Первый человек - Ксавье-Мари Бонно

Де Пальма смотрел, как Ева исчезает в коридоре — уходит своей упругой походкой, чуть покачивая бедрами, как в юности. Ему показалось, что он живет в другом, параллельном мире, вместе с людьми, которые ему дороги, а таких было мало.

Несколько последних дней казались ему вечностью. Ему было трудно расставить по порядку то, что он нашел на пути Отрана.

Отец, Агамемнон! Твой день настанет.

Как время вечно течет со звезд,

Так прольется на твою могилу кровь из сотни горл!

Мать Кристины и Тома разбилась насмерть на дороге Терм, там, где от нее отходит меньшая дорога, ведущая к месту под названием Регаж, расположенному недалеко от Пейпена и городка Греаск. Де Пальма набрал номер телефона жандармерии Греаска. Ему ответил молодой голос.

— Де Пальма, из полиции Марселя, бригада уголовного розыска, — представился майор.

— Чем могу вам помочь?

— Просто дайте справку. Когда у вас на дороге Терм происходит автомобильная катастрофа, кому положено убирать автомобили с проезжей части?

— Подождите немного, сейчас я это выясню.

Де Пальма стал ждать. Автоматика играла «Маленькую ночную серенаду» и через каждые десять секунд объявляла: «Вы находитесь на связи с государственной жандармерией, пожалуйста, не кладите трубку». Это произносил нежный, почти эротичный голос.

— Простите, что вам пришлось ждать. Этим занимается гараж Жильбера в Пейпене, с разрешения жандармерии.

Мертвые ревнивы: вместо жениха

Он прислал мне ненависть со впалыми глазами.

Пройдя через застроенный виллами квартал План-де-Кюк на северо-востоке Марселя, департаментская дорога пересекла главную улицу поселка Ложис-Нёф и побежала мимо его последних домов, прилепившихся к белой скале, и их аккуратных садиков на нескольких сотках рыхлой земли, которую им уступил холм.

Де Пальма не хотел рисковать. Вместо того чтобы заниматься опасной настройкой радио «Джульетты», он взял с собой свой цифровой проигрыватель и теперь слушал песни Цемлинского[39]в исполнении Анны-Софии фон Оттер[40]. Эта запись казалась ему неплохой. Особенно ему нравилась «Песнь Девы».

Каждой плачущей душе, каждому проходящему греху

Я открываю среди звезд свои милостивые руки.

Дорога, причудливо извиваясь, поднималась к каменным уступам горной цепи Этуаль и горы Гарлабан и выходила к перевалу. После пожаров здесь остались покрытые черной чешуей обугленные стволы. Теперь они возвышались среди покрывавших землю зарослей грибов-цветохвостников[41].

Ни один грех не выживает, когда заговорила любовь,

Ни одна душа не умирает, когда заплакала любовь.

Если подняться выше, на плато, то увидишь точно на востоке залитый светом бастион Сент-Бом, на севере — горящую огнем заката вершину Большого Этуаля, а еще — просторную долину Ориоль и рассекающее ее, словно шрам, шоссе Обань — Экс-ан-Прованс.

И если любовь сбивается с пути на земных дорогах,

Ее слезы находят меня и не пропадают.

За окном машины появился указатель «Пейпен», и Барон с сожалением выключил музыку. Мастерская Жильбера находилась у въезда в городок. Синяя вывеска выцвела от солнца, но не слишком. Два больших платана с узловатыми ветвями. Перед мастерской стоял автомобиль технической помощи с хромированной нижней частью кузова. Из-за искалеченного БМВ вышел механик, лицо у него было сердитое.

— Что вам надо?

— Получить справку, — пояснил де Пальма. — Я хотел бы узнать точное место одной аварии. Она произошла в 1982 году.

Механику было не больше двадцати пяти лет, и когда он услышал эту просьбу, то от изумления выкатил глаза и присвистнул.

— Мне надо сходить за отцом, он сейчас в кабинете, — сказал он и исчез за стеклянной перегородкой, покрытой переводными картинками.

Большой плакат, на котором были указаны тарифы на ремонт автомобиля и цена часа работы ремонтников, был испачкан чем-то жирным.

Наконец вышел отец механика.

— Здравствуйте. Вы хозяин мастерской?

— Да. Меня зовут Жильбер Понтейль. Какая авария вас интересует?

— Она случилась в 1982 году, на дороге Терм. Погибла молодая женщина, Мартина Отран. Вероятно, умерла на месте.

Понтейль окинул Барона с ног до головы внимательным взглядом.

— Вы из полиции?

— От вас ничего нельзя скрыть.

Понтейль потер ладонью подбородок и прошел в переднюю часть мастерской. Перед мастерской остановился «рено-сценик», водитель которого желал заправить машину.

— Я помню только одну похожую аварию — ту, что случилась на дороге к Регажу. Если возвращаться в сторону Марселя, немного выше есть дорога, которая спускается влево. — Объясняя, он указывал направление руками. — Сразу за этим ответвлением есть еще дорога, которая спускается с горы — так сказать, дорога с Этуаля. Так вот, авария произошла как раз напротив этой дороги. Женщина лежала в овраге. Машина перевернулась два раза.

Понтейль отвернулся от собеседника и позвал сына, чтобы тот положил в кассу деньги, которые ему протягивал водитель «сценика».

— Я вижу, вы хорошо помните тот случай!

— Как будто это было вчера. Бедняжка! Такая красивая женщина — и погибла в один миг! Вы думаете, такое легко забыть?

Он провел рукой по крылу «пежо», на котором только что была закрашена царапина.

— Был ли там тормозной след? Показалось ли вам что-нибудь странным?

— Нет, ничего. Но я вспоминаю, что жандармы не могли понять, как такое могло случиться. Машина перевернулась через капот.

Он показал движением ладони, как это произошло. Удар пришелся на переднюю часть «мерседеса», бока практически не пострадали. Рулевая передача была заблокирована.

— Передача не могла быть чем-то зажата во время удара при аварии? — спросил де Пальма.

— Нет, дело не в этом.

Жильбер посмотрел себе под ноги и отбросил ногой валявшийся не на месте болт.

— Я помню эту машину — трехсотый «мерседес», у этой модели руль с усилителем. Тогда это встречалось не часто. — Он немного помолчал, потом продолжил: — У одного моего собрата по профессии был в то время такой же «мерседес», но без усилителя. И я ему сказал: «Слушай, Жак! У меня в разбитой машине руль с усилителем. Если хочешь, я поменяю твою рулевую систему на эту». Он охотно согласился: тогда такие вещи стоили огромных денег.