Двое - Алайна Салах

Я с силой поджимаю пальцы ног, чтобы отвлечь себя от потребности разреветься.

— Я слабачка.

— С чего ты так решила?

С Мариной не нужно пытаться казаться лучше, чем я есть, да сейчас я на это и неспособна. Слишком разбита.

— Даже суток не прошло, а я уже полжизни готова отдать, чтобы он позвонил и попросил меня вернуться. И знаешь, что самое ужасное? Что если он это сделает, я забуду обо всем и побегу. Вот так я его люблю. Готова прощать все до бесконечности.

— Может, это и не так плохо. Я хочу сказать… — Марина опускает глаза и мнется, словно ей неудобно. — Просто ваши отношения… они не совсем обычные... Он ведь принес тебе подарок, а значит, ты ему не так уж безразлична. 

— Мне ведь совсем не важен подарок. Я бы отказалась от всех своих платьев, чтобы провести время с ним. Он просто от меня откупился.

Марина ничего не отвечает. Снова смотрит в стол и крутит в руках чашку. 

— Ты хочешь что-то сказать, но молчишь. Не надо меня жалеть. 

— Я не думаю, что ему нужно от тебя откупаться, Тай. Зачем ему это? У вас ведь договорные отношения. — Ее лицостановится почти жалобным: — Ты только не обижайся на меня за эти слова, ладно?

Я, может, и рада обидеться, вот только она права. Да, у нас договор, но что мне делать с моими чувствами? Как выкинуть из головы наши ужины, поцелуи и собственные надежды? Ведь если внутри болит — значит, есть повод.

— Я вернусь в районе пяти, — говорит Марина, стоя перед дверью в прихожей. — С плитой разберешься? Если будут вопросы — звони. Ключи я тебе оставила. Не грусти, ладно? Все будет хорошо. Мне кажется, вы еще помиритесь.

Я выдавливаю улыбку ей в ответ, но она выходит кривой и жалкой. Я знаю, что не помиримся. Булат никогда ко мне не придет. Разве что я буду умирать, да и то не факт. 

Едва дверь за Мариной захлопывается, к подавленному настроению неожиданно присоединяется чувство стыда. Девчонки просидели со мной до глубокой ночи, выслушивая мои жалобы и утешая, а теперь уехали на работу. Мне же никуда не нужно, потому что я не работаю. Я никогда не испытывала сожаления по этому поводу, особенно после того, как Марина показывала, насколько сильно у нее отекают ноги от многочасового хождения по залу, но именно сейчас вдруг ощущаю себя никчемной. Даже удивительно, что девчонки так хорошо ко мне относятся и не осуждают за безделье.

Я возвращаюсь в гостиную, собираю постельное белье с дивана, перемещаюсь на кухню и мою посуду. Может быть почистить окна? Надо как-то отплатить девчонкам за гостеприимство.

Заняться окнами мне не удается, потому что силы внезапно меня покидают, и я оседаю на диван безвольным мешком. Хочется выть. Ну почему он даже не секунду не желает покинуть мою голову? Булат в каждой моей мысли, каждом моем движении. Он, он, всегда и везде он.

Что мне делать? Умолять его принять меня обратно? Не могу, ведь это означает окончательно забыть о гордости. Даже если он действительно выбирал подарок для меня, дальнейшие события все перечеркнули. 

Умом я все понимаю, но сердце почему-то отказывается его слушать. Как бы все было просто, если бы оно это сделало. Решил, что человек тебе не подходит — взял и вычеркнул его из своей жизни. Обидели тебя — переступил и забыл. 

Я обнимаю себя руками и кладу голову на подлокотник дивана. Тело уставшее и измученное, кажется, что даже волосы ноют, будто душевная боль передалась и им. Скатившаяся слеза холодит кожу и затекает под воротник футболки. Я закрываю глаза. Хочу заснуть, а проснуться счастливой и здоровой. Пожалуйста, ну пожалуйста, пусть так будет. 

Резкая трель телефонного звонка заставляет меня вскочить и начать потерянно озираться. Обои в полоску, белая тюль и массивное трюмо. Я у девчонок. Все-таки уснула. 

Нет, моим желаниям, очевидно, не суждено сбываться. Боль в груди никуда не делась.

Я нащупываю телефон и беру в фокус номер звонящего. От удивления хлопаю глазами: звонит Михаил. Хотя чего я удивляюсь: Григорий ему, конечно же, рассказал, что я больше не живу с Булатом. 

— Здравствуйте, Михаил, — я стараюсь, чтобы голос звучал бодро. — Как ваши дела?

— Тая, это Михаил, — Он почему-то всегда так говорит,как будто его номера недостаточно. — Я это… звоню сказать… Подумал, что вы, наверное, знать хотели.. — он понижает голос и переходит почти на шепот. — Булат Даянович в больнице. Говорят, авария. Вы только не говорите, что от меня узнали…Мало ли…

Шок от услышанного выступает на коже испариной, сковывает рот, не дает возможности думать и двигаться.

— Как... ? Что…? — обрывки вопросов сипло покидают легкие. — Он где…? Это серьезно…?

— Не знаю ничего. Борька, сестры старшей сын, водителем работает у товарища Булата Даяновича. Это он по секрету обмолвился. Сегодня хозяина в больницу к нему отвозил.

«В больницу», — фиксирует мозг. Мне нужно туда, к нему.

Я отмираю и начинаю идти. Натыкаюсь коленом на журнальный столик, плечом врезаюсь в косяк. 

— Какая больница. Пожалуйста, скажите.

В прихожей раз за разом дергаю дверную ручку, но она не поддается. Я не сразу понимаю, что надо отпереть замок.

— Я ведь не знаю… — растерянно произносит Михаил. — Тая, тут это… Звонят мне. Надо идти.

Я прихожу в себя только, когда оказываюсь стоять в предпоследнем лестничном проеме. Грудь раздирает на части, стена, выкрашенная зеленой краской, мутнеет с каждой секундой. Я опускаю взгляд на свои босые ноги и непонимающе разглядываю их в течение нескольких секунд. Куда я собралась? Без обуви и даже дверь не закрыла.

Я возвращаюсь в квартиру. Надо успокоиться, привести в порядок мысли и подумать, что делать дальше. Так я убеждаю себя, но у меня плохо выходит. В голове долбит единственная фраза: «Если Булат умрет, то мне больше ничего не надо». 

Мать была права. Я идиотка. Обиделась на него из-за дня рождения, а теперь он в больнице. Я правда думала, что смогу без него жить? Я ведь даже дышать не могу от мысли, что с ним случилось что-то плохое. Если он умрет, то мне больше ничего не нужно. 

Мне надо попасть к нему. Я не знаю как, но надо обязательно. Я передам ему всю свою любовь через прикосновение, и тогда он поправится. Буду молится, и все будет хорошо. Почему жизнь так несправедлива? Из-за чьей-то неосторожности за рулем Булат находится в больнице. То, что он не виноват, я не сомневаюсь. Булат замечательно водит.

Мысли хаотично мечутся. Мне нужно выяснить, где он лежит. Что для этого сделать? Думай. Не время сходить с ума. 

Пять минут уходит у меня на то, чтобы найти телефон. Я выворачиваю сумки, хлопаю ящиками кухонного гарнитура, несмотря на то, что там его быть не может. Трезвое сознание мне все еще неподвластно. Если Булат умрет, то мне ничего больше не нужно. Почему, ну почему, я ушла? Если бы я не вспылила, если бы он со мной остался, то ничего бы этого не случилось. Мы бы проснулись вместе, выпили кофе и Булат поехал на работу.