Агасфер. Золотая петля. Том 2 - Вячеслав Каликинский

Настороженно слушавший «заморского» профессора председатель сельсовета тут же вмешался:

– Вы что-то имеете против Советской России, профессор?

– Ничуть, – поспешил заверить Агасфер. – Ничуть! Мне даже интересно, гм… Это власти наверняка будут против некоторых моих старорежимных привычек и пристрастий, дорогой товарищ!

– Это каких? – не отставал уполномоченный.

– Например, иметь прислугу, которая в моем состоянии, согласитесь, просто необходима. В моем доме в Шанхае есть горничная, повар, рабочий для хозяйственных надобностей, секретарь. По необходимости приходит садовник. В принципе, я могу без них обойтись – но скажите на милость: кто будет работать над рукописью, к примеру, пока я буду в поте лица колоть дрова, вытирать пыль, готовить пищу? Никто, кроме меня, уважаемый Николай! Занявшись хозяйством, я тут же кончусь как ученый, не так ли?

– Пожалуй, – с опаской, чуя подвох, согласился Николай.

– А если я, переехав в Россию, заведу штат прислуги, меня тут же запишут в эксплуататоры трудового народа, правильно?

Диспут приобретал опасное направление, и Ханжикова попробовала перевести разговор на другую тему:

– Михаил Карлович, а землетрясений не боитесь? Раз ваша экспедиция исследует в Прибайкалье земную кору, стало быть, для этого есть основания? Вот мне отец рассказывал о страшном землетрясении в Иркутске – по-моему, году этак в 1860-м… Тогда в городе закачались и затрещали все строения, колокола звонили во всех церквах сами собою, люди не могли держаться на ногах. Отец уверял, что толчки продолжались два или три дня! Лед на Байкале тогда треснул, и вода из озера залила провалившую степь с деревнями и бурятскими поселениями… Ужас какой-то!

Агасфер кивнул:

– Очевидно, вы имеете в виду землетрясение 1862 года, Мария Родионовна? Было такое дело. И Байкал тогда «отвоевал» у Цаганской степи огромную площадь – там образовался залив Провал. Что же касается меня, то землетрясений я не боюсь. В Байкало-Монгольском регионе «вспышки» сильных землетрясений происходят раз в 50–60 лет. Глядите: последнее из сильных землетрясений в зоне Байкала, Болнайское, произошло в 1905 году. Стало быть, следующие сильные толчки можно ожидать не ранее чем через 50 лет. Так что лично мне это не грозит, господа-товарищи! А слабые толчки происходят практически ежедневно – только люди их просто не замечают.

– Отчего же земля трясется, товарищ ученый? – поерзал на скамье уполномоченный Николай. – Старики болтают – что за грехи, мол, Боженька наказывает. Но мы-то матерьялисты! Знаем, что Бога нету – а землю трясет!

– Природа землетрясений изучена учеными недостаточно, – уклонился от подробной лекции Агасфер. – Скажу одно: Байкал находится на границе сочленения двух платформ земной коры – Сибирской и Центрально-Азиатского складчатого пояса. Эти платформы постоянно движутся – что и вызывает землетрясения.

– Скажи на милость! – покрутил головой уполномоченный. – Платформы какие-то, пояса… А ежели по-русски сказать?

– Есть предположение, что образование Байкальского рифта началось в результате столкновения материков около 60 миллионов лет назад. Индостан, который в те времена был отдельным материком, медленно перемещаясь на север, столкнулся с Евразией. Это привело к катастрофическим изменениям земной поверхности, к образованию Гималайских гор, а также послужило толчком к началу образования Байкальской рифтовой впадины.

– Как о льдинах говоришь, прохфессор! – недоверчиво высказался Николай. – Или о пароходах. Ну, тебе, конечно, виднее… Так о чем мы с тобой прежде-то говорили, язви тебя, такую память? А-а, о прислуге! Я тебе вот что скажу, прохфессор: коли задумаешь в Россию переезжать, о прислуге забудь!

– И о работе забыть тогда? – насмешливо прищурился Берг.

– Зачем о работе забывать? Тебе компаньонов подобрать в таком разе надо! Таких же ученых прохфессоров. Образуете ученую артель, и начнете ученые исследования производить и себя обихаживать. Как вот заготовительная артель, к примеру – сёдни как раз заготовители в Тыреть из Заларей ваших приехали. Они ведь тоже не сеют, не пашут, у станков на заводах не стоят – а польза от них огромадная! Сельское население копейкой трудовой поддерживают – деготь принимают от народа, шишки кедровые…

– Ну, что ж… Подумать надо об ученой артели, коль иначе нельзя, – с легкой улыбкой согласился Берг.

– Вот и давай, прохфессор, махнем тогда еще по единой за твою будущую артель! – уполномоченный нетвердой рукой прицелился в стакан Агасфера горлышком бутылки.

Однако Берг предложение выпить отклонил и попросил дать ему стакан воды. Но, сделав глоток из поданной кружки, невольно поморщился:

– Соленая какая-то вода у вас, – пожаловался он. – Колодец мелковат?

– А у нас, мил человек, хоть до центра земли доройся – такая вода и будет, – вступил в разговор один из заглянувших на огонек стариков. – В нашенских краях спокон века соль копают – много ее тут, соли-то. Оттого и вода плохая…

– У вас добывают соль открытым способом? – оживился Берг. – В шахтах?

– Шахты не шахты, а ямы народ издавна копает, – кивнул старик. – Мы их «солонками» меж себя прозываем.

Агасфер повернулся к Медникову:

– Надо поглядеть на эти «солонки», мсье Эжен. Я, например, только слышал об открытом методе добычи соли в Сибири, а своими глазами видеть не доводилось.

– Сходим, а чего ж? – поддакнул Медников. – Дед, покажешь это место?

– А чего его показывать? Старые «солонки» у самой станции, возле чугунки. Только народ там промысел бросил, на новом месте копает – за Кривой балкой.

– А почему возле станции шахты бросили? – Агасфер бросил на Масао многозначительный взгляд. – Соль кончилась?

– Куды там кончилась – внукам и правнукам еще достанет! – замахал руками старик. – Место плохое стало, вот и бросил там народ «солонки».

– Черти завелись? – пошутил Агасфер.

– А то, что мёртвых людёв туда, в «солонку», белые охфицеры покидали и бонбу положили. Еще Гражданская войне не кончилась когда. А перед этим у Катерины лошадь с санями брали, от вагонов туда что-то возили. Катерина все боялась без лошади остаться – увезти с собой вполне могли, проклятые! Или покалечить… Ан нет – оставили. Так что лежат в тех «солонках» упокойники неотпетые, без гробов.

Предположение Агасфера о хищении золота и наиболее вероятном месте его захоронения подтверждалось. Бросив на Масао еще один взгляд, он поинтересовался:

– О каких офицерах говоришь, дедушка?

– О колчаковских. Ой, позапрошлую зиму не знаем, как и пережили! – вступила в разговор Катерина. – Мимо нас с полгода, почитай, эшелоны шли – и с чехами, и царские. Стояли цельными месяцами, бывалочи. И солдаты с тех поездов по деревне шмыгали, того и гляди, набедокурят!

– Царские поезда? – с деланым удивлением переспросил Агасфер.