Батальон "Вотан" - Лео Кесслер

Гейер, который все еще тащил на себе огнемет, в последний раз нажал на спуск. В бельгийцев, пытающихся организовать оборону, полетел широкий язык пламени. Пламя с гулом пронеслось по коридору и вымело обороняющихся, как будто там никого и не было. Когда эсэсовцы побежали дальше, их подбитые гвоздями подошвы сапог промчались по слою пепла. Это было все, что осталось от защитников башни.

Шульце рычал, как бешеный пес. Он бросил одну из захваченных им бельгийских гранат прямо в группу врагов, бегущих по коридору. Она взорвалась в самом центре, и несчастные с ужасными криками рухнули на пол. Шульце побежал дальше прямо по их телам.

Затем они ворвались в последнюю орудийную башню. Сидевшие там артиллеристы сразу сдались. К этому моменту овладевшая эсэсовцами жажда крови и разрушений уже испарилась. Они спокойно разоружили бельгийцев и жестами неудержимо дрожащих рук показали, что пленные должны выстроиться у противоположной стены. Их даже не пинали, чтобы поторопить.

Фон Доденбург и Шварц собрались с силами, чтобы вывинтить из орудий замки и уничтожить их. После этого они упали на пол рядом с остальными. Силы совершенно покинули их. Теперь и свои, и враги сидели вместе в гнетущей тишине, нарушавшейся только их резким дыханием.

* * *

Горстка оставшихся в живых, измотанных и абсолютно опустошенных бойцов «Вотана» не могла видеть, как к северу от них первые солдаты 6-й армии генерала Рейхенау начали форсировать канал Альберта. Это стало возможным благодаря их усилиям, но они не могли понаблюдать за этим. Через канал переправилась сначала рота, затем батальон. Немецкие солдаты втайне опасались, что тяжелые орудия, которые, как они знали, есть в форте, откроют по ним огонь, когда они окажутся посередине водной глади. Но орудия молчали. Канал форсировал полк, затем дивизия, затем целый корпус. Насколько мог видеть глаз, плоская сельская равнина была покрыта сплошной серой массой движущихся солдат в полевой форме. Великое триумфальное вторжение германской армии во Францию могло наконец начаться. Форт Эбен-Эмаэль был в немецких руках.

Странный звук пробудил их от безразличного оцепенения.

— Что это было? — спросил кто-то.

— Это трубит труба. Сигнальная труба пехоты, — ответил Стервятник.

Он медленно поднялся на ноги и, спотыкаясь, двинулся мимо бельгийских пленных, чтобы посмотреть в бинокль.

— Они сдаются! — выдохнул он взволнованно. Там немецкие войска и белые флаги, белые флаги повсюду. Бельгийцы сдались!

Теперь они слышали приветствия, доносящиеся снизу.

— Пошли, — сказал Гейер, опуская закатанные рукава и приводя в порядок редкие волосы на голове. Там должны быть фотографы. Им нельзя упустить возможность сделать снимки бойцов штурмового батальона СС «Вотан»!

* * *

Над вершиной форта Эбен-Эмаэль нависла тяжелая тишина. Ее прерывали лишь спотыкающиеся шаги бельгийских солдат, одетых в коричневую форму — они сотнями выходили, чтобы сдаться. Выходили из глубины форта во главе со своим побежденным командиром, майором Жоттраном.

Повсюду витал запах смерти и разрушения. Это был удивительный запах — комбинация спертого воздуха запертых комнат, цементной пыли, взрывчатки и крови.

Фон Доденбург подошел к бельгийским пленным, которые уже складывали своих погибших длинными рядами под наблюдением молодого немецкого пехотинца в опрятной полевой форме, на которой даже не было пятен. Он посмотрел на тела. Они неплохо сражались, но у них не было никакой реальной цели, не было желания воевать, стремления к триумфу.

Величие страны зависит от готовности ее населения пожертвовать собой во имя общей цели. Но бельгийцы не были готовы пойти на это, потому что для этого у них не было никакой реальной причины. Они так и остались механиками, фермерами, владельцами магазинов, одетыми в форму, и не могли стремиться к утверждению величия страны, поскольку прежде всего хотели устроить себе хорошую, удобную жизнь. У них не было большой мечты.

— Господин офицер, — произнес Шульце. — Мы готовы.

Вместе они, прихрамывая, пошли назад — туда, где оставшиеся в живых солдаты их роты были выстроены в две шеренги. Фон Доденбург, сделав усилие, надел на голову каску и распрямил плечи. Шульце встал в строй.

— Рота, смирно! — рявкнул фон Доденбург.

Они выпрямились и встали по стойке «смирно», в то время как сотни обычных немецких пехотинцев, одетых в серую полевую форму, столпившихся вокруг величественного форта, смотрели на них в немом изумлении.

Казалось, будто они вернулись на плац перед казармами дивизии «Адольф Гитлер» — запачканные кровью, измотанные, опустошенные молодые гиганты, стоящие по стойке «смирно». Их руки были вытянуты по швам, тела стояли прямо, а глаза смотрели вперед.

Фон Доденбург повернулся кругом и твердой походкой подошел к тому месту, где его ждал гауптштурмфюрер Гейер. Во весь голос он отрапортовал:

— Вторая рота штурмового батальона СС «Вотан» построена! Из строя выбыло сто шестьдесят четыре человека! Двадцать человек в строю!

В мгновенно возникшей тишине, в то время как Гейер смотрел на грязного, испачканного кровью молодого офицера в рваной форме, кто-то из толпы солдат вермахта сказал со смесью презрения и восхищения: — Это бесподобно! Парад в гуще сражения. Типично для СС!

Как было принято среди кавалерийских офицеров, Стервятник прикоснулся концом хлыста к краешку черной от дыма каски. Он специально посылал Шульце в форт, чтобы тот отыскал там и принес ему этот старый хлыст.

— Благодарю вас, фон Доденбург. Пожалуйста, поблагодарите от моего имени людей, а затем уведите их.

Фон Доденбург отдал честь, развернулся и ровным голосом произнес:

— Командир желает поблагодарить вас. — Затем, не делая паузы, он приказал: — Направо!

Как один они повернулись направо.

Фон Доденбург с восхищением уставился на них. Где еще в мире можно было найти таких бойцов — вчерашних юношей, уже ставших ветеранами, людей с неутолимым желанием бороться и победить?

— Вторая рота — шагом марш!

Во главе с Гейером и фон Доденбургом оставшиеся в живых двинулись вниз по холму в сторону деревни Канне, проследовав мимо грузовика, посланного из расположения 6-й армии специально для того, чтобы забрать их. Водитель грузовика поправил каску и удивленно покачал головой.

— Песню запевай! — закричал фон Доденбург, — раз-два! — И они взорвались песней, которая вскоре заставит дрожать от страха и ужасного предчувствия весь старый континент:

Очистите улицы, маршируют войска СС.

Штурмовые колонны стоят в полной готовности.

Они идут по пути

От тирании к свободе.

Мы готовы отдать все, что у нас есть,

Как и наши отцы до нас.