Секрет каллиграфа - Рафик Шами
Шрифт:
Интервал:
— О чем бы он тебя ни спрашивал — ты не знаешь. Мужчины не любят умных.
— Не сдавайся, оказывай сопротивление. Дай ему победить тебя. Мужчины это любят. А отдашься просто так — даже если по любви, — он будет считать тебя легкодоступной женщиной.
— А когда он возьмет тебя — не бойся. Стисни на мгновение зубы, пока он войдет в тебя, и, прежде чем успеешь сосчитать до десяти, он выплеснет в тебя сок желания. Потом начинай отсчет снова. Не успеешь дойти до сотни, как услышишь храп. А если он очень силен, тебе придется повторить это три раза, прежде чем он превратится в мокрую тряпку.
— Выжми из него все соки в первую брачную ночь, потому что не после первого раза, а после последнего он станет твоим рабом. Если же первая ночь ему не понравится, он будет тебе господином и подружится со шлюхами.
Так наставляли Нуру пожилые женщины, как будто отправляли ее к врагу. Почему она должна вести себя с ним так, будто он — это не он, а кто-то другой, и она не та, за кого себя выдает?
Больше она ничего не слышала. Комната вдруг стала вращаться, как будто Нура стояла в центре карусели. Колени подкосились, но женщины подхватили ее под руки, посадили на скамейку и продолжили говорить. Окруженная стеной их голосов, Нура попыталась было сделать в ней лаз, чтобы расслышать, что происходит во дворе. И тут ее позвал отец.
Он постучался в дверь, и она растолкала старух, прокладывая себе путь на свежий воздух.
— Где ты была? Я искал тебя, — сказал он, смеясь.
— Я тебя тоже, — прошептала она и заплакала, уткнувшись лицом в его плечо.
С ним Нуре было спокойно. Сразу пошла на спад подступившая было волна злобы на мать, которая бросила ее в это змеиное гнездо. Но слова старух надолго застряли у нее в голове, словно мелкий мусор.
В центре двора танцевали женщины с разноцветными свечами в руках. Мать раздавала указания, и Нура на некоторое время осталась одна. Со стороны переулка доносились крики и шум. Внезапно появившаяся родственница жениха схватила ее за руку.
— Пойдем, — шепнула она.
И прежде чем Нура успела опомниться, они оказались в темной комнате.
— Вообще-то, этого делать нельзя, но смотри! — Женщина подошла к окну и отодвинула тяжелую штору.
И тут Нура впервые увидела Хамида. Он направлялся к дому в белом европейском костюме, окруженный факельщиками и фехтовальщиками с саблями.
Со дня помолвки Нуре не терпелось увидеть его. Со слов матери она знала, где находится его мастерская, но обходила ее за версту из опасения быть узнанной.
— Чего мужчины не любят, так это любопытных женщин, — говорила мать. — Это вселяет в них недоверие.
Окольными путями она раздобыла для дочери фотографию, которая мало о чем говорила. Это был групповой снимок, сделанный во время пикника. Фигура Хамида, стоявшего в заднем ряду, прорисовывалась лишь в общих чертах.
Процессия остановилась, и в этот момент жених оказался так близко, что Нура могла бы к нему прикоснуться, если бы открыла окно. Он был невысок, но имел гордую осанку и атлетическое сложение. Нуре он показался гораздо красивей и мужественней, чем она представляла себе по описаниям.
— В свете факелов любой мужчина красавец, — произнес женский голос рядом.
Но Хамид выглядел как настоящий принц. Он был неправдоподобно прекрасен.
Процессия достигла дверей дома, где ее встретили с криками ликования.
— Ну а сейчас ты взойдешь на трон, — сказала родственница Хамида.
Нура выскочила за дверь и тут же нос к носу столкнулась с матерью.
— Где ты была? — возмущенно заверещала та.
Но тут в дверях показался Хамид. Встретив его умный взгляд, Нура покраснела и уставилась в пол. Он уверенно шагнул к ней, взял за руку и повел в спальню.
Хамид успокаивал Нуру. Он говорил, что полюбил ее еще до того, как увидел, но в действительности она оказалась гораздо прекраснее, чем он ожидал. Он сделает ее счастливой. Она должна подчиняться ему, но бояться его не надо.
Хамид приблизил к себе ее лицо, и Нура заглянула ему в глаза. Потом он поцеловал ее в правую щеку и в губы. Нура притихла, хотя сердце колотилось как сумасшедшее. Хамид пах лавандой и цветками лимона. Его поцелуй оказался горьковат, но приятен. Потом он оставил ее и ушел в ванную.
В этот момент в комнату вошли мать и соседка Бадия, которые, как видно, стояли под дверью. Они сняли с Нуры тяжелое свадебное платье и украшения, дали ей взамен шелковую ночную сорочку, постлали постель и ушли.
— Помни, что все мы прошли через это и, как видишь, живы, — сказала ей Бадия и неприятно рассмеялась.
— Не огорчай меня, девочка, — шептала мать сквозь слезы. — Очаруй его и станешь его госпожой.
С этими словами Сахар поцеловала дочь, сидящую на краю кровати, и выскользнула наружу. Нура не сомневалась, что обе женщины остались стоять за дверью.
Хамид вернулся из ванной в красной пижаме и протянул ей руки. Сейчас он был еще красивей, чем в белом костюме.
Во дворе пели песни о любви и страсти, о странствующих мужчинах и оставшихся дома женщинах, о бессонных ночах и неутолимой жажде нежности. Уже на третьем куплете Хамид вошел в нее. Он был очень осторожен, и Нура застонала, похвалив его мужественность, как советовали ей мать и подруги. Он и вправду выглядел очень счастливым.
Боль оказалась гораздо слабее, чем ожидала Нура, но и удовольствия она получила мало. Кроме того, игра слишком затянулась. Когда Нура наконец удалилась в ванную, Хамид сорвал с постели простыню и отдал ожидавшим под дверью родственникам, которые приняли ее с криками ликования. К возвращению Нуры постель была застелена чистой.
— Ту я отдал женщинам, чтобы оставили нас в покое, — объяснил он со смущенной улыбкой.
Он оказался прав: с этого момента их действительно больше никто не тревожил.
Хамид был в восторге от Нуры.
— Ты самая красивая женщина в моей жизни, — шептал он влюбленным голосом. — Дедушка ошибался насчет тети Майды, — добавил он и тут же заснул.
Последних слов Нура не поняла.
До утра она так и не смогла сомкнуть глаз: слишком потрясли ее события последнего дня, да и лежать в постели с незнакомым мужчиной было непривычно.
Праздник продолжался неделю, и Хамид ложился с ней в постель в любое время суток, будь то ночь, утро или полдень. Нуре нравилось быть желанной, но со своей стороны она не чувствовала ничего подобного.
— Все придет со временем, — утешала ее подруга.
И она ошибалась.
Работы Фарси нравились полковнику Шишакли, поэтому чуть ли не каждую неделю Назри посылал каллиграфу новое классическое стихотворение. С легкой руки Аббани в мастерской стали появляться и другие знакомцы президента. Хамид Фарси радовался заказам и с каждым разом все приветливее обходился с Назри, на что тот едва ли обратил внимание.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!