Ночь Крови - Ричард Кнаак

— Закройте дверь! — закричала она. — Быстрее! Обе женщиныкинулись к дверям одновременно, когда дикие крики со стороны колонии донеслисьдо них. Заставив себя встать, Могра, прихрамывая, добралась до окна — и замерлаот ужаса.

Вся колония была охвачена огнём. Горели дома, доки, склады,магазины, посевы…

— Мы должны помочь им! — пробормотала одна из женщин.

— Нет! — проревела Могра. — На улице огненный дождь! Онусиливается, а значит, огонь тоже будет сильнее!

— Огненный дождь? Как такое может быть?

— Посмотри на меня! — Могра повернулась к ней опалённыммехом. — Посмотри на… — Тут она вспомнила, что Хен так и остался снаружи.

Могра глянула на дорогу, по которой прибежала, и увиделавокруг лишь огонь, пожирающий камни и деревья.

— Хен… — пробормотала она, понимая, что произошло с вернымкузнецом.

Тонкая струйка дыма вползла к ним. «Похоже, начала тлетькрыша дома. Какое счастье, что дождь сначала собрался над центром колонии», —подумала Могра и рванулась к сыну, который встревожено смотрел на мать, сидя накраю кровати. Мать схватила его в охапку и отнесла в глубь комнаты.

Пламя жадно пожирало дом. Не успела она повернуться, какрухнула прихожая, погребя под собой соседок, так и простоявших у дверей,потолок заскрипел и прогнулся. Бросившись с сыном в угол, Могра видела, какстремительно смыкается вокруг неё огненный круг, даже посуда и железная утварьвспыхивали при касании магической жидкости. Прижав ребёнка к груди, Мограсмирилась с неизбежным, образ далёкого мужа на миг всплыл в памяти.

— Рахм… — пробормотала она, впадая в забытьё. Потолок,напоследок жалобно застонав, обрушился вниз.

Верующие прибывали в Храм сотнями, собираясь к дате,объявленной несколькими днями ранее. Мёртвые хотели сообщить нечто важное своимпотомкам, и святой обязанностью истинно верующего было присутствовать на этойцеремонии. Вокруг Храма несли дозор члены Стражи, среди которых становилось всёбольше обратившихся. Здания и важные подступы охраняли Защитники, стараясьвыделить в толпе тех, кто может навредить верховной жрице, — приказ Арднора наэтот счёт был однозначным.

Храм представлял собой огромное здание, увенчанное высокимкуполом, с широким фасадом, внутри которого могло поместиться несколько тысячверующих. Массивные статуи кондоров, что стояли по его периметру, теперь былизаменены роскошными символами Предшественников. Здание защищала высокая железнаяограда, одновременно выделяя храмовые земли.

Изнутри белые с красным мрамором стены закрывали гобелены,подобные тем, что украшали покои жрицы. У дальней стены стояла золочёнаякафедра, с которой леди Нефера вела проповеди и доносила до верующих волю мёртвых.А далее располагались многочисленные залы и комнаты, казармы Защитников и покоижриц, доступ в которые непосвящённым был строжайше запрещён.

Поскольку в этот раз ожидалось небывалое стечение народа,верховная жрица решила перенести священнодействие наружу. Двор был вымощенмозаичной плиткой, на которой верующий минотавр мог преклонить колени исклонить рога в знак смирения перед предками. Нефера, зная, как много вниманиябудет невольно уделено плитке, распорядилась нанести на каждую символ Предшественников— птицу, взлетавшую с секиры. Никто ни на миг не должен был забывать о вере.

— Там собралась огромная толпа, моя леди мать, — прогрохоталАрднор почти радостно. — И они все прибывают и прибывают, перед Храмом яблокунегде упасть.

— Люди хотят знать правду, сын мой. Они имеют веру и хотятуслышать слова истины от меня.

— Я сомневаюсь, все ли они верят истинно, леди мать. Готовдержать пари, что большинство из них пришли просто из любопытства.

Леди Нефера гордо стояла посреди комнаты, пока две жрицызакрепляли на её плечах роскошную, шитую золотом соболиную мантию, которую сдвух сторон украшала сверкающая эмблема Предшественников. При свете масляныхламп казалось, что птица взмахивает крыльями, а секира угрожающе раскачивается.

— Тогда у нас будет несколько новообращённых. Надо всегда иво всём находить положительные моменты, Арднор.

— Конечно. Но многие из них хотят увидеть, как ты выставишьсебя полной дурой, тогда как отцу они преданы до кончиков рогов.

— Я не потреплю неудачу, сын. Поэтому любой результат будетвесьма полезен для Храма. — Верховная жрица протянула руку так, чтобы жрицамбыло удобно застёгивать золотые браслеты. — Ты подготовил Глаз?

Арднор кивнул.

— Тогда мы начнём, — улыбнулась Нефера.

Она щёлкнула пальцами, и старшие жрецы в гладких чёрныходеждах, украшенных на плечах красными вставками, встали позади. Один нёс вруках взлетающего ястреба, отлитого из серебра, другой — золочёную секиру,согнутую посередине.

Арднор, закутанный в мантию, похожую на материнскую, всталво главе процессии. Из тени у стены вышли четверо Защитников, держа булавы уплеча, и сформировали почётный караул.

Группа торжественно вышла из покоев жрицы. В коридоре ихвстретила процессия младших жрецов — мужчин и женщин. Как только Арднор и ледиНефера прошли мимо, они двинулись следом, образовав две колонны. Защитники,охранявшие проход, обращались в каменные статуи, когда мимо них шелестелиодежды их повелительницы; даже искривлённые монументы, казалось, стремятсявыпрямиться. Из тёмных уголков коридора доносились шум моря и бормотание разныхголосов.

Четверо обнажённых по пояс слуг медленно отворили огромныебронзовые створки главных ворот. Как только процессия ступила наружу,оглушительно взревели рога, заставив Неферу испытать чувства, подобные тем, чтоона ощущала на коронации мужа. Одна тень отделилась от стены, поплыв рядом сней, — это Такир явился на зов хозяйки, приняв специально для торжественногослучая свою наиболее мерзкую форму. Он просто источал услужливость и желаниеисполнить волю госпожи.

Стоявшие вдоль храмовых стен воины ударили в круглые медныебарабаны, ещё более подчеркнув эффектность появления жрицы. Нефера подняларуки, обращаясь к пастве.

Бой барабанов замедлился, а над площадью засверкали,переливаясь, чистые краски гигантской жемчужины. В руках Неферы был Глаз —совершенная сфера, которая, казалось, сама излучает свет. Создавалось полноевпечатление, что голубоватый глаз разглядывает самое сокровенное, что есть вминотавре, выворачивая наизнанку всю душу.