Милый дом - Тилли Коул

чем одевается.

Затем она резко выпрямилась и, размахивая руками, стала пробираться сквозь толпу. Мои кулаки крепко сжались, ногти впились в ладони.

Элли бросила сердитый взгляд на Роума, неодобрительно качая головой. Я не осмеливалась смотреть ни на кого другого. Ромео попытался удержать меня, когда я начала вырываться из его объятий, но мне удалось отползти к краю кабинки.

– Мне нужно в туалет, – бросила я.

Ромео шагнул вперед с суровым лицом и прогремел:

– Не смей сбегать после всего, что обещала.

Я шикнула на него, что было встречено резким подергиванием рта. Он не привык, чтобы его затыкали, и я знала, что это его раздражает.

– Я в уборную! – огрызнулась я и увидела, как у него с лица сошла вся краска. Глаза Ромео сузились от моего резкого тона, но я ушла, небрежно взмахнув волосами.

– Подожди, Молли! – мне вслед прокричала Элли, но я не остановилась.

Я почти добралась до женского туалета, когда кто-то схватил меня за руку и потянул. Я упрямо стояла как вкопанная, отдернув руку. Ромео резко обернулся и вперил в меня свой яростный взгляд.

Издав сердитое ворчание и снова крепко взяв за руку, он потащил меня в пустой коридор, по дороге проверяя двери. Когда одна из них распахнулась – в кладовую, – он втащил меня внутрь, включил свет, запер дверь и резко развернулся, уперев руки в бока.

– Я с ней трахнулся лишь однажды. В прошлом году. Больше ничего не было. Не расстраивайся из-за этого и уж точно не убегай.

Я впилась в него взглядом.

– Ну, извини, если не получаю удовольствия, сталкиваясь со свидетельствами твоей распущенной сущности!

Ноздри Ромео раздулись, и он шагнул ближе.

– Ты хочешь знать о моем сексуальном прошлом, все грязные подробности? Отлично! Я отымел много девушек, в разных позах, в разных местах. Девицы сами бросались на меня, и я давал им то, что они хотели, и еще никто не жаловался.

Я даже не поняла, как это произошло, но моя рука взлетела и ударила Ромео по лицу. Звук пощечины усилился акустикой в квадратной, обитой железом комнате.

Кровь кипела в моих жилах, в груди стучало, а Роум стал бордовым.

– Стало легче? Теперь вся дурь вышла из твоей головы? – выпалил он, потирая щеку.

На мои глаза навернулись слезы. Я не хотела его бить, но подобной бури эмоций еще никто во мне не вызывал. Меня в буквальном смысле трясло от внезапного прилива адреналина.

Ромео прислонился к противоположной стене, опустив голову.

– Они трахали Пулю. Они всегда только и делали, что трахали Пулю!

От боли за него у меня перехватило дыхание.

– Мило, Роум. Очень мило. Так будет и со мной? Позволишь мне трахнуть великого Пулю Принса, дашь мне то, что я хочу, и пойдешь дальше?!

Он рванулся вперед, оттесняя меня назад так, что мой позвоночник вплотную прижался к холодным стальным полкам, а его руки удерживали меня словно в клетке с обеих сторон.

– Вовсе нет, Шекспир, и знаешь что? Я собираюсь трахнуть тебя, но еще собираюсь заняться с тобой любовью. Я буду владеть каждой долбаной частичкой твоей души и никогда тебя не отпущу. Ты будешь выкрикивать мое имя снова и снова, пока оно навсегда не застрянет в твоем чертовом горле. Ты не будешь просто трахать меня, Мол, ты станешь моим долбаным спасением!

Я сглотнула, когда он приподнял пальцами мой подбородок, чтобы я посмотрела ему в глаза.

– Ты будешь заниматься любовью со мной, с Ромео, а не с моим жалким футбольным альтер эго. Ты получишь настоящего меня, всего меня, на веки вечные. Я достаточно ясно объяснил? – Он закрыл глаза и прижался ко мне лбом. – Господи, Мол! Раньше со мной такого не было. Знай я, что встречу тебя, я бы не спал со всеми этими цыпочками. Но я не могу повернуть время вспять.

Я откинулась на жесткий металл.

– Это все слишком, согласен? Твоя семья меня явно ненавидит, Шелли не отступает, ты приходишь в бешенство, даже если на меня кто-то просто посмотрел, а эти… девушки, которые были у тебя в прошлом, похоже, не хотят тебя отпускать. У меня куча бзиков, Роум, ты это знаешь, но вкупе с твоими… все это чересчур. Как нам существовать в таком стрессе?

На его лице отразилась паника.

– Не надо. Не делай этого!

– Чего не делать?

– Не спеши нас хоронить. Не сбегай, когда становится трудно. – Он схватил меня за подбородок. – Ты борешься со своими прошлыми проблемами. Я научусь контролировать свой гнев. Мы повоюем против моей семьи. Мы будем игнорировать всех остальных. Мы пройдем через это! Не смей бросать меня сейчас, Шекспир. Не смей, мать твою!

– Роум…

Темные глаза изучали мои.

– Нет! Я тебя не отпущу. Я знаю, что во многом перед тобой виноват, но ты изменила меня. Ты, черт возьми, сделала меня другим! Разве ты не видишь?! Мы справимся со всем рука об руку. Скажи это! Пожалуйста, детка, скажи это мне!

Я покачала головой, желая поспорить, и парень двинулся вперед, пока не прижал меня к стенке своим высоким, широким телом.

– Скажи, ты меня поняла, Мол?

– Роум, я… – простонала я.

Сжатый кулак ударил по полкам позади, отчего груды коробок с грохотом повалилась на пол.

– Ты не сбежишь. ТЫ МЕНЯ ПОНЯЛА???

– ДА! ДА, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, Я ТЕБЯ ПОНЯЛА! – закричала я, толкая его в грудь. Даже сквозь грубость слов я чувствовала, что в нем затаился страх потерять меня.

Его рука сжала мой затылок.

– Ты все еще в деле? – прошептал он, изучая радужку моих глаз.

Я вздохнула, и он закинул мою ногу себе на бедро, пытаясь подобраться еще ближе.

– Я все еще в деле.

Зрачки Ромео расширились, и румянец возбуждения залил его суровое лицо.

– Черт, как же сильно я тебя хочу! Когда ты делаешь все, что я говорю, я становлюсь чертовски твердым.

Я наклонилась и поцеловала его в местечко чуть ниже уха. Затем медленно отстранилась, приподняла платье и поднесла его ладонь к своему самому интимному месту.

– Мол… Господи, – простонал Ромео, скользя пальцами у меня между ног. – Ты меня убиваешь.

Я обвела языком раковину его уха.

– Мне нравится, когда ты руководишь, когда упиваешься своей властью. Это заводит.

– Черт… А мне нравится, когда ты подчиняешься. Это… успокаивает. Ты – то, что мне нужно. Черт, ты идеальна для меня. Красивая и адски сексуальная. Твое тело заставляет даже художников стенать.

Пальцы Роума начали свое исследование, и я потеряла подобие здравомыслия. Одну руку он запустил в мои длинные волосы