Президент не может умереть - Владимир Гриньков

Начальник охраны шел рядом с полковником, бросая на него хмурые взгляды, и молчал.

— Все складывается как нельзя лучше, — полковник продолжал развивать свою мысль. — Час-другой на трибуне, пока будут выгружаться танки, а затем — несколько ничего не значащих фраз в виде приветствия. Откуда могут возникнуть проблемы?

Но Сулеми сегодня, похоже, не способен был ничего воспринимать. Гареев вздохнул, поглядывая на часы:

— Загляни к нему, порадуй, — он ухмыльнулся. — А мне еще необходимо успеть заскочить в посольство.

Уже стемнело, только над цепью гор светилась узкая багровая полоса, но и она исчезла, когда Гареев остановил машину у ворот посольства. Поднявшись по ступенькам, он уже собрался было нажать кнопку звонка, как дверь распахнулась, и он увидел выходящую из здания Людмилу. Механически кивнув, он прошел мимо, но она вдруг окликнула его:

— Могу я с вами поговорить, товарищ Гареев?

Полковник остановился, демонстративно взглянув на часы.

— Я не задержу вас! — поспешно сказала Людмила, бросив быстрый взгляд на охранника за толстым бронестеклом.

— Слушаю вас.

— Я хотела спросить вас, — она понизила голос. — О Хомутове — помните такого?

— Помню, естественно.

— Где он?

Гареев пристально посмотрел на женщину.

— Кто знает, — он пожал плечами, и это у него вышло очень естественно. У меня была задача — отправить его в Союз, а уж где он там теперь обретается…

— Он там не обретается, — мгновенно возразила Людмила.

Сделав быстрый жест, Гареев едва сдержался, чтобы не выдать изумления.

— А где же он, по-вашему? — спросил он насмешливо, но в глазах его плеснулась тревога.

— Здесь, — сказала Людмила. — И я хочу знать, что с ним случилось.

— А вы, простите, кем ему приходитесь? — спросил Гареев официально.

Этот разговор следовало как можно быстрее прекратить, он начал принимать неожиданный и опасный оборот.

— Какое это имеет значение? — голос Людмилы звучал дерзко, но она уже сознавала, что проиграла.

— Весьма существенное. Вы, между прочим, замужем?

— Между прочим, нет.

— Смотри-ка! Это нехарактерно. Похоже, что где-то произошла ошибка. — Гареев покачал головой. — Надо разобраться.

Это была угроза.

— У вас есть еще вопросы?

— Только один — тот, который я уже задала.

— Вот я вам на него и ответил.

Гареев легонько подтолкнул Людмилу к выходу, прошел в здание посольства и закрыл за собой дверь.

Сулеми коснулся плеча Хомутова.

— Волнуетесь, Павел?

Хомутов неопределенно пожал плечами. Он чувствовал себя скованно, но пытался скрыть это за напускным безразличием.

— Все в порядке, вы выглядите блестяще, — сказал Сулеми.

Хомутов уже был одет, оставалось только водрузить на голову фуражку, точно такую, как у Фархада, — и можно отправляться.

Полковник Гареев приехал с опозданием. Он вошел в комнату, несколько возбужденный, и спросил с порога:

— Ну что, товарищ президент, готов?

Было похоже, что он тоже собирается ехать.

Хомутов не ответил, прошелся по комнате, потирая руки, остановился перед зеркалом. Оттуда на него смотрел президент. Хомутов отступил на шаг, задумчиво склонил голову к плечу.

— Похож, ох, похож! — сказал Гареев. — При виде тебя, Хомутов, возникает непреодолимое желание отдать честь.

— Спокойнее, Павел, — уже в который раз повторил Сулеми. — Уверенность в себе — ваше главное оружие. Там, в порту, нет никого, кто знал бы президента Фархада достаточно хорошо, чтобы заметить подмену. Мы оба все время будем находиться рядом. Сценарий утвержден, вы с ним уже знакомы, так что неожиданности исключены.

— Меня беспокоит речь, которую я должен произнести, — признался Хомутов.

— Вы прочитаете ее с листа.

— И где же он?

— Я получу его через несколько минут.

Хомутов наклонил голову.

— Все равно тревожно. У меня от волнения садится голос.

— Будешь себя накручивать — совсем пропадет, — пообещал Гареев.

Сулеми вышел в соседнюю комнату и с кем-то связался по внутреннему телефону. Вернулся сосредоточенный, коротко бросил:

— Пора!

Спустились вниз, в подвал, миновали ярко освещенный коридор и очутились в подземном гараже. По дороге им не встретилась ни одна живая душа. Сулеми распахнул дверцу черного «мерседеса», стоявшего поодаль от остальных машин, указал в полумрак салона:

— Садитесь, Павел.

Хомутов забрался на заднее сиденье. Сулеми заглянул к нему.

— Стекло, которое отделяет вас от водителя, не опускайте. Оно тонированное, водитель вас не видит.

В этом «мерседесе» все стекла были затенены — так что снаружи невозможно было определить, кто сидит на заднем сиденье и есть ли там вообще пассажир.

— Я поеду один? — спросил Хомутов.

— Нет, вместе со мной. Сейчас придет водитель, выведет машину из гаража и остановится у центрального подъезда — там я и присоединюсь к вам. Мне необходимо получить текст речи товарища Фархада. Вы, товарищ полковник, садитесь впереди, рядом с водителем.

Сулеми захлопнул дверцу и покинул гараж. Через несколько минут появился водитель, молчаливо сел за руль, даже не поздоровавшись с Гареевым, и завел двигатель. Хомутов вздохнул, нервно потер щеку — точным жестом президента. «Мерседес» по пандусу выкатился наверх, часовой у выезда из гаража отсалютовал президентскому автомобилю.

Притормозив у центрального подъезда, они пристроились за двумя «мерседесами», которые уже стояли здесь. Все три автомобиля были близнецами. Хомутов видел со своего места, как Гареев, выбрав момент, бросил быстрый осторожный взгляд назад, в его сторону, но, очевидно, ничего не увидел сквозь лаковую гладь стекла.

Хомутов взглянул на часы. Церемония в Восточном порту назначена на десять, и до ее начала оставалось около сорока минут — в обрез, если учесть, что им еще предстоит преодолеть немалое расстояние. Сулеми необъяснимо задерживался. Что-то происходило.

Мучительно медленно прошло еще десять минут. Наконец на ступенях дворца показался Сулеми. Он пробежал вдоль ряда машин, что-то торопливо выкрикивая, из машин посыпались люди. Водитель хомутовской машины тоже выскочил, и все они поспешно скрылись во дворце. Гареев приоткрыл дверцу, чтобы спросить Сулеми, в чем дело, но тот нетерпеливо махнул рукой, взбежал наверх, исчез в дверях и в следующее мгновение показался снова, но уже не один, а с президентом Фархадом. Гареев торопливо захлопнул дверцу. Президент спустился к машинам, сел в «мерседес», стоящий вторым, и только тогда Сулеми выпустил из дворца водителей и охрану. Все вдруг пришло в движение. Первый «мерседес» покатил к воротам, следом второй — тот, в котором находился Фархад, но автомобиль с Хомутовым все еще стоял на месте. Павел решил было, что все отменяется, Фархад решил сам провести церемонию, но уже в следующий миг Сулеми рванул дверцу, рухнул на сиденье рядом с Хомутовым и крикнул в переговорное устройство, нажав предварительно какую-то кнопку: