Жена банкира - Кристина Алгер

– Готов поспорить, что управление полиции Сомерсета впервые имеет дело с наемным убийцей.

– На самом деле шеф местной полиции считает, что это был обычный взлом с попыткой ограбления, во время которого что-то пошло не так. Думаю, он попытается потихоньку прикрыть это дело; это только вопрос времени.

Оуэна ее слова, похоже, нисколько не удивили. Он пожал плечами:

– Я почему-то абсолютно уверен, что эти ребята не собираются раскрывать это дело. А у тебя, случайно, нет номера того «Киа»? Я бы мог заодно пробить и его.

– Последние цифры там 434. Номера желтые, так что, видимо, нью-йоркские. Впрочем, может быть, и штата Мэн. И еще одна интересная деталь. Я заглянула в календарь Данкана за последние несколько недель. Он созванивался с одним человеком из министерства юстиции. С Хантером Морзе. А после этого карандашом вписал себе в планы поездку в округ Колумбия. Напротив написал «Морзе» и подчеркнул.

– У него что там, реально календарь? С отрывными страничками?

– У меня тоже такой есть. Не нужно из-за этого над ним насмехаться; я думаю, что это мило. Ты, например, знал, что, если записывать информацию от руки, она гораздо лучше запоминается? Меня научил этому Данкан. И посмотри сюда – эту штуку тебе никак не хакнуть. – Марина вынула из сумочки свой ежедневник в розовом кожаном переплете и подтолкнула его к Оуэну через стол.

– А что, если ты его потеряешь?

– Тогда я просто скончаюсь. Но такого со мной пока что не случалось.

Оуэн фыркнул. Он пододвинул ежедневник Марины к себе и принялся его рассматривать.

– Господи, неужели кто-то до сих пор еще пользуется такими вещами? – Он провел пальцем по ее инициалам – «МТ», – тисненным золотом в правом нижнем углу кожаной обложки. – А что будет, когда ты выйдешь замуж? Разве тебе не придется это поменять? Ведь тогда вместо «МТ» там должно будет стоять «миссис Грант Эллис»?

Марина проигнорировала его насмешливый тон.

– Тогда, наверное, ежедневник мне вообще не понадобится, – парировала она. – Потому что после свадьбы я работать не собираюсь. Возможно, у меня просто появится своя личная секретарша, которая каждое утро будет представлять мне мое расписание на день. Как Летиция Болдридж у Джекки Кеннеди.

– И то правда. Сдаюсь. Но на самом-то деле ты же не собираешься бросать работу?

– Собираюсь, еще как.

Оуэн нахмурился, мгновенно став серьезным.

– Ты хорошая журналистка. Данкан готовил тебя на свое место. Ты знала об этом? Хотя лично я всегда думал, что тебе следовало бы работать в «Джорнел».

– Тебе что, «Джорнел» до сих пор покоя не дает?

– Ты знаешь, что я имею в виду. Тебе подошла бы работа в серьезном новостном издании. «Пресс» для тебя слишком светский журнал. Тебе же нравятся громкие нелицеприятные истории и всегда нравились. Я сам видел, как у тебя глаза горели во время расследования дела Дарлингов. Ты была захвачена этим. Это у тебя в крови, Марина.

– Ты говоришь об этом, как о какой-то болезни.

– Так и есть. Я и сам заражен этой бациллой, которая называется «вирус истины». К сожалению, это не лечится.

Оуэн сомкнул пальцы на затылке и с самодовольным видом отклонился назад на стуле.

– По крайней мере, мы сходимся в том, что в «Пресс» мне оставаться не стоит. Не могу себе представить этот журнал без Данкана.

– Если хочешь, могу найти тебе работу в «Деливерэбл». Правда, теперь, когда ты живешь на Парк-авеню, она может показаться тебе слишком беспокойной…

Марина покачала головой:

– Нет, Оуэн, я пас. Грант вскоре возьмет на себя руководство семейным бизнесом. Мы с ним не можем оба постоянно разъезжать. Особенно если собираемся создать настоящую, нормальную семью. Я всегда знала, что должна буду с этим завязать. Просто хотела сделать это после свадьбы. Но сейчас, когда Данкана больше нет…

– Так значит, папаша Эллис и вправду метит в президенты? Слухи оказались правдивыми?

– Он может объявить о выдвижении своей кандидатуры в любой день. И не надо на меня так смотреть.

– Как? Никак я на тебя не смотрю.

– Я тебя слишком хорошо знаю, чтобы понять, когда ты смотришь, а когда не смотришь.

Оуэн поднял руки:

– Ну ладно, я просто удивился, вот и все. До сих пор не могу представить тебя примерной домохозяйкой с Парк-авеню. Кстати, это комплимент, а никакая не критика.

– Вообще-то я, возможно, буду домохозяйкой из Белтуэй[17].

– Ну, тогда я проголосую за него. Он хоть демократ, по крайней мере, верно? С этими миллиардерами никогда ни в чем нельзя быть уверенным. Или, может, он предпочитает определение «лимузинный либерал»?

– Кто демократ?

Марина едва не вскочила со стула от неожиданности, услышав за спиной женский голос. Резко обернувшись, она оказалась лицом к лицу со знойной брюнеткой. У незнакомки была оливковая кожа, миндалевидные глаза и тело, которому могла бы позавидовать любая модель, демонстрирующая купальные костюмы. Женщина была босиком, ее джинсы были закатаны до икр. Марина невольно обратила внимание на замысловатый мозаичный узор, вытатуированный на ее левой лодыжке и поднимавшийся по ноге – бог его знает, где он там заканчивался.

– Яэль, – представилась женщина и протянула ей руку. – А вы, стало быть, Марина.

Марина кивнула и пожала ей руку. Впервые в жизни она в буквальном смысле лишилась дара речи.

– Тебе следовало меня разбудить, – с укором сказал Оуэн, обращаясь к Яэль. – А то я тут уже слюни пускать начал, заснул прямо на столе, как последний придурок.

Яэль рассмеялась.

– Тебе нужно было отдохнуть. – Она говорила с легким акцентом, израильским, как показалось Марине, но она не могла бы этого утверждать.

– Слушай, я ведь пошутила насчет ночных гостей, – призналась Марина.

– Я так и понял, – ухмыльнулся Оуэн.

Она встала и начала собираться:

– Пойду. Простите. Я думала, мы договаривались…

– Стоп, куда это ты собралась? Мы здесь, чтобы поработать. Не хочешь, случайно, к нам присоединиться?

Марина взглянула на Оуэна, потом на Яэль, потом снова на Оуэна. От смущения ее даже затошнило.

– Яэль – программистка, – наконец пояснил Оуэн. – Я все пытаюсь ее нанять, но для меня это слишком дорого. Как бы там ни было, она хочет нам помочь. А помощь нам понадобится, будь я проклят, если это не так.

Смущение Марины сменилось досадой.

– Что? Оуэн, нет! Ты не можешь просто так… Можно тебя на пару слов? С глазу на глаз, пожалуйста.