Двое - Алайна Салах

— У меня день рождения, — повторяю тихо. Попытаюсь сказать чуть громче — скорее всего, сорвусь в крик.

— Я тебя поздравляю. Но мне нужно уехать.

Я отворачиваюсь, потому что губы начинают дрожать. Дура. Думала, что сегодня получится не так, как раньше. Проклятый день. Я снова себе нафантазировала: что у нас все изменилось, что я, наконец, стала для него особенной. Неужели я так много прошу? Просто посидеть вместе. Ему даже есть необязательно — пусть поковыряет салат и выпьет вино. Мне будет достаточно. 

— Позвони подруге, чтобы одной не сидеть. Может сюда приехать.

Я обнимаю себя руками, пока первая скатившаяся слеза портит макияж, за который я отдала пять тысяч. Ответить ничего не могу — отчаяние меня душит. Несправедливо. Как же это несправедливо. Если бы у него был день рождения — я бы бросила все на свете, чтобы провести время с ним. Босиком бы пол Москвы прошла, лишь бы оказаться рядом. А у него дела.

Мгновение спустя становится хуже: хлопает дверь, подтверждая то, что Булат действительно ушел и оставил меня одну в мой день рождения.

Колени подгибаются, возможно, потому что внутри меня что-то надломилось. Наверное, не сделай я эту укладку и этот дурацкий макияж, и не проигрывай в голове этот вечер целую неделю, перенести его уход было бы проще. А сейчас меня раздирает. Тело трясет изнутри, хочется выть. Позвонить подруге? Неужели он не понимает, что я не хочу проводить сегодняшний день ни с Мариной, ни с кем-то еще? Я хочу с ним! Чтобы хотя бы два часа своего времени в этот день он посвятил мне. Перенести дела — разве это так сложно? Для чего тогда были все эти ужины и встречи после учебы? Почему он заставлял меня думать, что ему до меня не все равно?

Забыв о макияже, я с остервенением тру веки. Тушь попадает в глаза, отчего они начинают сильнее слезится. Волна отчаяния подбрасывает меня на ноги и заставляет идти. В спальню. Я на ходу сдираю с себя платье, выворачиваю шкафы с нижним бельем, срываю вешалки с вещами в гардеробной. Хватит. Сколько можно обманывать себя? Булат меня не любит и никогда не полюбит, а я это больше выносить не в силах. Может быть, и правильно, что так случилось. Зато теперь у меня открылись глаза. Я постоянно парю в мечтах и фантазиях, а жизнь мне неустанно напоминает: сними уже розовые очки, Тая, не будь глупой.

Позвоню Марине. Она как раз меня с ночевой приглашала недавно. Я то ее позвать не могла — берегла покой Булата. Останусь у нее на пару дней, а потом подумаю, как быть дальше. Может, в магазин к ней устроюсь или еще куда. Права получу в конце недели, а если МГУ мне одобрит перевод, то я смогу собой гордится. Устроюсь на хорошую работу и когда-нибудь Булат пожалеет, что меня не ценил.

Спустя два часа я сижу на полу, обхватив себя руками. Все купленные мной вещи поместились в три дорожные сумки, которые я почему-то никак не могу решится вынести в коридор. Марине я уже позвонила, и она без лишних расспросов сказала, что будет рада меня видеть. В такси тоже позвонить труда не составляет. А я все не могу.

Звук открывающегося замка отзывается острым уколом в сердце, отчего оно начинает стучать с удвоенной силой. Шаги задерживаются в коридоре, перемещаются на кухню и начинают приближаться. Я не двигаюсь, лишь крепче сжимаю колени руками. Он приехал, когда я почти собралась от него уйти?

Булат останавливается в дверях спальни, скользит взглядом по набитым сумкам и по мне, съежившейся на полу.

— Снова собрала вещи, — Он не спрашивает — констатирует. — Ну раз собрала — давай на выход.

Он швыряет на комод красный бумажный пакет и разворачивается. Сквозь сгущающуюся пелену перед глазами, я успеваю прочесть слово, выведенное золотыми буквами. Это название ювелирного магазина. Я знаю это, потому что точно такой же пакет видела на фотографии известной блогерши. Не могу не вдохнуть, ни выдохнуть. Во второй раз за день раздается хлопок двери. Булат снова ушел.

Не знаю, сколько времени я провожу, сидя без движения, пока глаза потерянно переползают с пола на злосчастный красный пакет. Сейчас я бы хотела, чтобы Булат его не приносил. Тогда я бы не чувствовала это: сомнений. Будто я снова совершила какую-то ошибку. Мне ведь все стало кристально ясно: если бы я была ему хоть чуточку дорога, он бы никуда не уехал. Стоило мне принять решение уйти, как он появился и принес мне подарок. Что это значит? Так он извиняется или хочет меня купить?

Я стискиваю ладонями виски и тру, тру, тру. Ну почему все так сложно? 

Глупая. Конечно, Булат не собирался передо мной извиняться. В противном случае, почему он так просто сказал мне: «Давай на выход»? Я сужу по себе: я бы никогда не смогла сказать такое человеку, который мне небезразличен. Ведь даже сейчас, после того как он так сильно меня обидел, мысль об уходе раздирает душу на части. Я истекаю кровью, думая о том, что больше никогда его не увижу, а Булат запросто бросил мне эти слова в лицо. Давай на выход. То есть ему станет совершенно все равно, если он никогда меня больше не увидит? Мы провели вместе несколько месяцев: спали рядом, разговаривали, пили кофе, ходили в ресторан. Он вернул мне деньги, которые украла Лариса — и это все для него совершенно ничего не значило? Получается, когда мы не вместе, его даже мысль обо мне не посещает?

От этих мыслей гнев вновь взмывает к вискам, но сейчас я ему даже рада. Я красивая, добрая и совсем не глупая. Я умею любить в отличии от него, и когда-нибудь обязательно найдется человек, который это оценит. Я поступлю в МГУ и найду прекрасную работу. Теперь я не одна — у меня есть Марина. Сегодня Булат слишком меня обидел, и этого я не смогу ему простить. 

Я поднимаюсь с пола и, подхватив самую тяжелую сумку, тащу ее в коридор. Немного прихрамываю — от долгого сидения на месте затекли ноги. Перетаскиваю вторую, следом — третью. Берусь за дверную ручку и застываю, сраженная слабовольной мыслью: а что, если Булат вернется? Понял, что был жесток со мной и поступил плохо? Вдруг решит все исправить, а меня здесь уже не будет?

Мне приходится топнуть ногой, чтобы себя отрезвить. Да сколько можно быть такой наивной дурочкой? Ему на меня наплевать!

Одну за другой я спускаю сумки на первый этаж. Если бы дежурил Михаил, он бы обязательно мне помог, но сегодня смена Григория. Кстати, Михаил тот еще предатель. Взял и рассказал Булату, что я собирала вещи. 

Но злится на него у меня не получается. Он очень добрый и мягкий, и жутко боится Булата. Когда тот появляется, всегда вытягивается по стойке смирно и называет его по имени-отчеству. Вряд ли он хотел мне навредить. Скорее всего, просто волновался.

Ключ от квартиры я оставляю Григорию с просьбой передать его Булату. Чего мне стыдится? Он хотел, чтобы я ушла, вот я и ухожу. Пусть не думает, что можно шпынять меня как блохастого котенка, а я все стерплю. 

Пока жду такси на улице, то представляю, как охранник звонит Булату и сообщает, что я ушла с вещами. Даже сейчас упрямые фантазии не хотят оставить меня в покое: в них у него бледнеет лицо, и он начинает злиться.