Агасфер. Золотая петля. Том 2 - Вячеслав Каликинский

– Чего ты человека заводишь и не в свое дело суешься, парень?

Андрей отреагировал первым. Он покосился на старика, поиграл желваками:

– Дядя Евстратий, я ведь не маленький. Сам разберусь… Масао, пни и валежник на дороге больше не попадаются, поэтому я не вижу смысла идти впереди вдвоем. С вашего позволения, я пойду к подводам.

Проводив его взглядом, Медников прищурился на японца:

– Тебе когда-нибудь говорили, парень, что подглядывать за взрослыми дядями нехорошо?

– Не забывайтесь, киккакэ[39], – процедил Масао. – Я офицер Императорской армии Японии, а вы всего лишь приживалка в доме моего агента.

– Киккакэ? – переспросил Медников, поигрывая своим старым кастетом. – Надо запомнить это слово! Я непременно поинтересуюсь, что оно означает, парень. И если перевод мне не понравится, ты за это заплатишь – будь ты хоть трижды японским офицером, косорылый!

Повернувшись на каблуках, Медников пошел к своей повозке.

Не прошло и пяти минут после инцидента, как в голове кавалькады послышалось пронзительное конское ржание, чей-то предостерегающий выкрик. Процессия, упершись в остановившуюся первую повозку, тоже встала. Почувствовав неладное, Берг поспешил вперед.

Но, как он ни спешил, охотник Ефим, отсыпавшийся после «собачьей» вахты в третьей телеге, поспел на место происшествия первым. Не тратя времени на выяснение причин случившегося, он проворно обрезал постромки бившейся на земле лошади, откатил тарантас немного назад. Выхватив из рук Масао жердь, Ефим сунул ее конец в промоину на дороге, проверяя глубину коварной ямы, в которой головная лошадь сломала переднюю ногу.

– Ты куда глядел, китайская морда?! – заорал он на Масао, тряся перед его лицом жердью. – Спишь на ходу, ходя? Или думаешь, что тебя вперед для променада пустили?!

Подоспевший Агасфер выхватил жердь из рук охотника:

– Прекрати кричать, Ефим! Масао, что тут случилось?

Впрочем, случившееся было очевидным и без пояснений. Участок дороги пролегал по низине, а вчерашний дождь оставил в неглубокой колее обширные лужи – под одной из них и скрывалась коварная промоина. Лошадь, сломавшая ногу в двух местах, все еще пыталась подняться, но было ясно, что ее участие в переходе кончилось.

– Я виноват, господин Берг, – понуро признался японец. – Не заметил яму…

– Понятно. Ефим, надо прекратить страдания животины, – Агасфер покосился на болтающуюся на кусках кожи конскую ногу, поморщился и повернулся к Масао. – Почему впереди шел только один человек с жердью? Я не отменял своего приказа: впереди должны были идти двое!

– Отец, это моя вина, – подал голос Андрей. – Я подумал, что раз пней и валежника на дороге больше нет, то впереди хватит и одного человека… Кто мог подумать?..

Ефим выстрелил в ухо несчастной лошади и перекрестился:

– Мужики, один я тушу с дороги не сдвину. Помогите, кто может…

Безухий, Линь и Медников вместе с Ефимом оттащили тушу в сторонку, в кустарник.

– Что будем делать с безлошадной телегой, господин начальник? – поинтересовался Ефим. – Бросать-то жалко…

– То, что в экспедиции нет запасной лошади – мой просчет, – признал Берг. – Но бросать специально подготовленный для бездорожья тарантас нельзя! По-хорошему, следовало бы запрячь в него непосредственных виновников чепэ, Масао и Андрея… Но этим мы накажем не только их, но и себя: при всем желании они не смогут заменить лошадь и бежать достаточно быстро. Попробуем пристегнуть тарантас к последней телеге – ход у повозок легкий, и до Тырети добраться, видимо, сможем. А вот как выбираться обратно в Залари – прямо не знаю… Ефим, насколько реально купить в Тырети лошадь?

– Лошади нынче есть только у хрестьян, да еще у оглоедов Костьки Замащикова, – почесал бороду охотник. – Лишних, господин начальник, ни у кого из деревенских нету – нищета! Тем более осень на дворе. И к Замащикову за конем не пойдешь… Навряд ли…

– Ладно, доберемся до Тырети, а там поглядим, – решил Агасфер. – Давайте пока выкатим тарантас в сторонку и попробуем пристроить его к замыкающей телеге.

Вопреки сомнениям Ефима и Варнака прицеп из безлошадной телеги удалось соорудить довольно легко – оглобли намертво закрепили на задней поперечине третьей повозки, и караван двинулся дальше.

Медников взял Агасфера под руку и повел его чуть в сторонке.

– Ты, Бергуша, на Андрюху глазами-то не сверкай! – вполголоса попросил он. – Он, ясное дело, маху дал. И переживает теперь. Но ты бы, к примеру, поинтересовался – почему он не захотел рядом с косорылым рядом шагать…

– Евстратий, чтобы я этого больше не слышал! «Косорылый», «узкоглазый»… Ты же не мальчишка! – оборвал Берг. – Они что – поссорились?

– Не то чтобы поссорились, а только молодой Осама Андрюху подначивал. Зубы мыл над тем, что ты с дамочкой Ханжиковой времени много проводишь. Андрей спорить не стал и ушел от него, – доложил старый сыщик. – Я, грешник, высказал япошке свое мнение, а он меня твоим приживалой обозвал. И еще этим… Как это… А-а, «киккакэ»! Это чего по-японски значит, Бергуша?

– Он считает, что ты пыжишься, как петух на заборе, – усмехнулся Агасфер. – Позер, если дословно… Я так думаю, что и ты не очень в выражениях стеснялся, когда офицера Японской армии воспитывать пытался, Евстратий?

– Он мне не офицер! – насупился Медников. – И за тобой ему подглядывать нечего! Хотя, если честно, я тоже твой воркотни с мадамой не одобряю. Уж кто из нас петух на заборе…

– Прекрати, Евстратий! Если я уделяю даме немного свободного времени и поддерживаю беседу с ней, это ровным счетом ничего не значит! – Агасфер раздраженно освободил руку и вернулся к телегам.

* * *

Масао, отстраненный до обязанностей «первопроходца», чувствовал себя неловко. Улучив момент, он обратился к Бергу:

– Господин Берг. Я хочу еще раз принести вам свои извинения за допущенную невнимательность. Готов принять любое соразмерное проступку и не ущемляющее честь офицера Императорской армии наказание!

– Прекратите, Масао! – отмахнулся Агасфер. – Как я вас могу наказать? Под домашний арест отправить? К елке привязать? Расстрелять? Все мы совершаем время от времени ошибки. Главное – сделать из них правильный вывод и не допускать повторения.

– Тем не менее я укажу свой просчет в итоговом рапорте по окончанию нашей Сибирской миссии, – упрямо стоял на своем Масао.

– Это ваше дело…

– И вот еще что, господин Берг. Я не сказал об этом сразу, потому что все были заняты покалеченной лошадью… Я отвлекся от своих обязанностей по зондированию дороги потому, что увидел впереди собаку. Это показалось мне так странно, что…

– Собаку? Откуда здесь, в глухой тайге, может взяться собака? Тут нет ни селений, ни охотничьих заимок – во всяком случае, так уверяет Ефим.