Горец-дикарь - Ханна Хауэлл

– В этом нет ничего страшного, Лукас. Мои шрамы тоже не очень-то красивы.

– Но они не такие большие и неровные. Моя нога выглядит так, как будто ее схватила собака и хорошенько погрызла.

Кэтрин хотела задать ему множество вопросов, но сдержалась. Она жаждала расспросить его о том нападении на берегу озера, но чувствовала, что сейчас лучше эту тему не поднимать. Ей совершенно не хотелось разрушать сказку, в которой они оба оказались, разговором, который обязательно пробудил бы в Лукасе чувства злобы и подозрения. Кэтрин не замечала в нем этих качеств с того времени, как ее ранила стрела, но она не была уверена, что Лукас полностью освободился от них.

– Я не верю, что мои шрамы такие уж незаметные. Уильям, конечно, очень сильно постарался, но ведь он не целитель. Он остановил кровотечение, не дан ранам воспалиться и ухаживал за мной до тех пор, пока не отступила лихорадка. Но все же я не жалуюсь, что после того сурового испытания у меня осталось несколько шрамов.

Лукас нежно положил ее на спину и, невзирая на протесты Кэтрин, начал искать и целовать каждый ее шрам. Ему было ясно, что она несколько раз ударялась о камни, и после каждого такого столкновения на ее нежной коже появлялись все новые зияющие раны. Лукасу стало жаль, что он не был с ней рядом. Он мог бы помочь ей, даже уберечь от некоторых самых тяжелых ран. Но в тот момент он боролся за свою жизнь, а когда поправился, то уже считал Кэтрин предательницей и убийцей. Он почувствовал, как краска стыда окрасила его щеки, и порадовался, что Кэтрин сейчас не видит его лица, спрятанного за ее плоским животом. Однажды он поговорит с ней об этом, попытается объяснить, почему так поступил, и заслужить ее доверие и прощение. Было бы замечательно, если после этой необузданной вспышки страсти, что ослепила их сейчас, Кэтрин могла бы забыть о боли, которую он ей причинил. Но Лукас понимал, что это невозможно.

Когда он стал целовать ей живот, а потом – шрам, что шел вниз по ее бедру, Кэтрин запустила руки в его длинные волосы. Она подумала, что, наверное, это и есть та безмолвная просьба о прощении, о которой говорила Энни, как вдруг Лукас коснулся губами тугих светлых завитков, что скрывали вход в ее лоно. Она изумленно вскрикнула и еще крепче вцепилась в волосы Лукаса. К тому времени как Кэтрин собралась с мыслями и попыталась протестовать против такого интимного вторжения, язык Лукаса воспользовался ее замешательством, и Кэтрин целиком отдалась новому для себя наслаждению. Когда их тела наконец слились воедино, она настолько сильно хотела Лукаса, что ее больше не волновало, как он ее там целовал и что видел. Ей хотелось только одного – чтобы то удовольствие, которое он ей дарил, продолжалось как можно дольше.

Лукас понимал, что несколько торопится, но он не мог остановиться и чувствовал, что Кэтрин это тоже очень нравится. Он ощутил, как нарастает в глубине ее лона кульминация любовного пыла, и еще сильнее вошел в нее, чтобы насладиться этим. В тот же момент его тоже подхватила сильнейшая волна сладострастия и вознесла наверх – туда, где уже была Кэтрин. Лукас упал на нее, едва сознавая, что нужно немного отодвинуться, чтобы не раздавить Кэтрин весом своего тела.

– Ты сделаешь из меня старика раньше, чем придет мое время, – пробормотал Лукас, зарываясь носом ей в волосы.

Кэтрин потребовалась вся ее сила для того, чтобы просто поднять руку и погладить Лукаса по голове.

– Отдохни немного, любимый. А я пока посплю.

Лукас почувствовал, что слово «любимый» вырвалось у нее непроизвольно, но был несказанно рад этому.

– Поспишь, да? Чувствуешь себя совсем слабой?

– Да. Во всяком случае, сейчас.

Он перевернулся на спину, и Кэтрин прильнула к его плечу. Лукас улыбнулся, подумав о том, что полностью удовлетворил ее, но все-таки предусмотрительно спрятал от Кэтрин выражение своего лица. Ему казалось, что это будет слишком сильно похоже на мужское бахвальство. Он принялся нежно гладить ее спину, и вскоре тело Кэтрин обмякло, а ее дыхание стало тихим и ровным.

Положив одну руку себе под голову, а другую запустив в волосы Кэтрин, Лукас уставился на гладкий каменный потолок пещеры, что выполняла роль спальни. Он знал, что никогда не забудет это место и эту ночь. Все было просто восхитительно – и это несмотря на тени, что омрачали их воссоединение, несмотря на его дурацкое поведение и лживые обвинения, несмотря на то, что Кэтрин была изгнана из собственного дома Агнес и Ранальдом и теперь они вообще замышляют ее убить. Чудесное чувство насыщения наполняло все его существо, и в то же время Лукас знал, что в нем легко вновь пробудить страсть. С ним давно такого не было, и это казалось ему сказкой, особенно после года растущего страха, что из-за своих увечий он не сможет больше овладеть женщиной. Ему было хорошо просто лежать и смаковать эти блаженные ощущения.

Наконец Лукас закрыл глаза и решил тоже поспать. Он еще крепче прижал к себе Кэтрин, признаваясь себе в том, что в этом жесте сквозило некоторое отчаяние. Она принадлежала ему. Они просто созданы друг для друга, и сейчас должны были думать о свадьбе и выбирать имена для детей, что у них появятся. И вот он лишил этого настоящего и себя, и Кэтрин. Ему предстоит немало потрудиться, чтобы вновь вернуть себе ее уважение и доверие, но Лукас знал, что Оно того стоило. Он знал, что больше ни за что не усомнится в ней. Он твердо решил сделать все от него зависящее, чтобы Кэтрин безоговорочно поверила ему.

Теплая волна затопила тело Кэтрин. Она почувствовала, как в ней пробуждается желание, и застонала от удовольствия. Это был один из самых лучших снов, что она когда-либо видела. Кэтрин ощущала слегка шероховатую поверхность загрубелых пальцев Лукаса и влажный жар его губ. Если бы ей все время снились такие сны, то она никогда бы не выходила из постели. Когда желание стало таким сильным, что начало причинять ей боль, Кэтрин переменила позу, и ее нога коснулась покрытого волосками бедра.

– Открой глаза, Кэт, а то еще решишь, что на тебя напали, и ударишь меня.

Этот глубокий, смеющийся голос был ужасно ей знаком, и Кэтрин расслабилась. Все еще не открывая глаз, она улыбнулась и потерлась о ногу Лукаса. Ей нравилось ощущать кожей эту немного колючую растительность. Ей было приятно проснуться оттого, что в ней вновь заговорил жаркий голос страсти. Впереди ее ждало много неразрешенных проблем, одна из которых касалась мужчины, что сейчас целовал ей грудь. Но Кэтрин не хотела сейчас думать о проблемах.

Лукас чуть не засмеялся. Кэтрин распростерлась под ним, на ее полных губах играла слабая улыбка. Она гладила его бедро пальцами ног и что-то тихо мурлыкала себе под нос. Это было очень приятно, но он проснулся потому, что его тело отяжелело от желания, которое в нем будила Кэтрин, и Лукас хотел, чтобы она стряхнула с себя сон и с радостью помогла ему насытиться.

– Кэт, – прошептал он, лаская ей грудь. Его большие пальцы легли на соски и начали дразнить их, пока они не затвердели, а Кэтрин не принялась извиваться всем телом. – Кэт, открой глаза.