Одержимый тобой - Валентина Кострова

— Я предусмотрительно посмотрела в глазок, убедившись, что там не серый волк.

— Пригласишь?

— Чая нет, кофе не пью, поэтому не вижу смысла вести ночные беседы просто так. Или есть повод? — понимаю, что издевается, скалюсь, подхожу впритык. Марьяна не двигается с места, другая от страха бы уже спряталась.

— Где она?

— Без понятия, о чем ты.

— Где Диана?! — рычу, зловеще щуря глаза, приближая свое лицо к красивому лицу девушки.

— Ох, серый волк скалит зубки, но не боюсь. Я и не такие зубы видела. А тебе все же следует получше узнать человека, который живет рядом с тобой. Не единым сексом живо человечество.

— Давай без словесных выкрутасов, терпения у меня мало.

— Я не скажу тебе, где Диана. Если нужна, сам найдешь. Землю перевернешь, но найдешь. И тогда я прибавлю в твою карму пару плюсиков. Ты же у нас всемогущественный Тайсум, без чести и правил, со своими взглядами и законами.

— Смотрю, любопытствовала.

— Я должна знать, кто околдовал мою лучшую подругу.

— Ты мне сэкономишь кучу времени, детка, если назовешь адрес, где прячется твоя подруга.

— Можешь потерпеть пару дней, как только она придет в себя, сразу к тебе вернется той самой Дианой, которую ты привык видеть.

— Не понял.

— Завтра годовщина смерти ее матери. Каждый год Диана и Денис Егорович по отдельности переживают свою потерю, — аквамариновые глаза не смеются, вполне серьезны и мне нет повода не верить ее словам. Отшагиваю назад, пытаясь понять, как упустил такую деталь. Смотрю на девушку, но не вижу ее, так как полностью в своих мыслях. Я знаю, что значит потерять близкого человека. Знаю по себе, как больно и как хочется сдохнуть от этой боли, но ты вынужден жить, потому что твое время еще не пришло.

— Доброй ночи.

— И тебе сладких снов, — Марьяна наигранно улыбается, при этом ее глаза сканируют мое лицо на эмоции, но увы, ей ничего не удается прочесть. У меня достаточно опыта владеть своими чувствами и не показывать их какой-то там девице.

По дороге домой мне звонит Андрей, начальник моей службы безопасности. Он не любит говорить долго и не по делу, просто сообщает, где сейчас Диана, скинув мне потом сообщение с адресом.

— Мы сейчас еще поедем в одно место, потом свободен, — бросаю на ходу молчаливому Ивану, проходя мимо него. Я не собираюсь ждать, когда Диана вернется. Я не собираюсь оставлять ее наедине с ее болью, которая с годами не утихает, заставляет искать укромное место и молчаливо переживать. Пусть в следующий раз приходит сразу ко мне, пусть теперь всегда идет ко мне. Я могу просто выслушать, просто обнять и дать ей понять, что она не одна. Понять, что все, что расстраивает ее, расстраивает меня, что полностью зависим от ее настроения. Я хочу, чтобы она улыбалась, смеялась и никогда не грустила.

На сборы уходит полчаса, беру по минимум вещей, беру свой ноутбук, уверен, что в санатории есть вай-фай, некоторые совещания и переговоры можно провести онлайн. Переодеваюсь в повседневную одежду. До санатория ехать примерно два часа. И меня успокаивает, что Диану нашел, через пару часов буду держать ее в своих руках. Буду дышать ею, буду смотреть в ее голубые глаза. Буду с ней переживать ее боль.



PRO Диана

Каждый год накануне маминой смерти меня одолевает бессонница. Боль, которая по идеи с годами должна утихнуть, на самом деле никуда не уходит. Она периодически тупо ноет, а иногда выбивает дыхание, что кажется вот-вот умрешь. И это самый легкий выход из ситуации, чем проживать каждый год в своей агонии, в своем персональном аду, где черти танцуют-танцуют в своем демоническом ритуальном танце. Папа советовал мне походить на прием к психологу. Ему вроде помогло. Вроде… Во всяком случае он сумел найти в себе силы просыпаться каждое утро, идти на работу, заботиться обо мне. Мне кажется, что именно забота обо мне дала ему силы не сойти с ума от своей потери. Плюс я сильно похожа на маму. Он оберегал меня под колпаком, как чудовище свой цветок. Поэтому я понимаю, как ему сейчас тяжело наблюдать со стороны за моей жизнью рядом с Адамом. Выйдя замуж за Макарова, подозреваю, что мы бы с Захаром жили у нас дома рядом с папой. Адам… Адам слишком эгоцентричный человек, он одиночка по натуре, удивительно, что мое присутствие не выводит его из себя.

Против воли мысли перескакивают на Адама. Что я могу о нем сказать? Ничего. Он по-прежнему для меня загадка, очень закрытый человек, не позволяющий заглянуть себе в душу. Страх быть рядом с ним испарился. Я перестала вздрагивать от его присутствия, но дрожу от его прикосновений и плавлюсь под его взглядом. Если вне спальни могу сопротивляться чувствам, не поддаваться очарованию, которое, как правило, может быть обманчивым, то в постели я теряюсь в водовороте приятных ощущений. Ни разу не было такого, что бабочки внизу живота подыхали, так и не взлетев.

Стук в дверь. Недоуменно смотрю на часы, потом на дверь. Интересно кто это пришел в три часа ночи. Встаю с кровати, поправляю волосы, открываю дверь номера и теряю дар речи.

— Я тебя предупреждал, что не могу без тебя спать, — приподнимает уголки губ, делает шаг вперед, заставляя меня отступить назад.

— Если ты хочешь секса, то сейчас мне не до этого, — захлопывает за собой дверь, смотрит сквозь ресницы, без приглашения проходит в номер. Я за ним. Никак не приду в себя от шока. Как он меня нашел? Папа сказал? Вряд ли, он сам сейчас в двести километрах от Москвы без сотой связи. Марьяна? Не хотелось бы сейчас узнать о предательстве подруги.

Адам ставит саквояж на стул, снимает с себя джемпер, вешает его, сам остается в футболке. Поворачивается, некоторое время рассматривает меня, потом подходит и просто обнимает. Я цепенею. Он ласково гладит по спине, нервное напряжение из-за его появления постепенно меня отпускает, я со вздохом обнимаю его за талию, утыкаюсь лицом ему в грудь. Я не плакала, а сейчас чувствую, как на глаза наворачиваются слезы, как текут они по щекам, а я крепче сжимаю ткань футболки на спине. Адам отстраняется, заглядывает в глаза, обхватывает лицо ладонями, большими пальцами стирает влагу под глазами.

— Прости, — смущенно бормочу, высвобождаясь из его объятий. — Как ты меня нашел?

— Служба безопасности, — меня радует, что Марьяна не сдала. Не хотелось бы остаться в итоге одной, без человека, которому можно доверить все горести и радости.

— Я ж говорила, что мне нужно уехать, — сажусь на кровать. Кровать двуспальная, поменьше, чем дома у Адама, но вдвоем можно поместиться. Не могу понять, меня радует приезд Адама или нет. Полное смятение.

— На будущее, Диана, говорить надо конкретно, куда, зачем и почему, чтобы я не делал поспешных выводов. Тебе никто не мешал сообщить мне адрес санатория и причину своего одиночества. Я бы понял.

— Да? — сомневаюсь, что Адам способен понять мою боль со стажем.