Агасфер. Золотая петля. Том 2 - Вячеслав Каликинский

Катерина пошла показывать гостям свое хозяйство.

– Вот здесь и переночевать вполне можно, господа ученые! Четыре комнаты в конторе, и все пустые стоят. Я все тут сберегла, пыль раз в неделю протираю – хотя персонала третий год нет и не предвидится. Глядите – тут даже диваны кожаные остались – от начальника станции, дежурных помощников, жандарма и телеграфиста. Уж как эти диваны из-за кожи у меня деревенские выпрашивали – я ни в какую! И скамейки с платформы я от греха внутрь затащила, чтобы деревенские не «приспособили». Ну, те пожестче, конечно, деревянные – но я перину принесу из дому! И у баб наших перины еще спрошу – пару-тройку найдем, не сомневайтесь! Лошадей и телеги в пожарную часть определим…

Катерину попросили напрасно не беспокоиться. И если можно – переодеться в домашнее.

– А то, Катюша, я как погляжу на вас в форме – так и хочется встать по стойке смирно и отдать честь! – пошутил Агасфер.

Катерина очень мило покраснела, с видимым сожалением бросила мгновенный взгляд на пустой левый рукав такого представительного шведского профессора, и убежала переодеваться.

Пока на двух сковородах жарились крупные куски дичины, «на огонек» то и дело заглядывали соседки и знакомые Катерины, привлеченные слухами о прибытии иностранной «делегации». Узнав о необычных гостях, соседки без особого стеснения напрашивались на ужин и убегали за своими нехитрыми припасами. Так что когда гостей позвали отужинать, стол выглядел если не богато, то вполне по голодным временам прилично. Не стал скупиться и Берг, распорядившись выставить на стол несколько банок американских консервов и выложив шоколад. Словно сам по себе, на столе появился самогон – кто принес бутылку на травах, кто – на кедровых орешках.

Поднаторевшие в сейсмологии и тектонике Медников, Андрей и даже Безухий охотно отвечали на десятки вопросов. Андрей принес из тарантаса атлас строения земной коры, однако смотрели на него с недоверием: кто ж мог такое изобразить, ежели человеку и ходу в глубины земные нету? И вообще: земля, как известно, на китах стоит, а тут пузырь какой-то раскрашенный намалеван… Словом, товарищеский ужин получился на славу.

Заметив, что «племяш» Ефима, вытаскивая на ходу кисет, направился на улицу покурить, Агасфер, чуть помедлив, двинулся следом, сделав предостерегающий жест остальной компании.

Усевшись на крыльцо, оба закурили. Агасфер – привычную «манилу», а «племяш» деревенскую самокрутку. Однако курил он ее с явным отвращением, сильно мусоля и бесконечно поправляя раскрывающийся газетный фунтик.

Незаметно усмехнувшись в темноте, Агасфер вытянул из кармана коробку с сигарами:

– Je pense que chtovy et pas habitué à tabac du village cultivés, Monsieur Reunvert. Ne veulent réel Manille?[40]

Уже протянувший к коробке руку, тот сообразил, что вопрос задан ему на французском языке.

– Вы, кажись, цигарку иностранную мне предлагаете, господин профессор? Спасибочки, не откажусь, – собеседник вытянул коричневый цилиндрик, ловко откусил и сплюнул закругленный кончик и закурил. – А почему вы ко мне на иностранном языке обратились?

– Потому, что мало вы похожи на деревенского увальня, господин-товарищ Рейнварт. Бреетесь чисто. Во время таежного перехода я обратил внимание – каждый день, даже без горячей воды, верно? Старая полковая привычка, неизживаемая… Усики свои в идеальном порядке содержите… Сигару привычно прикурили – откуда бы, скажите на милость, деревенским знать, что тонкий кончик удалять надо? Вы ведь офицер, Рейнварт?

– Да с чего вы взяли про офицера, господин профессор? Сроду не служил, ей-богу! В городах больших живал, было дело. Много раз примечал, как господа сигары курят, – вот и решил показать, что и мы тут не лыком шиты! А что фамилия немецкая у меня, так от батюшки досталась…

– Ладно, племянничек! – вздохнул Агасфер. – Не хотите передо мной раскрываться – может, оно и правильно. Совет один позволите на прощанье, господин Рейнварт? Вашу походку ранение изменило, конечно. А вот привычка левую руку чуть полусогнутой держать, будто саблю придерживаете – осталась… Учтите!

Агасфер не без труда встал с низкой ступени крыльца, потянулся и направился обратно в бывший станционный буфет, откуда уже доносилась тихая, чуть с надрывом, песня про ямщика.

За время его короткого отсутствия в просторной комнате произошли некоторые изменения. Место Берга рядом с сыном уже заняла какая-то деревенская молодуха. Она то и дело просила Андрея сказать что-нибудь по-английски или по-итальянски и все время хохотала. Вниманием Медникова завладела женщина постарше, без конца подкладывающая ему на тарелку лучшие куски. Даже страшноватый на вид Безухий получил у деревенских баб свою долю внимания: накрыв голову чьим-то пестрым платком, он мастерски изображал из-под него то драку двух котов, то ссору торговок на базаре.

Появился за столом и новый гость – председатель сельсовета и местный уполномоченный советской власти в Тырети по имени Николай. Подчеркивая свой официальный статус, он нацепил на левую руку замасленную красную повязку с полустертой надписью «Распорядитель», а на пояс повесил кобуру с громадным револьвером полицейского образца. Курок револьвера был давно и безнадежно сломан.

Завидев Берга, Мария Родионовна замахала ему рукой и с готовностью подвинулась на скамье, подобрала край нарядного сарафана. Агасфер направился к ней, но тут запротестовала Катерина:

– Маша, подвинься! Пусть господин профессор меж нами сядет! Не каждый день к нам в Тыреть такие гости приезжают…

Берг послушно сел между молодыми женщинами, ловко ухватил обломанной вилкой ядреный соленый рыжик, аппетитно захрустел им:

– Эх, хорошо тут у вас, Катерина! Вот вы жалуетесь, что скучно, и поезда только раз в день проскакивают – а мне нравится. Тишина, покой… А природа какая! Я с самых Заларей вот думаю – может, бросить к черту свой суматошный Шанхай да переселиться куда-нибудь на глухую сибирскую станцию? Здесь и работается, полагаю, хорошо – а в Шанхае у меня руки никак до рукописи не доходят… Как думаете, Мария Родионовна?

Ханжикова помедлила с ответом, и в образовавшуюся паузу тут же ворвалась Катерина:

– Коли душа просит, препятствовать ей нельзя, товарищ профессор! У нас тут и впрямь хорошо – все, как вы перечислили! Воздух, природа, жизнь неторопливая… Живешь, и чувствуешь некоторую обособленность от окружающего мира. И книжку свою написали бы… В вашем возрасте в большом городе несладко, поди? Тем более с одной рукой… Ой, простите, товарищ профессор!

– Ничего страшного, Катенька, – успокоил Берг. – Знаете, я потерял руку так давно, что уже просто не представляю – что люди делают двумя? Ну, а то, что в глуши с одной рукой легче прожить – тут вы, пожалуй, не правы, голубушка… Тем паче – в нынешней России!