Путь под лазурным небом - Александр Панютин

же вы даже не думали, что этот Флимонт жив, — имя этого Поттера я чуть ли не выплюнул.

Ничего, кроме презрения, он у меня не вызывает. Нет, не потому что он смог осуществить свою, видимо, мечту и урвать главенство, получив доступ к ресурсам целых поколений моей семьи. Я недоволен, что он взял моё. Да, это звучит противоречиво, но во мне проснулось что-то… Даже не знаю, как это правильно назвать. Проще говоря, он забрал моё и мне это не нравится.

— Если говорить об очереди наследования, то вы, мистер Поттер, скорее станете лордом Блэком, чем вернёте титул Поттеров себе, — на его лице вылезла улыбка. — У Флимонта трое сыновей, у одного уже есть собственный ребёнок. В очереди вы только пятый, и то, пока у остальных сыновей не появятся собственные дети. А вот, что интересно, у Блэков, если убрать старое поколение, вы третий, скорее даже второй. Правда, лишь с юридической точки зрения. У таких древних семей с наследованием не всё так просто.

— Полагаю, первые это Сириус и Драко? — поинтересовался директор и получил утвердительный ответ. — А юная Нимфадора?

— Сразу же после всех законных наследников, то есть в самом конце с прочими бастардами и потомками отсечённых линий.

И снова Блэки. Наверное, именно эту фамилию даже сейчас, после краха, уважают и боятся на всех островах. Не самый древнейший сложившийся род магов, но обладающий очень древней и могущественной родословной. Что говорить, если все они потомки самой Морганы, имя которой используют как ругательство, но в то же время чтят и уважают на равне с Мерлином. Кого только не было в этом роду: герои, короли, великие волшебники. И что мы имеем сейчас? Кучка стариков, дети которым уже не положены.

— Спасибо большое, мистер Тренч, — я встал, прощаясь с королевским клерком. — Вы мне очень помогли.

Предстояло обдумать некоторые моменты. Башню мы покинули молча, молча и аппарировали назад. Каждому было о чём подумать.

— До встречи в школе, директор Дамблдор.

— И тебе, Гарри, — улыбнулся он, однако глаза оставались серьёзными. — Пока я не ушёл, я хочу передать тебе кое-что и предупредить.

Дамблдор запустил руку под мантию и вытащил свёрток полупрозрачной серебристой ткани и передал мне. Я взял её в руки и чуть не выронил, когда правая кисть исчезла.

— Это мантия невидимка. Твой отец передал мне её незадолго до смерти. Многие поколения от отца к сыну он передавалась в твоей семье. С её помощью я собирался ещё больше усилить защиту вашего дома, но не успел. Не должен был. Используй её с умом.

Поборов шок, я поспешил спрятать артефакт.

— Остерегайся Блэков, Гарри.

С этими словами директор с хлопком исчез, оставляя меня одного.

Глава 13 - Улицы Магического Лондона

Я поставил жирную точку и пробежался глазами по тексту, выискивая ошибки, будь то грамматические или смысловые. Да, вроде бы всё изложено ясно и красиво. Не хватало только собственной подписи ниже.

Эссе по Трансфигурации было последним в списке домашних заданий на Рождественские каникулы, поэтому до Хогвартса оставалось лишь отдыхать и радоваться празднику и времени с семьёй. Я перевёл взгляд на часы и невольно охнул — они показывали чуть больше четырёх часов. А ведь начал я ещё до полудня. Страшная вещь — Трансфигурация. Страшная, сложная, но интересная и полезная.

Ещё раз пробежавшись глазами по тексту, я окончательно убедился, что ошибок нет и подписал свиток своим именем. К сожалению, чувство незавершённости никуда не исчезло. Работа не выполнена на сто процентов, хотя и однозначно закончена. Что-то так или иначе было упущено, пускай это и были маленькие детали. Неожиданно проснувшийся перфекционизм постучался где-то на задворках сознания. Со вздохом я принялся снова перечитывать эссе, но ни к чему так и не смог придраться: всё разложено чётко и по пунктам, и даже ответы на дополнительные вопросы нашли своё место среди текста. Для себя я решил не придумывать лишних проблем и убрал свиток в сумку, когда убедился, что чернила высохли. Всё, что мог, я сделал.

Все задания, выданные на каникулы профессорами, вполне реально сделать с материалами, преподнесёнными в учебниках, но, возможно, именно в этом и крылось необъяснимое чувство незавершённости. Это были основные учебники, строго следующие учебному курсу. Чувствовалась нехватка книг из школьной библиотеки, к наличию которых под рукой я успел привыкнуть. Будь у меня дополнительная литература, работа вышла бы куда как лучше, не говоря уже о новых знаниях для себя. Что уж тут говорить, если в самих учебниках авторы ссылались на другие книги, ограничиваясь только краткой выдержкой, а иногда и вовсе обходились без неё. Знать бы ещё, какие они, эти другие книги. Большинство из них я выписал отдельно в личный блокнот, чтобы не забыть и прочесть, когда вернусь в школу. Что же касается меньшинства… Извините, профессор Спраут, но наука о растениях, несомненно, очень важна, но не особо привлекает меня.

Прибрав все учебные принадлежности, я поднялся и потянулся, с удовольствием разминая затёкшее тело. Подошёл к окну, провернул ручку и слегка приоткрыл. В комнату сразу же ворвался ветер, холодный и свежий, принося с собой мелкие редкие снежинки и капли дождя, что моросил с самого утра. Зима, настоящая зима, в Литтл-Уингинг так и не пришла.

Вдоволь надышавшись свежим воздухом и проветрив комнату, я не нашёл ничего лучше, как упасть на кровать. Дел на сегодня больше не было, как и сил. Закрыв глаза, я принялся думать о последних событиях, надеясь на какое-нибудь откровение, способное помочь мне разобраться во всём. Посещение Часовой Башни принесло мне вопросы, ответы на которые я найти не мог.

То, что у меня есть родственники-Поттеры в Англии я знал. За это стоит благодарить работника из «Флориш и Блоттс», библиотеку Хогвартса и самые обычные сплетни, гуляющие по коридорам волшебного замка. Хотя, какая там вода и на каком она киселе непонятно, потому что из общих предков у нас только сам Линфред Стинчкомбский, который и положил начало не самой безизвестной династии волшебников. А жил он около тысячи лет назад. Возможно, так или иначе через кого-то две оставшиеся линии и пересекались, но даже так, французские Поттеры были мне по родству куда как ближе, так как откололись от основной семьи, то есть моей линии, не более двухсот лет назад.

Возвращаясь к семье младшего из сыновей Линфреда, то отдельного титула и признания