Флэшмен в большой игре - Джордж Макдональд Фрейзер

— У меня был ординарец-пуштун, Айюб-Джан. Первоклассный парень, провел со мной десять лет, но теперь он поехал на родину, чтобы вступить в права наследства. Мне нужен кто-нибудь, чтобы заменить его. Ты помоложе и выглядишь даже сообразительнее — или я ничего не понимаю в воинах. Причем твой предшественник не был обычным ординарцем — ему никогда не приходилось исполнять обязанностей лакея; я и не пытался требовать от него чего-то подобного — ведь он был из племени юсуфзаев и джентльменом — как, полагаю, и ты сам? — Он внимательно смотрел на меня, улыбаясь: — Так что я хочу иметь рядом человека дела — такого, кому я мог бы доверять как солдату, посланнику, адъютанту, проводнику, кто мог бы прикрыть мне спину, — он пожал плечами. — Когда вчера я увидел тебя, то подумал: «Вот такой человек». Ну, что скажешь?

Мне нужно было думать быстро. Если бы я мог посмотреть на себя в зеркало, то, полагаю, что увидел бы именно такого дикаря, какой мог понадобиться Даффу Мейсону. Пуштуны были лучшими ординарцами-телохранителями и просто друзьями, как я уже мог убедиться в этом на примере Мухаммеда Икбала и Ильдерима. К тому же это будет приятное разнообразие по сравнению с казармой, но и рискованное при том. Это привлечет ко мне внимание; но с другой стороны, все мои проявления знакомства с бытом англичан могут теперь объясняться моим таинственным прошлым, которое, по мнению Мейсона и Кармайкл-Смита, у меня есть. Я колебался, и полковник спокойно заметил:

— Ты думаешь, что если покинешь казармы, то тебе будет грозить большая опасность — например, быть узнанным полицией или нежелательной встречи со своим прошлым… так этого не стоит опасаться. При необходимости всегда найдется быстрая лошадь и дустук,[117]чтобы вернуться в свои Черные горы.

Забавно — он думал, что я боюсь разоблачения, как дезертир или разбойник с пограничья, в то время как единственной моей заботой было не дать себя расшифровать как британского офицера. «Ирония судьбы», — подумал я и сказал, что принимаю его предложение.

— Спасибо тебе, Маккарам-Хан, — сказал Мейсон и кивнул на столик, который стоял за его креслом у перегородки: на нем лежала обнаженная сабля, и я понял, что он от меня ожидает.

Я подошел и протянул руку к лезвию — при этом я встал так, что со своего места он не мог различить, касаюсь ли я клинка или нет. «Старая увертка», — подумал я, но вслух произнес:

— Клянусь клинком и эфесом, я — твой человек и солдат!

— Отлично, — проворчал он, и когда я повернулся, протянул мне руку. Я пожал ее и, внутренне улыбаясь, проговорил:

— Не бойтесь, хузур, вы почувствуете запах лука на своих пальцах.

Видите ли, я знал, что для того, чтобы убедиться в истинности моей клятвы, он натер лезвие луком, так что потом мог бы проверить, касался ли я острия или нет. Пуштун, который собирается нарушить свою клятву, не дотронулся бы до клинка и, следовательно, его рука не пахла бы луком.

— Клянусь Юпитером! — воскликнул он и быстро обнюхал свою руку.

Затем он рассмеялся и сказал, что я настоящий пуштун по своей хитрости и перед нами славное будущее.

Должен сказать, что так оно и было — учтите, что наша совместная служба длилась недолго, но все это время я жил в свое полное удовольствие, играя роль мажордома в его хозяйстве, так как вскоре понял, что именно это от меня и требовалось. Его бунгало был обширным, аккуратным и располагался на восточной стороне бульвара, неподалеку от лагеря английской пехоты. В доме было около трех десятков слуг, а поскольку в доме не было соответствующей мэм-сагиб, а его хансамах[118]был почти старой развалиной, то порядка там вовсе не было. Так что вместо того, чтобы держать меня в своей полковой штаб-квартире, где мне нечего было делать, кроме как стоять столбом с угрюмым и свирепым видом, Дафф Мейсон решил, что я начну свою деятельность с того, что приведу его дом и прислугу в пукка-порядок (как я понимаю, Айюб-Джан в свое время сделал нечто подобное), и я занялся этим. Видите ли, Флэши оказался мастером на все руки: всего за несколько месяцев я успел побывать: джентльменом на отдыхе, штабным офицером, секретным политическим агентом, послом и сипаем — так почему бы для разнообразия не сыграть роль черномазого мажордома?

Вам это может показаться странным — и, учитывая мое прошлое, мало подходящим для меня делом, — но я щелкал новые проблемы как семечки. Мне и без того пришлось вести достаточно необыкновенное существование и я так дьявольски скучал в синайских казармах, что полагал себя готовым к любому времяпрепровождению, которое не требовало бы у меня слишком больших усилий. Работа у Даффа Мейсона оказалась настоящим счастливым билетом: я прекрасно устроился, имел лучшую еду и питье, собственную маленькую удобную койку в уютном уголке — и при этом никаких дел, за исключением обязанностей гонять слуг. Этим я и занимался с искренним удовольствием и вскоре так запугал этих дикарей, что все в доме заработало как часы. Словом, о более приятном вынужденном пребывании в Мируте не приходилось и мечтать. (Между нами, я даже подумал было, что если бы был более низкого происхождения, то из меня мог получиться чертовски ловкий дворецкий для какого-нибудь клуба или городского дома. Отличная работа — почаще говорить «Да, милорд», гонять лакеев, ставить выскочек на место, а на досуге — попивать хозяйский портвейн и покуривать сигары с лучшими из слуг.)

Я уже говорил, что подходящей мэм-сагиб в доме не было, что значит — не было жены полковника, чтобы управлять хозяйством, потому-то и понадобился я. Но фактически здесь были две белые женщины — абсолютно бесполезные для управления слугами — мисс Бланш, худая склочная незамужняя стерва, которая приходилась сестрой полковнику, и миссис Лесли, его дальняя родственница, которая также была соломенной (или настоящей) вдовой, напоминающей мне обычную матросскую шлюху. Это была пухлая женщина с бледной кожей и вьющимися рыжими волосами, вечно пялящая глаза на гарнизонных офицеров, с которыми она постоянно флиртовала и каталась верхом, если только не сидела, развалившись, на веранде, объедаясь сладостями. (Я лишь быстро окинул взглядом обоих дам, когда Дафф Мейсон впервые привел меня в дом, — мы, черномазые слуги, знаем свое место — а вместо них положил глаз на маленькую смугляночку — помощницу кухарки, с дерзким ротиком и пухлым задом).

Короче говоря, обе леди не могли мне ничем помочь в исполнении новых обязанностей, зато появилась третья — капитанша миссис Макдауэлл, которая жила рядом на бульваре и в первый же вечер заглянула к нам, якобы для того, чтобы попить чаю с мисс Бланш, а на самом деле — удостовериться, что новый ординарец Мейсона начал свою службу с нужных шагов. Это была пожилая, широкая в кости шотландка с рысьими глазками, чем-то похожая на мою тещу — тип женщины, которые больше всего на свете любят влезать в чужие дела и готовы посвятить этому всю свою жизнь. Она появилась, когда я распаковывал свои вещи. Я почтительно поздоровался, а гостья пронзительно взглянула на меня и требовательным тоном поинтересовалась, говорю ли я по-английски.