Дурные дороги - Эли Фрей

– Итак, лот номер сто пятьдесят четыре ― сборник зарубежных детективов. Переплет, состояние хорошее. Лот достанется тому, кто назовет меньшую сумму! Да-да, вы не ослышались, меньшую! Ну-ка, все залезайте в свои кошельки и ищите самые мелкие деньги. Также ― внимание ― приветствуется бартер! Выиграть аукцион может тот, кто даст вещь меньшей ценности.

Заинтересовывалось все больше народу, люди с любопытством поднимали головы.

– Начальная цена ― сто рублей. Кто меньше?

– Два рубля! ― крикнул мужчина из центра.

– Два рубля ― раз, два рубля ― два, ― стала считать я.

– Рубль! ― перебил парень в конце вагона.

– Рубль ― раз…

– Десять копеек!

– Десять копеек ― раз…

– Пробка от бутылки!

– Пробка от бутылки ― раз…

В итоге я продала сборник детективов за спичечную головку. Весь вагон аплодировал. Моя цель была выполнена ― я привлекла к нам как можно больше внимания. Теперь я просто ходила по вагону и раздавала книги по Тошкиному методу: цену назначал покупатель. Я продала девять книг. В тамбуре раздулась от гордости, как жаба.

– Ну? Ну? ― Я подставила ладонь. ― Я тебя сделала!

Тотошка вяло хлопнул меня по руке.

– Я сейчас отыггаюсь! ― грозно пообещал он и двинулся дальше.

Так, развлекая пассажиров своими забавными шоу, мы обошли все вагоны и высадились на станции. Дождались обратную электричку и поехали назад.

– Книги развивают зрение! Улучшают память! А вот этот откровенный любовный роман улучшает потенцию. Молодой человек, купите его! Не хотите? Ну ладно…

В конце дня Тошка подсчитал выручку.

– Пгодано почти две тгети книг, доход ― две тысячи сто восемнадцать гублей, Сова! Да это больше, чем у нас было! Мы тепегь богачи!

День можно было считать удачным. Следующим утром мы узнали, что вечером отправляется поезд до Азова. В первой половине дня мы распродали оставшиеся книги, получив за них чуть больше пятисот рублей, а вскоре снова отправились в путь.

* * *

До Азова мы добирались двумя поездами. Первый ехал в Волгоград и был весь забит щебнем. Мы радостно бегали по щебневым горам, раскинув руки: буксовали, кое-где пригибались, чтобы не поцеловать конташку, и кричали ветру. Весь мир был перед нами как на ладони! От этого захватывало дух!

В районе Морозовской мы спрыгнули с поезда, по рельсам перешли с Приволжской на Северо-Кавказскую железную дорогу и заночевали в заброшке недалеко от реки и станции. Заброшка ― бетонная крыша на высоких сводах ― была полуразрушенным складом. Обломки кирпича, песок, мусорный хаос ― мы с Тошкой оказались в своей стихии. Футболки грязно-песочного цвета в черных разводах, хозяйственные перчатки с обрезанными пальцами, чумазые лица. Мы развели костер, разбили палатку, на ужин были паштет, поджаренный хлеб, колбаса, халва и чай. Угольком я нарисовала на щеках полосы.

– Смотри, я Рембо!

Тошка взял уголек и нарисовал под носом усы.

– Я Гитлег! Найн! Найн!

Второй поезд ― до Азова ― был гружен лесом. Большинство вагонов представляли собой открытые платформы. Последние три были полупустые, и мы забрались на одну из них. Вкусно пахло деревом. Казалось, будто мы в лесу.

Ехать предстояло часов десять. Этот участок пути дался мне тяжело из-за больного горла и плохой погоды. Она ничуть не изменилась: все тот же холод и противная морось, от которой не спасал дождевик. Как будто циклон все это время шел с нами одной дорогой. А еще юг… Тут намного холоднее, чем было у нас. Я надеялась, это ненадолго.

Обедать не хотелось ― так мне все было противно из-за плохого самочувствия. Да и с готовкой начались проблемы: под таким дождем костер не разведешь, оставалось рассчитывать только на сухомятку. Тотошка ел колбасу, я грызла вафлю и запивала водой. Я постоянно сосала пастилки от горла, но они не помогали.

К вечеру поезд приехал в азовский порт. Как всегда, мы слезли заранее, на ходу, чтобы нас не засекли.

– Нужно выйти к тгассе, ― глянув карту, сказал друг. ― Пойдем, нам туда. Тут идти полчаса, а дальше поймаем попутку ― и к могю!

Дыхание перехватило. Скоро я увижу море… Оно было уже так близко, даже не верилось! Мне казалось, эта дорога вовсе не кончится и мы никогда не доберемся, но вот, финишная прямая! От радостного волнения сердце застучало быстрее, кровь бросилась в лицо. Я даже на время забыла о плохом самочувствии и ускорила шаг.

В этом городке было много зелени и очень мало асфальта. Малоэтажные квартирные дома чередовались с деревенскими частными. Кое-где среди неприметных стареньких построек за высокими каменными заборами виднелись дорогие виллы.

– Куда направляетесь? ― весело спросил добродушный водитель остановившейся «Нивы».

– Нам бы до могя, ― сказал Тошка.

– Море большое…

– Нам все равно куда. Просто до могя.

– Запрыгивайте. Я еду в Круглое, это село прям на берегу.

Мы тряслись и подпрыгивали на кочках. Тошка сидел впереди и о чем-то болтал с водителем. Я смотрела в окно, на пролетающие мимо бесконечные степи и поля.

Водитель высадил нас на грунтовой дороге. С одной стороны тянулись сельские домики, с другой была огороженная территория, где за высокой сорной травой виднелись заброшенные здания, похожие на корпуса старого пансионата. Мы пошли дальше, в направлении моря. Вскоре показалась длинная полоса пустого дикого пляжа. При виде моря вдалеке, забыв о том, что за спиной огромный тяжелый рюкзак, я с восторженным криком помчалась к берегу.

Шипение, грохот, рокот. А какой простор! Никогда я не видела ничего такого же огромного! Я бросила рюкзак на песок, сняла ботинки и штаны и прямо в футболке вбежала в воду. Погода стояла ветреная и прохладная, но мне было все равно!

– Куда помчалась? ― закричал Тошка. ― Ты и так болеешь! Тебе мало?

Но я не слышала его: смеялась, ныряла, пробовала воду на вкус.

Скоро Тошка ко мне присоединился. Мы плавали, брызгались, дурачились, потом, закутанные в толстовки, сидели на пляже. Я пальцами ног рыла в песке ямку, смотрела на пенящиеся барашки волн и слушала музыку прибоя.

– Раньше я знала запах моря только по аромату освежителя «морской бриз», который всегда стоит у нас в туалете дома. Оказывается, море пахнет совсем по-другому, ― сказала я.

Тошка дернул носом.

– Оно пахнет солью и йодом.

– А еще свежестью. Может быть, немного ― грозой. Вообще, сейчас только я поняла, что запах моря неповторим. Больше так ничего не пахнет. Ни цветы, ни травы, ни всякая химия. Наверное, так пахнут только сила и свобода.