Следопыт Бероев - Семён Александрович Данилюк

попал снайперски точно: предложили именно бурятский посёлок Баяндай.

Начальник ХОЗО, тучный майор, лично спустился со мной на склад, придирчиво отобрал кальсоны с начёсом, помог подогнать по ноге «подбитые» валеночки и наконец извлёк из складских глубин пышную пожелтевшую доху. Огладил.

– Сам Сванадзе носил, – сообщил он растроганно. Будто орден повесил.

Весь вторник я безвылазно просидел в архиве, копаясь в уголовных делах.

В среду, затемно, ГАЗ-66 Бероева выехал из города в северном направлении и углубился в тайгу. Скрывшись от глаз, машина принялась круто забирать на юго-запад.

К девяти утра к гостинице «Ангара» подъехала «Волга» с дохой на заднем сиденье. К моему удивлению, из машины вышел Шебардин. Подхватив меня под локоток, завёл в гостиничную аркаду.

– Пришёл проводить. Знаю, что вы с Бероевым сдружились. Жаль, что он всю неделю на конференции занят. С ним-то в тайге побыть для вас очень бы познавательно. Интереснейший человек!.. А я ведь знал, что вы на него выйдете, – добавил он.

– Вот как?

Он остро глянул.

– А как же! Он ведь с группой Сванадзе по своей линии сотрудничал. Многих из местных привлекли тогда по Большому делу в помощь. Сванадзе, как знаете, искал связь между хищениями золота в Бодайбо и поставками леса в Финляндию. И ведь сильно продвинулся. Оставалось выяснить, с какого именно прииска оплата идёт. Дай образец самородного золота, которым рассчитывались, – и вся цепочка замыкалась. Там же по составу песка многое легко определить. Даже «купца» тогда нашли. Только уже убитым. И без золота. Кинулись искать. И тут дело посекли. И враз всё перевернулось.

Я вскользь глянул на часы.

Пал Евгеньевич заторопился. С его слов, после отъезда Сванадзе многих из местных милиционеров, кого тот привлёк к работе в опергруппах, поувольняли. В том числе двух оперуполномоченных с Ангары – Фоминых и Ватуту. А потом пошёл шепоток, что один из этих двоих это самое самородное золото, что все искали, нашёл и перепрятал.

– В общем, – Павел Евгеньевич понизил голос, – на днях был арестован Фоминых. Сегодня с утра арестовали и Ватуту.

– За что?

– Ну, Семён Александрович, найдите мне опера, которого не за что было бы посадить. А по существу: самородное золото, если и впрямь обнаружить, вывело бы на истинных организаторов… Те, что в прошлый раз «отскочили», этого боятся. Дела-то многомиллионные. Теперь Ватуту, понятно, прессуют.

– Зачем вы мне это рассказываете?

– Просто чем быстрей, тем лучше. Особенно для того, кто там. Сами знаете, как у нас в СИЗО колют.

Я поразился. Высвободил руку.

– Слушайте, Пал Евгеньевич! Странный разговор. Если человек и впрямь незаконно арестован, тем более если его прессуют в следственном изоляторе, кому и пресечь беззаконие, как не вам? Вы ж второй человек в иркутской милиции!

– Но не первый, – со значением ответил Шебардин.

Он отодвинулся, протянул с обычной благожелательностью руку:

– Короче. Если в тайге случайно наткнётесь на Бероева – мало ли что, – не сочтите за труд – поделитесь новостью. Она ему лишней не покажется. И с любым вопросом напрямую ко мне! Я предупрежу секретарей.

– Да с чем звонить? Всех дел – туда-обратно по трассе!

– Просто имейте в виду: счёт – куда качнётся – на часы пошёл! – коротко попрощался Пал Евгеньевич. Похоже, мне он не верил ни на йоту.

В 11 утра в 130 км от Иркутска «Волга» свернула с трассы и подрулила к зданию райотдела милиции сельского поселения Баяндай. Возле крыльца топталось с десяток бурятов с ружьями в чехлах, – собранные на встречу с московским представителем. Едва машина остановилась, на крыльцо выбежал ладный старший лейтенант милиции. Несмотря на мороз – налегке: в ловком на нём кителе, в чистеньких форменных ботинках. Вскинул руку к шапке, браво прищёлкнул каблуками:

– Товарищ!..

Бессмысленно поискал погоны на дублёнке.

– Подполковник, – подсказал я.

– Товарищ подполковник! Докладывает заместитель начальника райотдела по политико-воспитательной работе старший лейтенант Владыкин.

Прервав доклад, я постучал по кузову «Волги». Водитель неохотно выглянул. Прищурился на солнце, на которое набегали редкие кучевые облачка.

– Возвращайтесь в город, – приказал я.

Водитель так удивился, что выбрался наружу, на мороз.

– Но мне приказано быть в вашем распоряжении.

– Вот по моему распоряжению и возвращайтесь! – Я извлёк из машины доху. – У вас что, в управлении транспорт девать некуда, чтоб «Волга» без пользы простаивала целый день? Когда закончу, назад меня местные товарищи добросят… Добросите? – уточнил я у замполита.

Тот, явно проинструктированный, растерялся.

– Или самому попутку искать?

Выхода у старлея не было.

– Что вы? Как можно? Довезём, конечно, – заверил он. – Лично обеспечу.

«Волга» отъехала. Вместе с приглашёнными меня провели в Ленинскую комнату, обязательную для любого райотдела.

Я устроился со своими анкетками и опросными листами возле окна, из которого меж редкими соснами хорошо просматривалось шоссе на Иркутск.

Раздеться в отдельном кабинете отказался. Доху скинул на соседний стул.

Замполит устроился поблизости. Он вроде погрузился в свои дела. Но по рысьим, исподтишка взглядам я видел, что дело у него сегодня одно – предугадывать желания московского визитёра, а заодно приглядывать, чем именно он занят.

Потекла приевшаяся рутина. Опросы, заполнение анкет, свободное собеседование. Прошёл час-другой. Начиная с двенадцати я то и дело поглядывал на трассу. Из окна видел, что освободившиеся охотники не расходятся – толпятся у крыльца. Владыкин подошёл с предложением пообедать –