Раз и навсегда - Джудит Макнот

Вспомнив, что до нее с Чарльзом был Джейсон, Викторияпредположила, что именно последний является наиболее вероятной причинойугнетенного настроения.

– Вам понравилось, как прошел ужин? – осведомилась онанебрежно.

– Чрезвычайно, – ответил он, и по его тону можно былосудить, что он говорит совершенно искренне.

– А Джейсону?

– Бог ты мой, да. Очень. А почему вы спрашиваете?

– Дело в том, что он не принял участия в наших воспоминанияхо детских годах.

Чарльз отвел взгляд в сторону.

– Возможно, он не мог вспомнить ничего забавного. Викторияне обратила внимания на его ответ; в этот момент она подыскивала способ, какповернуть разговор таким образом, чтобы сосредоточить его на самом Чарльзе.

– Я подумала, что, возможно, он был недоволен чем-то – ячто-то не так сказала или не так поступила, – и приходил к вам поделиться этим.

Чарльз снова взглянул на нее. На этот раз его карие глазавесело блеснули.

– Вы беспокоитесь обо мне, дорогая, не так ли? И хотитезнать причину того, что меня гложет? Виктория рассмеялась:

– Неужели меня так легко раскусить? Он положил ладонь на ееруку и сжал ее.

– Вы чудесная девушка, Виктория. Вы обо всех тревожитесь. Ясмотрю на вас, и у меня появляется надежда, что люди в целом не так уж плохи.Несмотря на все страдания, пережитые вами за последние месяцы, вы замечаетеусталость пожилого человека и беспокоитесь о нем.

– Вы совсем не пожилой, – возразила она, бросая восхищенныйвзгляд на герцога.

– Иногда я чувствую себя гораздо старше своих лет, – сказалон. – Сегодня у меня именно такое состояние. Но вы взбодрили меня. Могу ярассказать вам кое-что?

– Обязательно.

– В моей жизни было время, когда я мечтал о дочери, и выименно такая, какой я хотел видеть свою дочь. В горле Виктории застрял комок. Аон продолжал:

– Иногда я наблюдаю за вами, когда вы прогуливаетесь по садуили разговариваете со слугами, и мое сердце наполняется гордостью. Я знаю, этоможет показаться странным, поскольку нет никакой моей заслуги в том, что вывыросли такой, но все равно я горжусь вами. У меня такое ощущение, будто якричу всем скептикам мира: «Полюбуйтесь на нее, в ней – жизнь, мужество икрасота. Она – именно то, что замышлял Бог, когда дал мужчине спутницу. Онабудет бороться за то, во что верит, защищаться, когда ее несправедливо осудят,но простит раскаявшегося и не вспомнит зла». Я знаю, что вы не единожды прощалиДжейсону его обращение с вами. Я думаю так и затем спрашиваю себя: что я могуей дать, чтобы доказать, как она мне дорога? Что может дать человек богине?

Виктории показалось, будто что-то блеснуло в глазах герцога,но она не была уверена, так как ее собственные глаза жгли слезы.

– Ну вот, – смущенно сказал он, еще крепче сжимая ее руку, –скоро мы оба будем рыдать за шашечной доской. Поскольку я ответил на ваш вопрос,может быть, вы ответите на мой? Что вы думаете о Джейсоне?

Виктория нервно улыбнулась.

– Он был щедр по отношению ко мне, – осторожно начала она,но Чарльз отмахнулся:

– Я не об этом. Меня интересует, что вы думаете о нем?Скажите мне честно.

– Я.., кажется, не понимаю, о чем вы.

– Ладно, скажем точнее. Считаете ли вы, что он красив?Виктория едва удержалась, чтобы не фыркнуть.

– Большинство женщин, кажется, считают его исключительнопривлекательным, – довольно улыбаясь, зондировал почву Чарльз. – А вы?

Оправившись от изумления, вызванного столь неожиданнымнаправлением разговора, она кивнула, пытаясь скрыть смущение.

– Хорошо. А вы согласны, что он.., гм.., отличаетсянекоторыми достоинствами, ценными для мужчины?

К ужасу Виктории, в ее мозгу в этот момент вновьпромелькнула сцена, когда Джейсон целовал ее у реки, и она почувствовала, чтокраснеет.

– Вижу, что вы положительно ответили бы на этот вопрос, –хмыкнул Чарльз, не правильно истолковав причину ее смущения. – Отлично! Атеперь я выдам вам один секрет. Джейсон – замечательная личность. У него былатяжелая жизнь, но он сумел пробиться, потому что обладает исключительной силойума и воли.

Леонардо да Винчи когда-то сказал: «Чем шире душа человека,тем глубже он любит». Его слова всегда напоминают мне о Джейсоне. Он глубокочувствует, но редко демонстрирует это. – И, усмехнувшись, герцог добавил:

– Поскольку у него такой сильный характер, он редконаталкивается на отпор, а уж со стороны женщин – вообще никогда. Вот почемуподчас он кажется кем-то.., гм.., вроде диктатора.

Любопытство пересилило желание девушки не выспрашиватьлишнего.

– В каком смысле его жизнь была тяжелой?

– О своей жизни должен рассказать вам Джейсон; я не вправеделать этого. Уверен, что наступит день, когда он сам вам все расскажет. Однакоя должен посвятить вас в следующее: Джейсон решил, что вам пора выйти в свет совсем блеском. Через три дня мы едем в Лондон. Там к нам присоединится ФлоссиУильсон и за оставшиеся дни обучит вас всему, что полагается знать, вращаясь варистократическом обществе. Мы остановимся в лондонском доме Джейсона, которыйгораздо более приспособлен для раутов, чем мой, а Джейсон, бывая в городе,будет жить в моем доме.

Виктория не имела ни малейшего представления, что влечет засобой выход в свет, но внимательно слушала Чарльза, рассказывавшего ей оверенице балов, раутов, вечеринок, выходов в театр и венецианских завтраков,которые ей предстояли. К тому моменту, когда он упомянул, что КэролайнКоллингвуд будет в Лондоне с аналогичной целью, ее уже одолел ужасный страх.

– ..И хотя вы, кажется, не обратили на это особого вниманияза ужином, – закончил он, – леди Кэролайн очень рассчитывает, что вы тожепоедете в город, с тем чтобы можно было продолжить ваше знакомство. Вас этоустраивает, не так ли?

Виктория подумала, что насладится хотя бы этой частью своегопребывания в Лондоне, о чем и сообщила герцогу, но тем не менее ей вовсе нехотелось уезжать из Уэйкфилда и встречаться с сотнями незнакомых людей, вособенности если они окажутся такими же, как леди Кирби.

– Поскольку мы с вами все обсудили, – подытожил Чарльз,открывая маленький ящичек в столе и извлекая колоду карт, – скажите: когда вашдруг Эндрю обучал вас игре в карты, ему не довелось научить вас игре в пикет?

– Довелось.