Путинбург - Дмитрий Запольский

институт ему отдал в аренду с радостью. И Боря за пару-тройку месяцев превратил ее в байкерский клуб «Вервольф». Так уж получилось: я был одним из учредителей байкерского движения в Петербурге и даже совладельцем этого клуба вместе с Крупой и Бобом Кемеровским. Мы гоняли по району на своих чопперах, устраивали какие-то безумные вечеринки в Борином клубе, собирали крутых друзей-музыкантов и слушали рок-н-ролл.

Это был 1995 год. Клуб был только для своих. И это было прикольно: днем мы были чиновниками или журналистами, дипломатами или адвокатами, предпринимателями или просто студентами, а вечером в косухах и кожаных штанах пили пиво под живую музыку в байкерском клубе. А Боря сидел в своем кабинете и тер терки, решал вопросы, вмазывался и гонял по ноздре первого. В принципе, нам не было до него никакого дела. Но часто его гости оставались потом на вечеринки и тусовались с нами, в том числе заведующий секцией того самого мебельного магазина, доросший с легкой Бориной руки до директора всего «Ленмебельторга». Пиво было исключительно с завода «Балтика». Как-то Боря в коматозе сказал, что «Балтика» принадлежит ему. Я не поверил, но все-таки спросил у Боллоева[307], знает ли он моего одноклассника. Тимур после мхатовской паузы выдавил, что знает, Борис Иванов — их акционер. Я не знаю, сколько у Бори было процентов акций, но кто-то мне сказал, что шесть или восемь. В середине девяностых это было уже миллионов сто долларов. Ну или чуть меньше.

Потом мы поругались. Уже навсегда. Боря продал мне машину с поддельными документами. Точнее, с измененным годом выпуска. Я спросил его:

— Зачем ты меня обманул?

Боря на голубом глазу заявил:

— А ты не спрашивал, настоящий год выпуска или левый. Но все-таки сбросил цену, не кинул.

— Кстати, я тебе не сказал. Там есть бонус. В подголовнике водительского кресла тайник. Помещается ТТ[308]. ПМ тоже влезет, но я не советую — ТТ намного лучше, если не чешский.

Я холодно кивнул и больше в клуб «Вервольф» не ходил. Потом из автомата расстреляли Александра Викторовича Крупицу, генерального директора АО «Петрохлебснаб». Моего друга Сашку Крупу. Соучредителя нашего байкер-клуба. Я сразу подумал на Борю. Потом так и оказалось. Один совладелец гостиницы «Спутник» заказал другого. А и Б сидели на трубе. Осталось их двое: Боб Инкассатор и Боб Кемеровский.

Потом был кризис девяносто восьмого года, у меня закрылся мой очень успешный телепроект, и мне стало совсем не до тусовок. Надо было создавать все с нуля. Время было трудное. Я тогда смог вернуться на «Региональное телевидение» с новой авторской программой. Уже не про криминал. Девяностые годы закончились. Меня интересовала политология. Бандиты опостылели. Но совсем выйти из образа криминального репортера я не мог, и самые громкие события приходилось освещать все равно. Утром 16 августа 1999 года я ехал на студию, зазвонил мобильник. Дежурный редактор:

— Шеф, камера с собой? На Кантемировской[309] десять минут назад громкое убийство. Два автоматных рожка, три трупа!

Я был неподалеку. В узком проезде стоял Борин шестисотый «мерседес». Его изрешетили, как дуршлаг на фабрике. Киллеры стреляли с двух рук. Я снял адресный план, потом крупняки[310], потом дырки от пуль, окровавленную Борину байкерскую косуху. Начальник ОРБ[311] усмехнулся:

— Завалили одноклассничка твоего? Небось, не последнего?

Это был намек на недавнее покушение на Руслана Коляка.

Я потянул его за рукав к Бориному «мерсу»:

— Ствол нашли? Нет? Смотрите!

Я оттянул подголовник, и из него выпал вороненый ТТ с патроном в патроннике. Навел на него объектив, снял и пошел к своей машине. Мне было больно. Где-то на уровне подсознания мелькнула мысль: а ведь теперь королем Институтского проспекта станет Кемеровский, противный героиновый чувак с вонючим ртом. Да какая мне разница: это же касается только барыг да блядей, загибающихся от героина остатков Бориного воинства и унылых старичков — директоров военных институтов. Мы все давно разъехались из нашего райского района. Там обитают только пенсионеры, там нет нормальных магазинов, а в квартирах-брежневках невозможно жить.

Кемеровский не стал королем. Через некоторое время его в Киеве взял Интерпол. Выписали десять лет за убийство Иванова. Отпустили по УДО недавно.

ШУТОВ

Я увидел его в Ленсовете в девяностом году. Он был сидевший. Вот видно это по повадке, по манере говорить, жестикулировать, держаться.

— Это мой помощник, — сказал Собчак. — Юрий Титович Шутов. Курирует транспорт и перевозки, опытный и ответственный товарищ!

В те времена всякая шваль гуляла по коридорам власти и воровскими замашками удивить было сложно. Эка невидаль! Но вот было в Шутове нечто совсем запредельно отмороженное. Взгляд хищный, хитрый и невероятно жестокий. Как у хорька, который перегрызет глотку любому просто так, чтобы не терять навык.

Первым делом новоявленный приближенный к новоявленному лидеру города стал курировать не транспорт, а телевидение. Он близко сошелся с Невзоровым и подогнал ему спонсоров. Ну и из своих ресурсов малехо выделил. У Шутова был офис в гостинице «Ленинград», которую курировали его братки. Обычные тогдашние молодые волчата, большей частью откинувшиеся[312], плюс афганцы, плюс молодняк из деревни. Стволов сорок была банда. Ну как у всех. Конечно, у Малышева и Кумарина было по двести-триста тогда, но и темы Шутов брал поскромнее да погрязнее. Считалось, что он влегкую соглашается на мокруху, что есть у него специальный киллерский отдел, укомплектованный бывшими спецназовцами. Это было ноу-хау. В девяностом году бандиты стреляли друг в друга каждый день, но, как правило, своими силами, так сказать, традиционным способом. Заказухи — это было не по тогдашним понятиям, типа западло. Вот на пустыре завалить крысу из своих после разборки, коммерсанта-должника закопать в лесу, сжечь там кого, паяльник в задницу засунуть, чтобы не темнил, — это норм. А заказы, слежки, киллеры… Это слишком сложно. Не брались тогда за это уважаемые люди вроде Кумарина, Кости Могилы, Малышева, Гавриленкова, Мирилашвили и всякие пермские и великолукские — брезговали. Чечены бы с радостью, но тоже мотивация нужна — чтобы человек плохой был, неправильный. Да и кто им доверит тонкие операции! Наломают дров, наследят, кровь горячая.

В общем, шутовская бригада занимала свою экологическую нишу падальщиков: проститутками командовали, рэкетировали тех, кто слишком сложен был для других банд или как-то не вписывался в классическое понятие «барыга», например водителидальнобойщики, всякие там морские перевозки, строительство. Поле было непаханое, но какое-то недостойное. Поэтому в преступном мире Шутов со товарищи авторитетом — настоящим, серьезным — не пользовался. Говорят, на