Искра у древа жизни - Анна Пожарская

– Опрометчивое заявление, – совершенно отчетливо услышал Дар голос в своей голове. А затем нечто неведомое атаковало его каким-то незнакомым сковывающим заклинанием.

Перед тем, как кануть в забытье, маг успел с досадой отметить, что против незнакомца бессильна даже самая мудреная защита.

Элла потрясла Дара за плечо. Никакой реакции. Маг так и остался лежать неподвижно. Безвольной и расслабленной тряпочкой. Чародейка испуганно посмотрела вокруг. Она тоже услышала голос, и пыталась понять, где прячется Латасар. Оценить, может ли она отвлечься, чтобы помочь Дару или следует приготовиться к схватке. Латасар, конечно, бог, но сейчас он слаб, и Элла надеялась, что у нее есть шанс дать ему отпор.

Вокруг стояла мертвая тишина, даже ручейки бурлили беззвучно. Чародейка тряхнула головой, прогоняя мрачные мысли о глухоте. Наклонилась к Дару, положила руки ему на грудь и затянула заклинание. Нужно, чтобы маг пришел в себя, одной ей не справиться. Первое, что почувствовала: холодный, полный ненависти взгляд, он скользил по телу словно чьи-то липкие прикосновения. Поежилась, прогоняя неприятные ощущения, но прерываться не стала.

– Твой спутник нам только помещает, – снова раздался тот же голос, а Элла лишь закрыла глаза, отвлекаться было смерти подобно.

Наконец, она сжала кулак, обозначая завершение колдовства, и с тревогой уставилась на Дара. Ничего. Мужчина все так же лежал, словно брошенное одеяло. Голос в голове мерзко хихикнул. И запел свое заклинание. На чужом непонятном языке. Элла сжалась в комок, она узнала слова. С их помощью в прошлую встречу, когда Латасар хотел сделать ей ребенка, он выманивал ее сущность из человеческого тела. В горле пересохло. Обратилась к амулету, чтобы добыть силы на сопротивление, но Алое пятно не ответило ей. Разве можно пользоваться мощью части Латасара, когда рядом он сам?

Потянулась к шейному ремешку, но так и не смогла сорвать кристалл: ледяной ветер прошил ее насквозь, неведомой силой увлекая за собой, заставляя покинуть тело. Сама того не желая, Элла взлетела к вершине древа. Совсем близко появились едва заметные сверкающие полоски, всполохи яркого желтого света – пожаловал сам Латасар.

Собралась в густое темное облако и, взывая ко всем имеющимся источникам, попыталась вернуться в тело. Тщетно! Никакая сила не отвечала! Тем временем полосы подплыли почти вплотную, окружили ее кольцом и накренились, образуя над ней нечто вроде крыши.

– Сегодня мне не нужно твоего разрешения, – прозвенело где-то внутри. – Сейчас я на границе миров и не подчиняюсь вашим законам.

Элла сжалась сильнее. Может, внешне она и напоминала облако, но внутри была тверже алмаза. Страх сковал все ее существо. Не знала, чего ждать, поэтому не понимала, как сопротивляться. Полосы лязгнули, словно металлические, и распались на множество тонких серебряных нитей, каждая из которых, будто в ткацком станке, иглой прошила облако. Элла изогнулась, пытаясь исторгнуть из себя нежеланных гостей, но иглы увязли внутри и никуда не двигались. «Убирайся!» – приказала Элла, вкладывая в слова все свои силы, но в ответ услышала только мерзкий смех.

Внезапно иглы прокрутились и вышли, снова собираясь в полоски. Голос в голове произнес что-то невнятное, похожее на ругательство, и Элла почувствовала, как заклинание отпускает, и она падает в собственное тело. «Неужели все произошло?» – с омерзением подумала она, но засомневалась. Духи, как и люди, испытывали удовольствие от соития, вряд ли Латасар стал бы ругаться на пике наслаждения.

– Убью твоего выродка, хитрая девчонка, а потом доберусь до тебя, – возвестил голос, и тут же пространство тисками сжало тело.

Элла поморщилась. От боли голова соображала плохо. О каких выродках говорит Латасар? Великие боги, ну почему она не может ответить? Превозмогая муку, чародейка потянулась к кристаллам на шее. Хотя бы раз, но она ударит! Не позволит издеваться над собой безнаказанно! Низ живота, казалось, ножом резали, Элла закрыла глаза и попыталась унять дрожь в руках. Пальцы не подчинялись, и никак не удавалось сорвать кристалл с ремешка. «Да что же это такое!» – пронеслось у нее в голове, прежде чем страдания стали невыносимыми. Чародейка вскрикнула, из глаз брызнули слезы, а руки беспомощно повисли вдоль согнувшегося от боли тела. Это не было развоплощением. Бог творил что-то иное, не менее ужасное и жестокое.

Элла скрутилась, как нить на катушке, даже вздохнуть оказалось тяжело. Над губой выступили бисеринки пота. Из груди вырывался не то стон, не то хрип, с уголка губ закапала слюна. Тело била дрожь. Чародейка умоляла хоть какие-нибудь силы помочь ей, но ни отец, ни Повелитель неба, ни амулет не отвечали. Чаша откликалась гулкой пустотой. Черный вихрь, видимо, не слышал ее зова. «Уж лучше развоплощение, чем это», – подумала Элла прежде, чем Латасар атаковал с новой силой. От боли потемнело в глазах. Чародейка закричала, но не услышала своего голоса. Как в тех кошмарах, где она открывала рот, но оттуда не доносилось ни звука. Мука казалась бесконечной.

Краем глаза Элла уловила какое-то движение сбоку, но боль мешала разглядеть точно, что там происходит. Показалось, Дар приподнялся на локте и сел. Потер лицо ладонями. Элла только застонала, как бы ей ни хотелось, вряд ли это было правдой. А потом она услышала голос любовника: он пел заклинание на незнакомом языке. Боль ослабла, Латасар, вероятно, переключился на Дарсира. Элла хватанула ртом воздух и попыталась подняться, чтобы помочь любовнику. Тщетно. Тело подчинялось плохо.

Полосы окружили Дара и, беспорядочно дергаясь в причудливом танце, разрезали пространство. Маг не сдавался. Заклинание не прервалось ни на мгновение. Бесновались яркие всполохи, пробивая щит Дарсира, громыхали воздушные удары, но голос любовника по-прежнему главенствовал в пещере.

Полосы разбежались на мгновение, вероятно, замышляя очередную пакость, но раньше, чем Латасар сумел что-то сделать, пространство вокруг содрогнулось и наполнилось невыносимо ярким светом. А потом Элле показалось: все вокруг рассыпается на мелкие частицы, а она летит куда-то вниз. Еще увидела, как всполохи, укладываясь горизонтально, подлетают к Дару, как он срывает с шеи новый кристалл, почувствовала, как все вокруг еще раз содрогается, как от удара гигантского молота, а после провалилась в блаженное забытье. Боль отступила.

Очнулась оттого, что кто-то покрывает поцелуями ее лицо и трясет за плечи, будто яблоню с наливными плодами. Первая мысль была о заклинании, что пел маг, о том, что она уже слышала его раньше из уст Повелителя неба. Хотелось верить, что теперь-то все точно будет хорошо.

– Элла! Элла! – пытался достучаться до нее Дар, когда она открыла глаза.

Слабо улыбнулась и посмотрела на любовника. Мужчина, не переставая целовать ее глаза и щеки, прижимал ее к себе, словно дитя.

– Как ты? – спросил он и запустил ладонь в ее мокрые от пота волосы. – Латасар спит. Больше он нас не потревожит.

Чародейка прислушалась к себе. Низ живота еще немного ныл, но резкой боли не было. Все остальное вроде бы ничем не беспокоило.

– Ничего, – высвободилась из объятий и села. Поморщилась. Все-таки тело еще не вполне ей подчинялось. – Спасибо! – Поцеловала мага в нос. – Вот уж не думала, что ты знаешь те же заклинания, что и Повелитель неба.