📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгТриллерыМогрость - Елена Маврина

Могрость - Елена Маврина

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 36 37 38 39 40 41 42 43 44 ... 58
Перейти на страницу:
не представляла. Тогда она училась в классе девятом, и надеялась, что со временем обиды улягутся, родные люди помирятся. Но дядя все чаще уезжал, а Дина не настаивала на его возвращении.

Витя пришел поздно, совсем не в духе. О могрости говорить отказался. Из кратких фраз она поняла, что его достали обидными расспросами одноклассницы, а мать Гриши отругала у директора, запретив приходить к сыну. Сам Гриша названивал Вите через каждые пять минут, но брат лишь жал на отбой, а потом и вовсе выключил телефон. Витя вслух винил себя в случившемся, решил пустить жизнь на самотек. Возможно, его угнетал запой отца, а возможно – усталость от свалившегося безумия могрости.

Поздним вечером Аня закрылась в чулане и тихо достала из комода два альбома Дины. Один – современный: в коричневой обложке из кожзама, с фотографиями 10х15 см в пластиковых карманах. На картоне внутри обложки притаилась рукописная цитата: «Не странно ли – там, где мысль преследуют, она часто стоит на месте»6. Аня грустно усмехнулась замечанию, берясь за другой альбом – бумажный, с листами желтоватой бумаги, скрепленными красным шнурком: с зарисовками, где чернилами, а где карандашом. В основном изображались цветки и листья деревьев с аккуратной нумерацией. Очевидно, расшифровку сжег дядя Толя с тетрадями Дины. На фотографиях Аня узнавала Слепой лес за поселком: подвесной мостик, валуны, вытянутое озеро, холм. Много кадров ушло на речку, пересекающую лес от левады за кладбищем до степи. Степь на востоке цвела зноем.

Дина увлекалась фотографией, собирала целые гербарии растений, в которых Аня не разбиралась абсолютно. Она сидела на стуле, медленно листая разрозненные, ничего не значащие фотографии и задаваясь одним вопросом: «Откуда Дина узнала о могрости?» За последней фотографией в согнутом тетрадном листе обнаружились два чистых конверта со снимками – такими же, что у Байчурина: юной Дины с кулоном на шее. И позади снимков чернела та же надпись: «Ad bestias!»

На следующий день Аня написала Глотовой Насте в Санкт-Петербург. Из переписки в соцсети выяснилось, что Марину Федоровну поместили в хоспис: неоперабельный рак, попытки суицида. Вопросов о Сыче, троюродном брате, Настя избегала, но согласилась поговорить с мамой об археологах и практике. В итоге Аня смогла выяснить только имена двух руководителей группы: Окуловых – отца и сына, и название университета, от которого они проводили исследование – «Рязанский государственный университет имени С. А. Есенина».

На сайте истфака РГУ людей с фамилией «Окулов» Аня не обнаружила; продолжила поиск и отрыла среди ссылок на темы диссертаций искомое: «М. З. Окулов». Она вымотала звонками все нервы сотрудницам деканата: просила, требовала, умоляла, но получила рабочую почту доцента Окулова, уволившегося год назад.

Аня воодушевилась успехом и торопливо настрочила письмо Окулову: «Здравствуйте, Михаил Захарович! Меня зовут Аня Руднева, я племянница Дины Рудневой, которую вы наверняка помните, ведь приезжали к нам в Сажной под Ростовом не менее трех лет подряд. Я знаю, вы проводили археологические раскопки, вы интересовались прошлым нашего поселка. И если верно копнули его историю, значит, вам известно о могрости и войнугах. И нечах. И о том, что здесь гибнут люди. Я пишу ради просьбы обсудить эту напасть – всего лишь ради разговора и объяснений. Я надеюсь, они у вас есть. Надеюсь, что вы отзоветесь.

С уважением, Аня Руднева».

Слишком провокационно. Пусть. Аня отвлеклась на сообщения от Гриши. Он вторые сутки безуспешно пытался связаться с Витей, и Аня предпочитала не вмешиваться.

Дядя с грохотом открывал на кухне банку с огурцами. Витя задерживался в школе. Аня присела в кресло посмотреть новости, чтобы отвлечься от ожидания письма. Прогнозы валютных котировок вгоняли в сон. Аня вспоминала людей, руководящих шумной оравой студентов. Седая дама в очках – сотрудница музея, пожилой профессор – руководитель археологической практики, и сын профессора, который приятелем помогал первокурсникам в работе. Им нравился Слепой лес, бор вдоль холма, глыбы-пещеры и озеро. Их зачарованными глазами Аня впервые рассмотрела удивительную природу, которая всегда ей казалась самой заурядной, и вот вызвала у кого-то неподдельный восторг. Цена привычки – скука. А с приездом археологов Сажной оживился.

Ее разбудило легкое касание к руке. Аня вздрогнула, судорожно отгораживаясь от прикосновения. Работающий телевизор заслонял собой Гриша.

– Ты откуда здесь? – опешила.

– Прости! – он миролюбиво поднял ладони, стянул рукавицы. – Я стучал. И звал. Всё в порядке? – Он явно смешался, застав ее спящей, а дом – пустым. – Дверь не заперта. Это опасно, учитывая обстоятельства.

Аня поправила воротник рубашки, потерла лицо. Оцарапанная щека мгновенно отозвалась болью.

– Тревожит? – спросил он, морщась зеркально.

– Скорее раздражает. Девушек не украшают шрамы.

Гриша покосился на рубцующиеся раны ее предплечья; невольно присел, выставил укушенную ногу. На нем чернела новая куртка с яркими полосами на рукавах.

– Ты и со шрамом красива, – вдруг признался – и густо покраснел, осознавая, что произнес мысль вслух.

– Гриша, что-то случилось? – одернула она его, привставая. – Что-то срочное?

– Я видел эту тварь, – признался шепотом. – Опять. Только с человеческой… кистью. Она пролезла ко мне под дверь. Кисть. Пальцы трупака.

– Гриша. Думаю, стресс и может померещиться….

– А где Витя? – осмотрелся гость. – В школе уже нет никого.

Аня тоже начала озираться, виновато понимая, что проспала уход дяди и брата.

– Ушел, похоже. Сейчас морозы, а отец… ну ты, наверное, в курсе. Дядя меры не знает.

– А-а, – угрюмо вспомнил. – Он так каждый раз. И Витя всегда нервничает.

– Лучше сейчас не задевай его. Он остынет.

– Я накосячил, – вздохнул Гриша. – Я спугнул ту тварь.

– Глупости.

– Витя ведь предупреждал. О могрости.

Слово крутнулось в воздухе гранатой без чеки.

– О могрости? – переспросила Аня, чувствуя, как сбивается страхом дыхание.

– Да, когда бабушку забрали, он ночевал у нас. Ему в больнице вкололи что-то успокоительное, он полночи бессвязно бормотал о могрости в дыму. Он признался мне, по секрету естественно, что в Сажном небезопасно. Что убежище от нечисти – на кладбище. Так и сказал. Точнее, я выпытал. Поржал с него. – Гриша свел брови к переносице. – Я решил он разводит меня – как бы специально, чтобы отвязался с приколами.

Гриша поерзал на стуле с раскаивающимся видом.

– Думаю, вам лучше какое-то время не общаться, – рассудила Аня.

– То есть кинуть его? – набычился. – Смелое дело! Ага.

Настроение у Гриши менялось за секунду.

– Вряд ли ты сможешь помочь.

– Витя мне доверяет. Он мне о могрости признался, а потом такой: «Сыч достал. О сестре расспрашивает». И мы следили за ним с Ярмаком. Недолго. Я его как у вашей калитки увидел – обалдел. Он ведь нас пьяным

1 ... 36 37 38 39 40 41 42 43 44 ... 58
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?