Цугцванг по-русски. Книга 1. 96 отделение милиции г. Москвы - Игорь Можайский

а сама отдала на время сестре. А он всем сказал, что я воровка и перестал мне поставлять «колёса». А когда я перестала ему звонить и встречаться с ним, он просто озверел. Тогда я попросила сестру, чтобы она позвонила вам. А дальше случился этот кошмар.

– Так! А что такого в этой зажигалке, кроме серебра и фамильного герба семьи Гонгора, что он требовал её уничтожить? В ней, что, вмонтирован микрофотоаппарат для шпионских целей? А? Не понятно!

– Да нет! Марио меня как-то попросил вечером подойти к посту милиции у дома №135 по Ленинскому проспекту и отвлечь на себя внимание дежурившего там милиционера буквально на пять минут. Я так и сделала. Но когда прикуривала, я засветила эту зажигалку постовому, он ещё просил у меня её показать, но я не дала. А до этого, мы здорово с Марио выпили в компании его друзей, и поэтому я смутно помню, о чём я там с милиционером говорила.

Шелестов и Боря Гудков просто окаменели.

– Да, здесь всё ясно! – не дрогнувшим голосом спросил Антон. – А вот зачем надо было тебе отвлекать внимание милиционера, Марио не сказал?

– Он сказал, что в машине отца он случайно забыл пакет с «экстази», когда брал её на время, и ему надо срочно попасть на автостоянку, открыть машину и забрать этот пакет. А завтра утром, его отец должен был куда-то там уезжать. И если отец обнаружит этот пакет в бардачке, то у Марио будут неприятности. А мне-то что? Ради Бога. Он мне ещё десяток «колёс» отсыпал за эту работу и ещё бесплатно дал «ширнуться» разок.

– Боже мой! Как всё просто! – Шелестов был потрясён.

– Так! Теперь, Хуан. Ты его видела в тот вечер?

– Нет!

– А как же Марио собирался попасть на стоянку? Там ведь пост милиции, а с другой стороны забор и прожекторы? Даже если ты отвлекла внимание милиционера? А?

– Я не знаюююю!

Дарья разрыдалась и постепенно у неё началась истерика.

– Помогите, помогите мне. Спасите меня, я совсем ещё молодая!

– Дарья, мы тебе поможем, но сейчас ты должна вспомнить, что Марио делал накануне? Что он говорил о Хуане? Ты с ним на его машине ездила?

Внезапно, Капитонова перестала рыдать.

– Да, я вспомнила. Когда мы в эту компанию попали, за два дня до этого…, ммм, происшествия, один из друзей Марио передал ему саперную лопатку и плоскогубцы. Марио тогда сказал, что отлучится на минутку, он сбегал к машине и положил их в багажник. Я видела, как этот парень, кажется по имени Михаил, передавал ему инструменты на кухне.

– Квартиру эту помнишь, адрес?

– Нет, я очень пьяная была.

На кухне послышалось громкое сопение и возня. Затем что-то мягко упало.

– Не трогайте Венечку, пожалуйста. Он хороший, просто тихий алкоголик. Он никому не делал зла. Он знает жизнь, потому что детдомовский. Он сразу нам предложил помощь.

– Борь, сходи к нему, глянь, как он там? – обернулся к другу Антон.

– Да, сейчас.

– Ладно, Дарья, собирайся! Поедем в прокуратуру Москвы. По дороге, я проинструктирую тебя, что можно говорить следователю, а что – нет. Поняла? – Шелестов уже наметил план действий.

– Да!

– Отлично! Ну, а ты что скажешь? Как там хозяин? – спросил Антон, у только что вошедшего Бориса.

– Да, нормально всё, слегка лоб поцарапал. А сейчас засадил стакан водки и спит прямо на полу, подложив под голову свои кроссовки.

– Крутой дядя. Ладно! Отстегни батарею от Дарьи и поехали.

Шелестов устало опустился на диван, где только – что сидела Капитонова, и поднял трубку. Набрав номер, устало протёр глаза, начала болеть голова.

– Братишка! Ты что? – рядом на диван присел Борис, – ты такой бледный, как смерть!

– Алло! Алло! Анатолий Аркадьевич? Это Шелестов! Да! Так точно! Дарья Капитонова. А откуда вы знаете? Есть! Да, везём прямо к вам, в прокуратуру Москвы.

– Дарья! Ты готова? Мы уезжаем!

После обстоятельного допроса Сестёр Капитоновых в прокуратуре Москвы, был немедленно найден и доставлен к следователю – важняку Анатолию Вайс, бывший сотрудник Отдела по охране дипломатических представительств, сокращённо – ООДП, Сергей Бабинцев, младший лейтенант милиции, недавно уволившийся. Он дежурил в день совершения убийства Антонио Перес Гонгора. Затем, немедленно была реанимирована оперативно – поисковая группа в полном составе, утверждённая прокурором Москвы сразу после убийства мексиканца. Марио Гонгора был объявлен в розыск.

Хуан Антонио Гонгора.

Надо сказать, что фортуна, удача, играет большую роль в жизни опера. Она, конечно, штука капризная и появляется тогда, когда по идее появляться не должна. Но здесь был особый случай или можно сказать так: исключение из правил.

В восемь часов утра Антон ехал на работу и улыбался. Убийство Гонгора почти раскрыто. Хотелось выскочить на улицу и крикнуть: это я, я нашёл преступников!

Волна чувств и гордости захватило все его мысли…

Остановка «универмаг Москва». Двери троллейбуса, как всегда шипя и лязгая, раскрываются в разные стороны, давая возможность войти в салон дородной женщине в очках, светлые роскошные волосы которой были собраны на голове в длинный «хвост» и схвачены у основания резинкой. Она усаживается лицом к Шелестову, который, как всегда, стоит на задней площадке. Позади женщины, на соседнем сиденье расположилась молодая мамаша с двумя малолетними детьми-погодками. Один из детей заинтересовался этим хвостом и своим звонким голоском спрашивает у мамы на весь троллейбус:

– Мама, а почему у тети из головы хвост растет?!

Молодая мама обомлела и пока думала, что ответить первому, второй, тот, что постарше, таким же звонким голоском отвечает:

– А, чего тут думать! Нашу кошку «Машку» помнишь?

– Конечно! – говорит малец.

– Так, там, где хвост – там и жопа! Всё просто.

Троллейбус взорвался хохотом.

Антон доехал до отделения в прекрасном настроении.

Расположившись за столом, хотел было позвонить Оксане, которая не могла простить ему Анну Шольц, как вдруг, городской телефон зазвонил сам.

– Слушаю, Шелестов, – весело сообщил он.

– Антон Генрихович, здравствуйте! Это Дарницкая Вера, актриса театра им. Моссовета. Вы были у меня зимой, когда погиб Антонио.

– Да, Вера, помню, конечно.

– Вы знаете, я долго думала и решила всё-таки вам позвонить.

– По поводу чего? – насторожился Антон.

– Помните, я рассказывала вам про яхт – клуб, который называется «Капитан» и принадлежит ДОСААФ32, на Клязьменском водохранилище. И когда Антонио подрался с Марио.

– Да, помню, и помню, что яхта называлась «Афина», так?

– Точно! Так, вот! Антонио ведь застрелили?

– Верно!

– Я на яхте, в кают-компании, в той, что на носу, видела мишени, бумажные, такие, с чёрным кругом внутри.

– Целые?

– В том и дело, что нет. Почти все были пробиты.

– Чёрт! – не сдержался Антон. – Что ж вы такую важную информацию скрыли.

– Я боялась! Я боялась Марио. После вашего приезда ко мне, через месяц, он был у меня дома и сказал, чтобы я молчала обо всём, что касается его отца, а то он мне голову отрежет.

– Ясно. Я прошу вас немедленно приехать ко мне в отделение и дать показания, немедленно, если вам дорога память Антонио. Если меня вдруг не будет, запишите телефон следователя по особо важным делам прокуратуры Москвы. Записываете?

– Да, да, я пишу.

– Вайс Анатолий Аркадьевич, его прямой телефон… Короче, жду вас!

– Да, да, я понимаю, я буду, я сейчас…

Рано утром следующего дня, в камеру следственного изолятора на Петровку был помещен Хуан Антонио Гонгора. Он был настолько деморализован задержанием, что словно впал в прострацию.

Понимая, как много зависит от его допроса, старший следователь – важняк прокуратуры Анатолий Вайс уговорил руководство СИЗО поместить Хуана в отдельную камеру. Там было несколько чище, чем в остальных камерах СИЗО, да и контакты с их обитателями были сокращены до минимума. Но, тюрьма, есть тюрьма! Мрачная камера в виде пенала,