Подвеска пирата - Виталий Гладкий

Парусное вооружение «Кристины» состояло из трех мачт. Фок- и грот-мачта несли по три ряда прямых парусов, бизань-мачта — косой латинский парус, а выше его стоял прямой парус — крюйсель. На бушприте кроме блинда[93]был установлен еще и бом-блинд.

Главными новшествами в конструкции «Кристины» было значительное увеличение длины корпуса по отношению к ширине, что повысило его ходкость. Составные мачты упростили их замену при ремонте, а укороченная длина реев позволила применить более узкие и удобные в обслуживании паруса. И наконец взамен румпеля для поворота руля был установлен штурвал.

Капитан флейта Густав Берг, разодетый как павлин, стоя на капитанском мостике, самодовольно подкручивал усы. Все-таки король заметил его выдающиеся качества флотоводца и дал под командование столь совершенное во всех отношениях, отлично оснащенное судно. Постоянный соперник Берга капитан Якоб Швенцке, командир пинка, узнав о его назначении, едва не сошел с ума от зависти и злости на более удачливого сослуживца, как передали знакомые.

— Херр капитан! Нас преследуют! — раздался вдруг крик марсового[94]матроса.

— Кто? — крикнул в ответ Густав Берг.

— Какой-то пинк! Кажись, торговый... — Последняя фраза прозвучала не очень уверенно.

— Странно... Его флаг видно?

— Не могу разглядеть, херр капитан! Далеко.

— Дьявол! — Тут Густав Берг вспомнил, что марсовые должны полагаться только на остроту своего зрения и окликнул своего лейтенанта, который от нечего делать развлекался — пытался с помощью примитивной подзорной трубы высмотреть по правому борту остров Борнхольм, все еще скрытый утренней дымкой. — Тротт! «Волшебную трубу» мне, живо!

— Слушаюсь, херр капитан!

Лейтенант Тротт Виллиг быстро взбежал на мостик и вручил капитану длинную трубку из толстой кожи, схваченную бронзовыми кольцами, в которую были вставлены две оптические линзы. Она была придумана совсем недавно каким-то безвестным ремесленником, изготовителем очков, и служила развлечением для богатых и знатных господ, которые подсматривали в окна спален соседнего замка. Капитан Густав Берг одним из первых додумался использовать ее с пользой для дела, за что и получил благодарность адмирала шведского флота.

«Волшебная труба» приблизила неизвестный пинк, казалось, на расстояние вытянутой руки, и Густав Берг увидел, как на его мачте развевается зеленое полотнище с черным двуглавым орлом.

— Московиты?! — Удивлению капитана не было границ. — Тротт, ты когда-нибудь слышал о таком чуде — военный корабль царя Московии на Балтике? —Труба показала ему не только флаг пинка, но и пушки на палубе судна.

— Никак нет, херр капитан!

— Вот и мне не доводилось. Что им от нас нужно? Создается впечатление, что московиты решили навязать нам баталию. Каково, а?

Лейтенант весело расхохотался; капитан тоже развеселился.

— Наши пушки мигом превратят пинк в щепки, — сквозь смех заявил Тротт Виллиг.

— Думаю, победа над лоханью сумасшедших не добавит нам ни чести, ни славы, — решил капитан. — Пусть его. Идем прежним курсом.

Пинк упорно продолжал преследовать «Кристину». Однако самое удивительное — расстояние между судами постепенно сокращалось. На флейте были подняты все паруса, но московитам, наверное, помогал сам морской бог.

— Проучим наглецов! — наконец разозлился Густав Берг. — Зарядить пушки! — приказал он зычным голосом, а лейтенант и затем боцман повторили его команду. — Без моего приказа не стрелять! Подпустим ближе, чтобы разделаться с пинком одним залпом. Целиться в корпус!

Карстен Роде чувствовал высочайшее напряжение всех своих душевных сил. В какой-то момент ему показалось, что он стал крохотным, как самая маленькая мушка, и, превратившись в невидимку, проник в голову шведского капитана. Голштинец сразу понял, что тот замыслил.

Конечно же победить флейт в артиллерийской дуэли у пинка не было никаких шансов. Оставалось последнее — подойти вплотную и взять шведский корабль на абордаж. Это было настоящим безумием, но Карстен Роде и впрямь словно сошел с ума — именно такой хорошо вооруженный и быстрый корабль ему был и нужен, чтобы успешно пиратствовать в Балтийском море. Поэтому намерение шведского капитана разнести «Рыжего лиса» в щепки с близкого расстояния он не просто мысленно приветствовал, а молился, чтобы тот не передумал и его канониры не дали залп раньше времени.

Для этого только не нужно было их провоцировать, и Карстен Роде процедил сквозь зубы своему новому помощнику, яростно сверля его бешеными глазами:

— Стрелять только после того, как откроют огонь шведы! Не раньше! По моей команде! Выполнять!

Помощник так и не понял, что замыслил капитан, но промолчал. Кивнув в знак согласия, он побежал на артиллерийскую палубу.

— Клаус! — подозвал боцмана Карстен Роде. — Готовь на левом борту абордажную команду с «кошками»[95]и баграми! Собери самых метких стрелков, чтобы прикрыли парней огнем.

— Есть, капитан!

— Стой! Это еще не все. Готовьтесь откачивать воду из трюма. Поставь на помпы Барнабу и Недана. Они сработают за десятерых.

— Будет исполнено!

Клаус Тоде в ожидании баталии словно помолодел на добрый десяток лет. Ему предоставлялась прекрасная возможность излечить в бою свою несчастную душу, израненную неверной Фелицией. О том, какие будут последствия абордажа, боцман даже не хотел думать.

В отличие от Литвина. Конечно же под этим прозвищем скрывался Гедрус Шелига. Он попал в состав абордажной команды и теперь сокрушался о своей непроходимой глупости. Мало того, что море не было его стихией, так он еще умудрился попасть на судно, которым командует душевнобольной. И все это за каких-то шесть тысяч гульденов! (Остальные деньги, обещанные Готхардом Кетлером, он уже не чаял получить.)

Поначалу все получалось отлично. Он сумел без особых усилий завербовать в помощники четверых разбойников во главе с Ландскнехтом, посулив им золотые горы. Затем без приключений добрался до Аренсбурга, где — что удивительно! — не встретил ни одного врага и злопыхателя. Правда, по улицам города в дневное время Гедрус Шелига ходил в обличье старика, нацепив длинную седую бороду, напялив на себя ветхое рубище и натянув на глаза войлочный колпак.