Уэллс. Горький ветер - Дмитрий Даль

– Ищите, кому это выгодно. И сразу все станет ясно, – ответил Уэллс.

Он прошел в лабораторию, поставил с шумом на стол саквояж и, не раздеваясь, сел в кресло.

– В банковской ячейке хранились документы торгового дома «Липтон», кто может быть заказчиком выкраденных документов? Только конкуренты, которые спят и видят, как бы пустить ко дну чайный дом, чтобы занять его нишу на рынке. И кто у нас является конкурентом Липтона?

– Торговый дом лорда Моргана Ричмонда, – тут же ответил я.

Мне ли не знать особенности этого рынка, если я некоторое время сам честно прослужил в чайном доме Липтона, открывая и развивая новый филиал?

– Похоже, что так, – согласился Уэллс.

– Но зачем действовать так грубо? Конкурентная борьба всегда была и есть, но это же не рынок опиума и не работорговля, чтобы опускаться до столь грубых методов, – для меня подобный поворот событий был тем более удивителен, поскольку чайное дело было не чужим.

– Думаю, что ответ на этот вопрос находится в документах, которые украл Стросс, – ответил Уэллс.

– И как мы можем узнать, что это за документы и где искать Чарльза?

– Конкурентная борьба Липтона и Ричмонда нас не касается. Наша задача остановить Стросса, чтобы он не бросал тень на развитие науки и технологий. Вот наша задача. И тут есть пара мыслей. Первая – обратиться в офис к Ричмонду и заявить о том, что нам все известно. Затея глупая, но может принести результаты. Они могут испугаться и дать нам зацепку. Хотя вряд ли она выгорит. Другой вариант – обратиться к Хозяевам теней. Для развития их бизнеса будет очень нехорошо, если город вскипит и начнутся беспорядки. Пока полиция не вернет документы и не задержит Стросса. Они будут перерывать город и прочесывать мелкой гребенкой, что сильно помешает Хозяевам теней.

– Хозяева теней – это преступное сообщество, насколько я понимаю, – уточнил я.

– Теневой бизнес, замешенный на незаконных операциях. Двенадцать Хозяев контролируют весь криминалитет Британского королевства.

– И что вы предполагаете делать? – спросил я.

– Отбросить вариант с визитом в офис Ричмонда. И навестить «Ржавые ключи» на Кимберли-стрит. Думаю, мы можем заручиться поддержкой одного из Хозяев. Только так можно поймать человека-невидимку. До утра у нас есть еще время. Раньше десяти в «Ржавые ключи» ехать бессмысленно, поэтому не будем тратить время. Вы поможете мне в одном деле.

Уэллс поднялся из кресла и направился к лабораторному столу.

«Ржавые ключи» – один из самых старых пабов в Лондоне, овеянный легендами. Большие вытянутые окна, разделенные на квадратные ячейки с разноцветными стеклами. Над входом висела вывеска с названием и связкой рыжего цвета ключей. Можно было не сомневаться, что их было ровно двенадцать, по числу основателей паба, которые здесь когда-то заключили мирный договор, разделив сферы влияния в Британском королевстве. В народе говорили, что король правит в Букингемском дворце, но истинные правители Англии заседают в «Ржавых ключах».

Я уже был в этом месте во время охоты на медведя-оборотня.

Мы остановились напротив паба. Я первым вышел из машины. За мной показался Уэллс. Вертокрыл остался за рулем, только стекло опустил и выглянул осмотреться.

Мальчишки-газетчики торговали свежими выпусками, выкрикивали громкие заголовки:

– Человек-невидимка ограбил банк!

– Невидимый грабитель банков!

– Человек-невидимка совершает новое преступление!

– Человек-невидимка снова в деле!

Все-таки газетчики пронюхали про ограбление. Не удивлюсь, если информацию им слили прямо из Скотленд-Ярда.

– Если один невидимка способен навести столько шороха на горожан, то страшно представить, каким ужасом скует улицы Лондона, когда профессор введет в город своих воспитанников, – задумчиво произнес Уэллс.

– Я даже рассуждать об этом не хочу. Мы не можем этого допустить. Простые люди не должны пострадать за то, что политики не могут договориться.

– Но, однако, всегда страдают. Очень некорректное замечание, друг мой. Простые люди как течение реки. Если направление будет искусственно изменено, то они поплывут в ту сторону, куда им прикажут. Но если напор будет сильным, то они могут оказать сопротивление и переломать все на своем пути. Очень не хочется видеть войну на улицах, которая может начаться с воспитанниками профессора. Я всегда говорил, что мир должен прийти к Космополису естественным, хотя и управляемым нами путем. Но не путем большой крови и уничтожения прежних обитателей этого мира. Это неприемлемо.

Уэллс осмотрелся по сторонам, проверяя движение на дороге, и перешел улицу. Машин было мало, он никому не мешал. И никто не угрожал ему наездом. Но я подумал, как в будущем будет тяжело переходить улицу, когда количество машин увеличится в десятки, а то и в сотни раз. Вероятно, властям города придется выделять отдельные территории для передвижения транспорта и отдельные улицы для движения пешеходов, так, чтобы они друг другу не мешали. Иначе количество погибших на дороге будет чудовищно огромным. Глупо расстаться с жизнью под колесами спешащего по делам автомобиля. В особенности глупо, если пешеход будет важным для общества человеком, а водитель простой деревенщиной, приехавшей в город продать на рынке сыр собственного приготовления. И тут я понял, как чудовищно звучат мои слова. Ведь так рассуждая, я не далеко ушел от профессора Моро, который также считает, что жизнь хомо сапиенс не стоит ничего по сравнению с жизнью хомо новуса. Я решил, что не буду сейчас забивать голову этими парадоксами, а подумаю об этом в свободное время. Я перешел дорогу.

Паб «Ржавые ключи» мало чем отличался от сотни своих собратьев по всему Лондону. При входе нас встретила деревянная стойка, за которой сидел скучающий громила в клетчатом сюртуке. Опытным взглядом он оценил степень нашей опасности и платежеспособности и тут же сделал вывод, через какой промежуток времени нас надлежит выставить на улицу. Деревянные темные столы и стулья с высокими спинками. Со стен свисали картины, изображающие сцены из средневековой жизни, – рыцари и монахи сидели и распивали пиво. Дубовые бочки, старые тележные колеса и мешки из-под хмеля украшали интерьер помещения.

Гэрберт уверенно подошел к барной стойке, оседлал табурет, положил руки на деревянную столешницу, отполированную тысячами локтей предыдущих посетителей, и потребовал:

– Две кружки ньюкаслского портера.

Бармен – высокий худой мужчина с черными усами, в белой рубахе и черной жилетке – тут же засуетился. Через пару минут перед нами стояли пивные кружки, заполненные черным непрозрачным напитком с густой пенной шапкой.

Я отхлебнул пиво. Интересно, как Уэллс собирался достучаться до Хозяев теней? Они же не ждут здесь посетителей, которые приходят со своими проблемами и трудностями, чтобы в приемной одного из Хозяев излить их в надежде на скорейшее разрешение за малую плату?