Екатерина Великая. Портрет женщины - Роберт К. Масси

людей, которые ему подчинялись, но никогда не был знаком с людьми, разделявшими его интересы, с которыми можно было дружить, которым можно было доверять. Екатерина в первый год своего пребывания в России стала его компаньонкой, но невольно предала его тогда, в тускло освещенном зале, когда он появился перед ней с жуткими шрамами от оспы. В тот момент новый друг нанес сильный удар его уверенности в себе. Чтобы простить ее и снова ей довериться, он должен был предпринять шаги, которые был просто не в силах совершить. Петр имел некоторые представления о том, что он должен был делать с Екатериной в постели, но ее ум и обаяние, ее постоянное присутствие рядом не возбуждали в нем никакого желания. Напротив, они вызывали чувство собственной несостоятельности, полного провала и унижения.

Существует и другое возможное объяснение равнодушия Петра. Маркиз де Кастера – французский дипломат, написавший трехтомное сочинение «Жизнь Екатерины II», опубликованное через год после ее смерти, предполагал, что: «Последний раввин или хирург в Петербурге могли исправить его маленькое несовершенство». Он говорил о физиологическом состоянии, названном фимоз – медицинский термин для такого понятия, как сужение отверстия крайней плоти, которое мешало легкому и беспрепятственному выскальзыванию головки полового члена. Такая особенность является нормой для младенцев и маленьких детей, и у необрезанных мальчиков четырех-пяти лет часто остается незамеченной, хотя в этом возрасте крайняя плоть нередко еще остается тугой. Обычно проблема решается сама собой еще до наступления пубертатного периода, во время которого крайняя плоть постепенно ослабевает и становится эластичной. Однако если же этого не происходит, подобное состояние сохраняется и после наступления половой зрелости и становится особенно болезненным. Иногда крайняя плоть бывает такой тугой, что мальчик не может испытать эрекцию без боли. Разумеется, это лишает всякой привлекательности половой акт. Если проблема Петра заключалась именно в этом, его нежелание испытывать возбуждение, а потом объяснять свою проблему невинной молодой девушке можно было понять.

Если Петр страдал от фимоза, когда они с Екатериной только были помолвлены, это может объяснить, почему врачи Елизаветы рекомендовали повременить с браком. В другом фрагменте своих «Мемуаров» Екатерина писала, что доктор Лесток советовал ждать, пока великому князю не исполнится двадцать один год. Это могло быть вызвано тем, что Лесток знал: к этому возрасту проблема должна была разрешиться сама собой. Но если даже Лесток и обсуждал это с императрицей, Елизавета могла просто пренебречь его мнением. Она спешила заполучить наследника[2].

Ни одно из объяснений холодности Петра в супружеской постели нельзя подтвердить или опровергнуть. Независимо от того, проистекала ли проблема из области психологии или физиологии, или же причина была в чем-то ином, вина Петра оставалась неоспоримой. Но нельзя отвергать и того, что негативная реакция Екатерины, впервые увидевшей его изуродованное шрамами лицо, оказало на него сильное влияние. А отсутствие физического влечения у Петра также определенным образом сказалось и на самой Екатерине. Выходя замуж, она не любила его, но приготовилась к тому, чтобы жить с ним и выполнить ожидания будущего мужа и императрицы. Екатерина, которая совсем мало знала о сексе, об эрекции и крайней плоти и которой уж точно ничего не было известно о фимозе, тем не менее хорошо понимала, чего ждут от жен в династических браков в первую очередь. Поэтому Екатерина точно не могла сказать «нет».

Но Петр не давал ей шанса. Он презирал ее как женщину и волочился за другими придворными дамами. А также подталкивал ее к флирту с другими мужчинами. Весь двор видел ее унижение. Иностранные послы замечали, что она не вызывала интереса у своего мужа, каждый слуга знал имя женщины, за которой в тот момент ухаживал великий князь. И поскольку никто не понимал, почему Петр игнорировал свою молодую жену, все, включая императрицу, возлагали вину на нее. Петр и Екатерина продолжали жить вместе, у них не было выбора. Но тысячи непониманий и обид отдаляли их друг от друга, и между ними пролегла пустыня затаенной злобы.

19

Обрушение дома

В конце мая 1748 года императрица Елизавета и двор посетили загородное поместье графа Разумовского, находившееся за пределами Санкт-Петербурга. Петра с Екатериной разместили в маленьком трехэтажном деревянном доме, стоявшем на холме. Их покои находились на третьем, верхнем, этаже и состояли из трех комнат; одна из них служила им спальней, другая – уборной для Петра, а в третьей спала мадам Крузе. На нижнем этаже расположились Чоглоковы и фрейлины Екатерины. В первую ночь дали бал, который продлился до шести утра, после чего все разошлись по комнатам. Примерно в восемь, пока все спали, сержант гвардии, стоявший на посту, услышал странный скрип. Он решил проверить фундамент дома и увидел, что большие каменные плиты, на которых держалось здание, вывалились из-под лежащих на них брусьев и покатились с холма. Он поспешил разбудить Чоглокова и рассказал ему о том, что фундамент начал разрушаться и нужно всех поднять. Чоглоков ринулся наверх и распахнул дверь комнаты, где спали Екатерина и Петр. Отодвинув полог их кровати, он закричал: «Скорее, поднимайтесь! Фундамент рушится!» Петр, только что спавший крепким сном, вскочил, бросился к двери и исчез. Екатерина сказала Чоглокову, что последует за ним. Одеваясь, она вспомнила, что мадам Крузе спала в соседней комнате, и поспешила разбудить ее. Половицы стали качаться – «как волны на море», – вспоминала Екатерина, – а затем последовал ужасающий грохот. Дом стал проседать и распадаться на части, Екатерина и мадам Крузе упали на пол. В этот момент появился сержант, который поднял Екатерину и понес ее к лестнице, уже полностью разрушенной. Посреди развалин сержант спустил Екатерину ближайшему человеку, находившемуся внизу, тот передал ее другому, стоявшему еще ниже, и так далее, пока она не оказалась на первом этаже, откуда ее вывели на луг. Там она встретила Петра и других людей, которые выбежали сами или их также вынесли из дома. Вскоре появилась и мадам Крузе, спасенная другим солдатом. Екатерина отделалась синяками и легким шоком, но трое слуг, спавших на кухне на первом этаже, погибли, когда обрушилась печь. Шестнадцать рабочих, ночевавших в подвале, были погребены под обломками.

Дом разрушился, поскольку был поспешно построен в начале зимы на промерзшей земле. Четыре известняковых блока служили фундаментом, на который укладывали деревянные брусья. С наступлением весны, когда началась оттепель, четыре каменных блока стали расползаться в разные стороны, и дом распался. Позже тем же днем императрица послала за Екатериной и Петром. Екатерина попросила наградить сержанта, который вынес ее из комнаты. Елизавета смерила ее долгим взглядом и поначалу ничего не ответила.