Милый дом - Тилли Коул

готова. Никогда в жизни я не была так готова к чему-либо.

Ромео отодвинулся от меня и потянулся за джинсами.

– Ромео, что…

– Презерватив, – бросил он, оглядываясь на меня.

Я коснулась его руки, останавливая.

– Я принимаю таблетки.

– Детка… – простонал он.

– Пожалуйста… Я хочу только тебя, чтобы между нами не было никаких преград.

Внезапно Ромео оказался надо мной, выражение его лица было диким и голодным. Лихорадочными движениями он схватил меня за бедра, и я почувствовала его совсем рядом. У меня перехватило дыхание. В момент нежности он наклонился и ласково поцеловал меня. Прижавшись к моему лбу, Роум стиснул зубы и одним быстрым толчком двинулся вперед.

От внезапного ощущения полноты я извернулась под ним, но большое тело Ромео придавило меня, гарантируя, что ускользнуть у меня не выйдет. Наши руки сомкнулись. Ромео опирался ими о матрас, толкаясь все глубже и глубже. Я провела ногтями по его спине и впилась зубами в обнаженную кожу его шеи, чтобы не закричать от удовольствия.

– Ромео… Господи… Я не могу… Это уже слишком…

Подняв голову, он поцеловал меня в кончик носа.

– Можешь, детка. Тебе понравится. Это мы, и такими мы должны быть всегда. – Он полностью отстранился и замер. – А сейчас я заставлю тебя выкрикивать мое имя.

Мои глаза расширились в предвкушении, и Ромео врезался в меня – жестко, прямо и грубо.

– Черт, ты потрясающая!

Я зажмурилась и еще глубже вонзила ногти в его спину.

– Ромео!

Его бедра толкнулись вперед, а ладони выскользнули из моих. Я крепко обхватила его талию ногами и обняла шею руками. Ромео воспользовался этим положением, чтобы увеличить скорость и силу ударов, похищая мое сердце. Когда невыносимое давление начало нарастать в нижней части моего позвоночника, с моих губ непроизвольно сорвались стоны.

Ромео оторвался от меня и шире раздвинул ноги, побуждая меня сильнее открыться перед ним в поиске лучшего угла соприкосновения.

– Держись за меня.

Когда Ромео схватился за деревянную спинку кровати, я подчинилась: обхватила пальцами его широкие бицепсы. Тогда он в полную силу стал врезаться в меня, сильнее и сильнее, снова и снова.

– Тебе нравится, детка? Нравится жестко? – прорычал он.

Пальчики на моих ногах поджались.

– Да. Да… – Пламя желания лизнуло мою кожу, а внизу живота восхитительно сжалось.

– Давай, Мол. Давай прямо сейчас, – приказал Ромео. Костяшки его пальцев побелели от того, с какой силой его кулаки сжимали спинку моей кровати. Не удивлюсь, если краска на стене откололась.

Я закрыла глаза и с криком расслабилась. Мое тело завибрировало от удовольствия.

Звуки наслаждения Роума стали активнее, когда мои мышцы сжались вокруг него. Я подняла веки, чтобы увидеть, как он, разомкнув губы и зажмурив глаза, удивительно громко простонал. Тепло Ромео выплеснулось в меня, и его торс до синяков врезался в мою грудь.

Пока мы пытались отдышаться, я крепко обнимала его за плечи. Когда Ромео наконец приподнялся, от безмятежного спокойствия на его лице у меня перехватило дыхание, и я провела рукой по его влажному лбу и улыбнулась.

– Привет, Мол.

– Привет тебе.

Он наградил меня улыбкой, улыбкой во все зубы, поражая меня тем, насколько потрясающе он выглядел. Я гадала, как вообще возможно, что кто-то настолько привлекательный в принципе существует… и что он хотел меня.

Опустив голову к моему горлу, Ромео начал покусывать влажную кожу.

– Ты – олицетворение всего, чего, как я думал, у меня никогда не будет. Заниматься с тобой любовью было… ты знаешь… сверх… – Он покачал головой, не в силах закончить фразу.

Я вытянула шею, предоставляя Роуму полный доступ к ней, и успокаивающе погладила его по волосам.

– Ромео… это было… великолепно.

Его влажные губы скользнули по моему горлу ко рту. Ромео вышел из меня, мягко покусывая мне губы и посасывая кончик моего языка. Я вздрогнула и втянула в себя воздух.

Ромео вскинул голову, вглядываясь в мое лицо.

– Тебе больно?

Я осторожно свела ноги вместе и поежилась.

– Да. Я же говорила, что в этом деле у меня маловато опыта. Я была практически девственницей. Ты определенно оставил свой неизгладимый след!

Улыбаясь, он лег головой на мой живот, удивляя меня своей нежностью. Его пальцы медленно пробежались по моим бедрам.

– Мне жаль, что тебе больно, детка, но я не собираюсь лгать. Мне нравится, что ты чувствуешь себя как следует оттраханной.

Я закатила глаза.

– Рада знать, что ты доволен собой.

Услышав мой явный сарказм, он поднял голову и сузил глаза.

– О, даже не представляешь насколько, Шекспир. Просто подожди, пока не увидишь, что еще я для тебя приготовил.

Я задрожала от его слов, и если судить по вспышке понимания на его лице, то Ромео был удовлетворен моим ответным желанием.

Устроившись рядом со мной, он притянул меня в свои объятия и принялся играть моими волосами.

– Расскажи мне что-нибудь такое, чем никогда ни с кем не делилась.

Я напряглась, но он, опережая события, обхватил меня свободной рукой, умоляя говорить.

– Что, например?

Роум пожал плечами.

– Да что угодно. Просто кое-что, чего больше никто не знает. Какая-то глубокая тайна или то, чего ты боишься.

Я посмотрела в его полные надежды глаза и отважно решила сделать так, как он просил. Поделиться тем, что меня сильнее всего ранит.

– Мне так одиноко, что временами я серьезно задумываюсь над тем, что это может меня убить.

Опустошение отразилось на лице Ромео. Он навалился на меня сверху, настойчиво прижимаясь ртом к моим губам, к щекам, ко лбу.

– Молли, детка, ты разбиваешь мое проклятое сердце.

Я незаметно вытерла непрошеную слезинку.

– Это правда, и я никому не говорила об этом до сих пор… до тебя. Мне было сложно таким делиться. Удивительно, как громко тишина способна кричать, безжалостно напоминая тебе о том, что ты в этом мире совершенно один.

Ромео озабоченно облизнул нижнюю губу, его глаза блестели.

– Могу я тебе кое-что сказать?

Я робко кивнула. Парень провел пальцем по моей щеке, словно это действие питало его силы, а не успокаивало.

– Я тоже отчаянно одинок.

Я ничего не могла с собой поделать. Слезы хлынули из моих глаз стремительным потоком, а Роум уткнулся лицом мне в шею, вдыхая нашу общую боль. Мы держались друг за друга, как за спасательный круг.

Я почувствовала горький привкус соли на своих губах. Когда после нескольких минут столь необходимой близости Ромео поднял голову, безмятежное спокойствие поселилось в его чуть приоткрытых глазах.

– Мы больше не должны чувствовать себя одинокими, детка. У меня есть ты, а у тебя – я.

– Какое-то безумие, Ромео.