Луна, луна, скройся! - Лилит Михайловна Мазикина

них на коленях лежат сумки, а на сумках — тетради. Они делают уроки.

На улице я беру Кристо под руку. Объясняю:

— Пока мы на людях, мы парочка. Так больше шансов не привлечь внимания… собачек. Улыбаемся и любим друг друга.

— Ясно.

До Львовского вокзала мы едем сначала на трамвае, потом на «Икаруше». Каждый раз встаём на задней площадке и таращимся друг на друга с лучезарными улыбками. В автобусе Кристо дурачится: время от времени наклоняется к моему уху и рассказывает анекдот. Улыбаться становится легче. Под конец и я вспоминаю какие-то шутки и рассказываю их ему в ответ.

Батори не сообщил номер вагона, и мы встаём под часами, всё так же облучая друг друга широкими улыбками и нежнейшими взглядами. Кузен держит меня за руку — не решается взять под локоть, но так, пожалуй, даже трогательнее. Теперь мы соревнуемся, кто больше вспомнит стихотворений, и рассказываем друг другу на ухо по первые четыре строки. Четырнадцать минут до прибытия поезда проходят томительно медленно. Меня всё время тянет оглядываться в поисках упырей, но я подавляю это желание. Я ведь просто человеческая девчонка, гуляющая со своим парнем, да? Иногда я позволяю себе, опустив ресницы, обвести взглядом обозримое пространство. Кажется, Кристо делает то же самое. Его правая рука всё время в кармане, как на гранатной чеке — там у него целая пригоршня желатиновых капсул-вонялочек. Я тоже сжимаю кулак в кармане куртки, готовая выхватить «шило» при малейшем намёке на опасность.

Наконец, поезд подходит к платформе. Я всё-таки не выдерживаю и начинаю вертеть головой. Выпустив мою руку, Кристо мягко, но настойчиво, придерживая пальцами под подбородком, разворачивает моё лицо к себе и снова наклоняется к моему уху:

— Лиляна, пожалуйста… Попалимся же.

— Но надо же как-то понять, приехал ли Батори. И привлечь его внимание.

— Мне отсюда видно: приехал. Идёт к нам. Если он с нами не заговорит, давай мы тоже не будем?

Чёрт его знает, что на него нашло сегодня — был же такой воспитанный, послушный мальчик. Нервы, наверное.

— Если он с нами не заговорит, просто пойдём за ним.

— Как скажешь.

Он, наконец, отпускает мой подбородок и снова хватает за руку. Почти сразу над моим ухом раздаётся знакомый баритон:

— Добрый день, молодые люди. Не подскажете, как доехать до Площади Седьмого Марта?

Я оборачиваюсь:

— Если пройдёте вон туда, там автобусная остановка. Через площадь едет любой, кроме сорок седьмого.

— Благодарю, — Батори слегка кивает нам и удаляется в указанном направлении, насвистывая под нос. Я поворачиваюсь к Кристо и тихо пересказываю наш краткий диалог.

Мы немного выжидаем и тоже едем на площадь.

У памятника Матери Галиции я растерянно останавливаюсь.

— Сожри меня многорогий, я была уверена, что он ждёт нас здесь…

Вокруг памятника довольно много людей, но ни один из них и отдалённо не напоминает Батори.

— Центр площади — слишком просто, — возражает Кристо. — Здесь есть какой-нибудь ресторан или магазин с названием «Лили»?

— Почему «Лили»?!

— Твой Батори насвистывал «Красотку Лили», когда отошёл от нас.

— Точно?

— Да. Ты разве не слышала?

— Не прислушивалась. Тогда нам в «Сегед».

— Почему в Сегед?

— Потому что здесь нет «Данко Пишты», только «Сегед».

— Ясно.

Всё так же держась за руки и очень радостно улыбаясь, мы обходим площадь и заходим в «Сегед» — ресторанчик венгерской кухни. Он располагается в подвальном помещении, там полутемно, но очень уютно. На стенах висят фотографии городских достопримечательностей. В зале сидят две девушки офисного вида, и только. Мы усаживаемся за столик под фотографией памятника Данко и заказываем кофе. Пожилой официант смотрит на нас с хорошей улыбкой — должно быть, мы затронули в нём романтическую жилку.

— Он точно насвистывал «Красотку Лили»? — нервно спрашиваю я.

— Крест могу целовать.

— Ладно. Тогда подождём. Полчасика, не больше.

Кристо скидывает капюшон, я, помедлив, тоже. Пить кофе в капюшоне ещё подозрительней, чем сверкая серебристыми волосами. Надо было, наверное, накраситься: правильно наложенный макияж сильно изменяет внешность, смещая акценты. Но увы, косметику я из дома не брала.

Мы успеваем выпить по две чашки кофе и заказать к третьей по штрудельку, когда Батори, наконец, появляется в зале. Он сразу подсаживается за наш столик, на один диванчик со мной.

— Кофе с мороженым, — просит он официанта. — Лили, что сначала, мои рассказы или ваши вопросы?

— Вопросы.

— Тогда минуточку, мне принесут заказ… Если допрос, так хотя бы в удобстве и приятности.

Пока мы ждём, я собираюсь с мыслями.

— Отвечайте на галицийском. Прежде всего… что за идиотские расспросы вы устроили моему родственничку? Что это означает?

Если Кристо и напрягается, выпав из разговора, он ничем это не показывает. Опустив ресницы, пристально смотрит в свою чашку.

— Это означает не более того, что это значит. Я просто поинтересовался, умеет ли он танцевать.

— А также девственник ли он.

— Ну да.

— Батори, насколько я знаю, вы не дурак. Следовательно! Не могли не понимать, что незнакомым людям на такие вопросы не отвечают. Следовательно! Вам не нужны были ответы. Полагаю, вам было надо, чтобы я узнала о вопросах. Для чего?

— Лилиана! Насколько я знаю, вы не дура. Следовательно! Могли бы догадаться, что не обязательно услышать ответ на свой вопрос, чтобы узнать его. Иногда достаточно реакции человека — она скажет всё. Не вижу никакого резона тянуть с добычей информации, если могу получить её сейчас же.

Ага, а вот с выдачей сведений у него ровно обратный принцип. Я ведь так до сих пор и не знаю, в каком таком ритуале Батори предполагает моё участие. А также, может быть, участие Кристо. Я интересуюсь:

— И каков ответ на ваш вопрос? Мой кузен вам подходит?

— Лили, вам не кажется, что эти сведения слишком личные, чтобы распространять их без ведома обсуждаемой стороны? В конце концов, если вас это так волнует, спросите его сами. Он сидит прямо напротив вас.

Упырь тычет в сторону Кристо ложечкой, и тот вопросительно взглядывает на нас.

— Ладно. Другой вопрос. Почему убийства «волчиц» в Пшемысле произошли именно тогда, когда вы были в городе, а убийство во Львове — тоже в момент, когда вы там находились?

Батори улыбается.

— Я бы не взял вас на работу следователем, Лили. Вы не умеете собирать данные косвенно и расставлять ловушки подозреваемым. Я вот сейчас скажу: совпадение. И что тогда?

— Я вам не поверю.

— И правильно сделаете.

Я чувствую, как от моего лица отливает кровь, и нащупываю в кармане рукоять «шила».

— Некоторым образом это началось из-за меня и вас. Кто-то слишком рано узнал