Старая сказка - Алекс Стрейн

Микаэла сладко вздохнула и положила голову ему на грудь. Через некоторое время Коул уснул, Микаэла поняла это по его дыханию. Она убрала голову с его груди и вытянулась рядом. Сон не шел к ней, а вся радость куда-то испарилась. Слишком долго ее жизнь была отравлена, чтобы эти недолгие мгновения радости смогли побороть ее извечный, уже привычный страх.

Это все слишком далеко зашло, поняла она. Она позволила этому зайти так далеко. Сначала сбежала от Рокси, потом увязла в каких-то бесперспективных отношениях – и вот переспала со своим наемным работником. Все, дальше уже некуда. Приехали, финиш. Очертя голову она кинулась в эти отношения, окунулась в неизведанное… Черт, во что вылился ее отпуск!

Ей очень хотелось тихонечко заплакать от жалости к самой себе, досадуя на собственную глупость и безволие, но, как назло, ни одна, даже самая захудалая слезинка не выдавливалась. Микаэла закрыла глаза и медленно погрузилась в тяжелый, как ее мысли, сон.

Проснулась она рано утром. На нее смотрел улыбающийся Коул, и Микаэла робко улыбнулась в ответ.

– Привет, как спалось?

– Замечательно, – солгала она.

– Микаэла… Тебе было хорошо? – неожиданно обеспокоенно спросил он.

– Ты же знаешь, что да! – Она уткнулась лицом ему в бок. – Почему ты спрашиваешь?

– Не знаю, у меня странное чувство…

– С этим надо бороться. Как участник всех произошедших событий, соратник и, так сказать, боевой товарищ…

– Боевой товарищ? Теперь это так называется? – проворковал он, снова привлекая Микаэлу к себе. – Ну и как, мой боевой товарищ готов к новым подвигам?

– Опять?! – ахнула Микаэла.

– Снова! – торжественно сказал Коул, начиная целовать ее и приговаривая, что к такому важному делу нужно относиться со всей серьезностью.

Микаэла фыркала, смеялась и для виду сопротивлялась. А потом они одновременно замерли, пристально глядя друг на друга.

– Микаэла… Микаэла… – прошептал Коул и принялся целовать ее уже по-настоящему.

Потом он снова погрузился в дремоту, а Микаэла снова не могла сомкнуть глаз. Вопреки ее надеждам страх вернулся снова, разъедая ее, как кислота.

Глупая, какая ты глупая, твердил внутри нее противный ехидный голос. Расчувствовалась. Да он веревки из тебя вьет… Стоит ему лишь бровью повести, как ты падаешь в его объятия, покорная и жаждущая, как бесправная наложница султана. Эх, ничему жизнь тебя не учит…

– Нет… – прошептала она и заткнула уши.

– Что ты там бормочешь, Микаэла? – хрипловатым со сна голосом спросил Коул и обнял ее сзади.

Она повернулась и изо всех сил прижалась к нему. Микаэла не хотела, чтобы Коул догадался, о чем она сейчас думает. Однако оказалось, что он и не думает следить за ее лицом. Глаза Коула были еще закрыты, а на лице застыло какое-то странное, немного напугавшее ее выражение.

– Так… О своем, о больном…

– Что, сильно болит? – спросил он, обнимая и привлекая к себе еще плотнее. Вздохнул, так что колыхнулись легкие прядки.

– Уже нет…

Да он настоящий волшебник. Скоро у нее останется только один выход: с целью избавления от своих тяжких дум быть постоянно рядом с ним, прижиматься к его обнаженному телу… Какой приятный способ самообмана. Ведь таким образом просто уходишь от проблем, не решая их!

– Хочешь позавтракать?

– Умм… очень… – прошептал он ей прямо в ухо, чмокнул в обнаженное плечо, и Микаэла вздрогнула от пробежавших по спине мурашек.

Немного смущаясь пристального взгляда Коула, она оделась и отправилась на кухню. Коул появился через десять минут.

– Сваришь кофе? А то я так и не научилась пользоваться этой штуковиной.

– Конечно.

Коул тут же понял, что что-то не так. В его глазах стыл вопрос, и меж бровей залегла легкая морщинка.

– Тебя что-то беспокоит.

– Нет-нет…

– Да. И, кажется, я знаю что.

Нет, он не может этого знать! – испугалась она.

– Так я и думал, – пробормотал Коул, глядя в ее испуганное лицо. – Я всего лишь наемный работник… Твой наемный работник, – с нажимом произнес он.

– Это не имеет никакого значения.

– Для тебя имеет.

– Нет! Ты не можешь отвечать за меня, Коул! – почти яростно сказала она.

– Тогда что?

– Я не могу… Я правда не могу!

– Ты можешь довериться мне, Микаэла. Ты это знаешь.

– У меня нет тайн. Это просто внутри, понимаешь? Как червоточина.

– Все это глупость!

– Нет. Я знаю, это вот здесь. – Она прижала руку к груди.

– Ты не готова… – тихо сказал он, и Микаэла едва сдержала слезы.

Он прав, черт его побери, она оказалась не готова! Она не хотела заставлять его страдать, но получилось так, что причинила страдания.

– Послушай, Коул… В моей жизни и так все пока слишком запутанно. Не нужно больше ничего усложнять.

– А моя жизнь… Проклятье, кажется и в самом деле все слишком запутанно…

Микаэла с отчаянием поняла, что он уже слишком далеко и вряд ли станет прислушиваться к ее словам, аргументам и доводам. Она молча наблюдала, как он поднялся и резкими движениями стал насыпать кофе в турку.

Может, это и к лучшему, прикусив губу, подумала она. Но голову заволокло каким-то сизым туманом. А внутри было пусто и горячо, словно из груди вытащили сердце и теперь эта полость наполняется горячей кровью.

Все равно у них нет и не может быть будущего. Как все это глупо! Нет, она не для него.

После завтрака, прошедшего в тягостном молчании, Микаэла вызвалась вымыть посуду. Коул кивнул и ушел. Вымыв посуду, она уединилась в своей комнате. Когда через два часа Коул нашел ее, Микаэла уже собрала чемодан.

– Уезжаешь?

– Всего на пару дней.

Он кивнул, делая вид, что поверил. Микаэла схватила чемодан, но Коул мягко разжал ее руку и сам отнес его вниз. Шедшая следом Микаэла видела, как бешено пульсирует жилка на его шее.

Увидев на пороге своего дома Микаэлу, Дейзи невольно ахнула.

– Майки!

– Со мной все в порядке. Просто устала.

Микаэла тяжело опустилась на диван, привалившись к спинке, и закрыла глаза. Больше всего на свете ей хотелось уснуть и никогда не просыпаться. Она вспомнила прощание с Коулом, и слезы полились из-под смеженных век.

Стоя в холле, возле входной двери, Коул неожиданно протянул ей руку ладонью вверх. Древний обычай, показывающий, что у человека мирные намерения и нет никакого оружия. Он не сказал ни слова, но Микаэла знала, что это ее единственный шанс, что она никогда больше не получит предложения разделить с ним жизнь – именно это означал этот жест. Она хотела поднять и протянуть свою проклятую руку, но все тело казалось замороженным. Если бы он только был на шаг ближе… Если бы он помог ей!