов нормально воспринял, что ты не просто любимчик его жены?

— Особо виду не показал. Он довольно хорошо владеет лицом, надо отметить.

— Ну это понятно, при его-то должности.

Заходит Трыня.

— Юлька? — спрашиваю я.

— Ага.

— Привет передавай.

— Ладно.

— А Чурбанов не подумал, что ты специально через Галину к нему зашёл? Или, вернее, что тебя, например, гэбэшники подвели.

— Надеюсь, нет, так-то я парень из провинции, делом доказал, так сказать, весь на ладони, всё проверить можно. Хотя, не знаю, конечно…

— Чурбанов? — улыбается Трыня, — это что, настоящая фамилия или кличка такая?

— Это фамилия замминистра МВД, — отвечает Платоныч.

Меня будто иглой колет в грудь. Я ведь действительно к Андрюхе, как к брату отношусь, но вот эта странная дружба с Эдиком меня очень напрягает. Я надеюсь, после сегодняшнего разговора он правильные выводы сделает, но… Вот именно, но…

Скотина этот Снежинский, теперь его призрак постоянно будет вставать между мной и Трыней, отравляя чистосердечные отношения и сея подозрительность и недоверие. Куда бы его деть подальше… На стройку какую-нибудь законопатить? На БАМ, товарищ, на БАМ!

Веселей, ребята, выпало нам

Строить путь железный, а короче — БАМ…

Утро я начинаю на фабрике. Хочу всё-таки поболтать немного с этим гусем. Захожу в комитет и — на тебе, он тут как тут голубчик, сидит с Галкой воркует.

— Здравствуйте товарищи, — говорю я. — Чем занимаетесь?

Галя смотрит на меня с испугом, словно я её поймал за чем-то постыдным. Ну, после вчерашнего, это понятно. Я же дал задание выпнуть Снежинского. Но сказать-то я сказал, да вот только и сам понимаю, что выполнить моё поручение нельзя. Голосование прошло, разголосовать не получится.

Зря я Гале сказал, чтобы проводила плановое собрание, не дожидаясь меня. Зря. На собраниях присутствовать самому нужно. Нельзя к обязанностям спустя рукава относиться, иначе вот такие сюрпризы будешь постоянно получать.

— Планы на день сверяем, — отзывается Снежинский.

Выглядит он спокойно и уверенно. Выбешивает он меня. Ловлю себя