Соль этого лета - Эля Пылаева

У крыльца административного корпуса разворачиваюсь.

— Никто не обязан, пацаны, соглашаться с моим решением.

— Ой, да ладно, — закатывают глаза Яша с Ромкой. — Начинается… Все, значит, все.

Вокруг гул.

— Бес пусть возвращается.

— Угробит же всех этот чемпион…

— И Максимовна, вон, фыркнула…

— Всех не снимут!

— Будем Беса ждать, а пока пусть Тарханов тренит нас.

— Тебя что — сняли? — неожиданно встаёт рядом со мной Алëна.

— Да, — возвращаю ей папку.

— Почему?

Неопределённо кручу в воздухе пальцами. Догадайся.

— Но официально, за отказ исполнять распоряжения тренера.

— Ясно. Вечером Цимлянский приезжает. Спонсор. Пусть ему расскажет, что лидер снят с соревнований. И деньги заодно вернёт… Это же не страховой случай.

Не страховой… Страховой только травма.

— Ладно, кто первый? — демонстрирует она шприц.

— Ой… — морщится Шмель. — Тарханова забирайте. Он у нас бесстрашный!

Дружный ржач.

— Пойдём? — стреляет Алена на дверь.

— Ну, пойдём… — вздыхаю я.

За дверью, приближаюсь сзади, на мгновение зажимая её в тёмном проходе. Получаю по лапам. И довольный захожу следом в кабинет.

— Ты сегодня просто космос!

— Спасибо. Шорты спусти…

Набирает из ампулы в шприц.

— Ну что так сразу то… — смеюсь я. — А где романтика? Поцелуи мои, свидания, тортики где?

Послушно оттягиваю вниз резинку.

— Дурак… — целует в плечо.

— Ладно не целуй меня сюда, я весь солёный и грязный.

Морщусь, когда игла входит в мышцу. С шипением, дергаюсь.

— Вену давай…

— Зачем?

— Рибоксин…

— Не жалеет Вы меня, Алёна Максимовна!

— Почему? Наоборот… — засовывает мне в рот конфетку. — Твоему сердцу полезно.

— Моему сердцу полезен поцелуй, — тянусь губами.

Получаю короткий чмок в нос. Ловлю за шею, удерживая. Отправляю карамельку ей в рот.

— Выспись, кстати, вечером.

— Зачем?

— Затем… — подмигиваю ей. — Будем моë сердце лечить. А то оно после вчерашней несправедливости в ахуе.

— Брысь!

— Алён… пообещай мне кое-что.

— Что?

— Нет, ты сначала пообещай, а потом я скажу — что.

— Я так не могу, Мар.

— Можешь!

— Нет, говори — что.

— Подарок на днюху…

— Оу. Ладно, потом обсудим. Иди. Позови следующего.

— На заигрывания не отвечать, — строго грожу ей, флиртуя. — В нос никого кроме меня не целовать и конфетами не кормить. Они все подонки, я один пушистый котик.

— Иди-иди… — улыбается. — И Рустаму не попадайся, пожалуйста.

— Алёна Максимовна, Вам… — заносит охранник букет роз.

Сталкиваюсь с ним в дверях. Забираю из рук букет. Наконец-то! Полдня везли.

— От кого? — нахмуривается она, не спеша забирать.

— От меня! — с улыбкой всовываю в руки.

Смываюсь.

— Следующий!

Разрываюсь от желания взять цветы с собой и оставить в кабинете.

Марата это цепляет все. Я понимаю, он парень, это часть его самоутверждения. И если вынести за скобки наши статусы и опасность исходящую от Рустама, а ещё родителей котенка, то я бы, конечно, с радостью дала ему публичность, которую он хочет.

Он замечательный… И никакой не гаденыш. А мой котёнок ласковый. И горячий лев!

Но за скобки ничего не выносится. Хоть плачь.

И я оставляю букет в кабинете, предварительно прижавшись к нежным лепесткам лицом. Тонкий запах чайных роз пропитывает меня насквозь, вызывая эйфорию.

В груди бьётся…

Марат рядом всегда. Но я очень скучаю по нему, каждую минуту. Что мы не можем прикасаться друг к другу, общаться нормально.

Рустам куда-то уехал, и я дышу полной грудью.

Надо бы позвонить Бессо. Но я боюсь примчится. Пусть хоть пару суток ещё отлежится. Переживем мы как-нибудь пару дней.

Жарко сегодня опять.

Окунусь разочек, решаю я, и пойду отсыпаться. За ночь так и не удалось прилечь. Продукты им в корпусах запретить надо. На такой жаре мгновенно портится. И мучаемся потом с ними… В столовой и так хорошо кормят.

— Алëна… — галантно отвешивает поклон Лис. — Мороженое?

В руках несколько упаковок. Была бы одна — отказалась бы. Но раз уж раздача слонов массовая, то…

— Не откажусь. Благодарю! — отвешиваю ему крошечный реверанс.

Облизывая мороженое, подхожу к бассейну.

Он кипит практически. Все там! Ну вот… Искупалась. Раздеваться и плавать в такой толпе парней не решаюсь. Тем более — Нина Михайловна уже обратила свой осуждающий взор в мою сторону.

Ложусь на шезлонг, подальше от неё. На улице все равно свежее, чем в комнате. Пойдут на ужин, я окунусь.

Марата нет, отмечаю на автомате про себя. Сегодня у него индивидуальный тренинг с одним из кураторов нашей школы. Официально, Рустам не исключил Тарханова из команды.

Яшин и Шмелёв здесь…

— Алёна Максимовна, — подкатывает с улыбкой в голосе Миша с отделения Дзюдо, — можно Ваше мороженое лизнуть.

Парни прыскают от смеха.

Открываю глаза, строго смотрю на него.

— Эй, Михаил, — одергивает его Шмелёв. — Отошёл от туда.

— Что? — разворачивается он с вызовом.

— Мороженое у Лиса, — с агрессивной улыбкой смотрит на него Ваня, — иди, лизни.

Конфликт начинается как обвал в горах. Толпа самбистов и дзюдоистов мгновенно окружает парней с двух сторон.

— Эй! — подлетаю с шезлонга. — Хватит.

Расталкивая их, подхожу к Мише.

— Алёна Максимовна, мы сами порешаем, — прохладно улыбается мне Шмелёв.

Тянет за локоть.

Самбисты делают шаг в сторону, образуя туннель.

— Вы идите… — показывает мне он на этот выход.

Оборачиваюсь к Мише.

— Мне очень, Миша, неприятно, как ты со мной разговариваешь, — колотится моё сердце.

Только не драка, пожалуйста! Они же сейчас разойдутся, а потом когда старших не будет рядом переломают друг друга.